Часть 20
Начало здесь
После визита Любы Марина всерьез занялась воспитанием Семы. Первым делом она купила для него легкий нейлоновый ошейник и долгоиграющую погрызушку. Вместе они сработали отлично. Сема так увлекся неуступчивой вкусняшкой, что напрочь забыл о ненавистном ошейнике, тем более он ему особо не мешал.
Через три дня упорных упражнений, Сема с ошейником слились в одно целое и уже не докучали друг другу. Пришло время для поводка.
— У собаки поводок должен ассоциироваться с чем-то приятным, — говорила Люба.
— Это с чем же?
— С прогулкой, — улыбнулась та, — если ты оденешь ему поводок и выйдешь с ним просто во двор, конечно Семе это не понравится. Он привык к полной свободе. А вот, если вы пойдете на прогулку, туда, за забор, где он еще не был, то в следующий раз, когда ты достанешь поводок, он будет уже знать, что впереди что-то интересное. Да и вообще, ты же не собираешься его всю жизнь держать взаперти? Вам нужно гулять, тем более есть где. За поселком — поля, туда и идите.
— Я поняла, — кивнула Марина.
— Вкусняшки возьми, — посоветовала Люба, — и наберись терпения.
Первый же выход за ворота привел Сему в полный восторг. Конечно же, ему мешал поводок, пристегнутый к ошейнику. Он мешал ему бегать, радоваться жизни и просто быть, но через полчаса бестолковых метаний, Сема с ним смирился и немного приноровился. Когда же они с грехом пополам добрались, наконец, до поля и Марина отстегнула противный поводок, Сема оторвался по полной. Он носился кругами, валялся в траве, ловил бабочек и даже чуть не поймал хитрюгу- мышь!
Возвращаясь домой, усталый Сема уже почти не обращал внимания на поводок. Если для того, чтобы вволю набегаться нужно немного его потерпеть, то что ж, он готов.
Марине тоже прогулка пришлась по душе. Любуясь снующим по траве Семой, она неспешно шагала по тропинке, вдыхая в себя запах цветов и наслаждаясь приятным видом.
— Как там хорошо! — делилась она впечатлениями с Сергеем, — мне так понравилось, завтра мы снова пойдем. А то сижу дома безвылазно, вроде дом купили за городом, а природы и не вижу, но вот теперь… Спасибо Семе.
Сергей лишь усмехнулся.
Марина почти ежедневно докладывала Любе об их с Семой совместных успехах.
— Вот видишь, как хорошо, я рада за вас. Выставка уже не за горами.
И вот приблизился тот день. Марина начала готовится к выставке заблаговременно. Помыла Сему дорогущим собачьим шампунем, расчесала.
— Какой же ты у меня красавчик! — любовалась она благоухающим Семой, — смотри, не испачкайся.
Как назло зарядил дождь. Глядя в окно на расползающиеся лужи, Марина горестно вздыхала:
— Да что же это за невезуха такая.
А горевать было с чего. Сема обожал дождь, лужи и не брезговал грязевыми ваннами. Как его выпустишь? Можно было, конечно, на пару дней до выставки свести прогулки на нет, а как же попис? Никуда не денешься, выходить придется.
И когда Сема попросился во двор, Марина одела ему ошейник и поводок. Хвост Семы радостно замотылялся — ура, мы идем гулять!
— Нет, Сема, — строго сказала хозяйка, — дела сделаешь и сразу домой.
Сема ей, конечно, не поверил, подумал, что она шутит и спорить не стал, но Марина не шутила. Очутившись за дверью, Сема ринулся к калитке. Не разбирая дороги, он тянул хозяйку к воротам.
— Нет, Сема, в поля мы сегодня не пойдем, — сказала она, но тот был не согласен.
Снова и снова Сема тыкал носом в закрытую калитку, требуя ее открыть, но Марина не уступала.
— Я сказала — нет, пойдем, — потянула она упирающегося волкодава за поводок.
Потоптавшись минут пять у ворот Сема приуныл. Настроение испортилось, гулять во дворе не хотелось. Он направился к дому.
— Нет, — сказала Марина, — сначала пописать.
Сема не понял: и гулять — нет, и домой — нет, а что же — да?
С недоумением он смотрел на хозяйку не понимая, что та от него хочет.
Марина потянула его за поводок и повела вокруг дома. Сделали круг, затем второй, Сема остановился у крыльца.
— Я сделал все, что ты хотела, теперь пошли домой, — говорил его взгляд.
— Нет, сначала пописать, — сказала она, — я не хочу ночью таскаться с тобою по лужам.
— Но я не хочу!
— Надо!
Вы пробовали пописать не тогда, когда хочется, а когда надо? И как? Вот и у Семы не получалось. Круг за кругом он ходил за Мариной на поводке и не понимал, что это на нее накатило и почему они не идут домой. Марина тоже устала, но покидать двор без желанного результата не хотела.
Приехавший с работы Сергей с удивлением наблюдал за унылой парочкой, наматывающей круги по двору.
— Что это вы делаете? — поинтересовался он.
— Писаем, — угрюмо ответила Марина.
— Ах, вот оно что… И как успехи?
— Да никак, уже час ходим, а все без толку.
— Понимаю, но могу тебе сказать, если бы меня водили на поводке и ждали, пока я пописаю, я бы тоже не смог. Почему бы тебе Сему не отпустить?
— Я два часа его мыла и вычесывала! — возмутилась Марина. — А если я его отпущу, сам знаешь, что будет. Вся работа насмарку, а завтра на выставку.
— Помоешь снова.
— Ты издеваешься? Мыть надо за пару дней, чтоб шерсть не пушилась.
— «Не пушилась»… — хмыкнул Сергей, — тоже мне кинозвезда. Ну ты как хочешь, — пожал он плечами, — а я лично, домой. Кажется, дождь вновь собирается, — посмотрел он на небо.
Проводив тоскливым взглядом удалившегося в дом Сергея, Сема с Мариной переглянулись. Вздохнув, она отцепила поводок.
— Иди, — обреченно сказала она. — Пожалуйста, не испачкайся.
Без особой надежды на то, что Сема выполнит ее просьбу, Марина уходит в дом. Заходит в ванную комнату, достает собачий шампунь и ждет, когда же вернется изгвазданный Сема.
Тихое поскуливание у входной двери, легкий царап:
— Пусти, я пришел.
Вздохнула, пошла открывать. Взяла за ошейник, потянула в ванную, оценивающе посмотрела и в полном изумлении осела на стул — Сема был чистый. Нет, конечно, лапы были в грязи, волкодав ведь не дух, чтобы в воздухе витать, но во всем остальном Сема был безупречен.
— Сема, ты такой молодец! — обрадовалась она, обнимая все еще благоухающего собачьим парфюмом пса.
— А Сема-то чистый, — с гордостью доложила мужу Марина о великом достижении ирландского волкодава.
— А я и не сомневался, он же у нас умный, — усмехнулся он и тихо пробормотал себе под нос: — поумнее других…
— Что ты сказал? — не расслышала Марина.
— Молодец твой Сема, а есть-то будем сегодня?
Продолжение следует