На днях, копаясь в старых записях, наткнулся на свою же мысль, сформулированную лет 15 назад. Выглядела она так: «В России нет элиты. В России много богатых, влиятельных, известных и узнаваемых людей. Но они не создали элиту. Потому что элита – это не богатство, не влиятельность, не известность, не популярность. Элита – это единство возможностей и ответственности, воплощенное в особом самосознании и скрепленное особым кодексом поведения, которое выделяет элиту из толпы. Русская «элита» – это часть толпы. При этом далеко не всегда лучшая ее часть...»
И живо вспомнилось то «благословенное» время, когда уже сформировались те самые несменяемые «элиты». Политическая «элита» из губернаторов и глав национальных республик, многие из которых еще обкомами руководили, но успели перестроиться. «Бизнес-элита» из ворья, успевшего с кровью урвать кусок от умирающего Советского Союза. Интеллектуальная «элита», сумевшая присосаться к медийным ресурсам. Творческая «элита», прошедшая горнило Рождественских вечеров давно испевшейся Примадонны и умело научившаяся пилить бюджеты, создавая бездарные фильмы.
На тот момент все выглядело совершенно безнадежно. Взлетевшие на социальных лифтах на вершину пирамиды первым делом озаботились тем, чтобы перерезать тросы этих лифтов. И лифты перестали поднимать наверх людей снизу. Политбомонд закуклился, в нем одни и те же люди ходили по кругу. На сцене одни и те же, в телевизоре одни и те же, пляшут, танцуют, резвятся на манежах. Киноакадемики вручают друг другу всякие там «ники» и «букеры», награждают своих премиями. А лифты стоят.
В то, что ситуация изменится, не верилось даже оптимистам. И когда началось строительство пресловутой «вертикали власти» и «равноудаление бизнеса от власти», все равно никто не верил в перемены. Дескать, это просто перетасовка и ввод во власть лично преданных. И даже когда жизнь на улицах стала меняться, пусть не стремительно, но очевидно, остановить ставшее привычным брюзжание удалось не сразу и не всем. Многим и до сих пор не удается.
А тем временем перемены начались именно сверху. Именно политические элиты первыми начали видоизменяться не только лицом, но и методом работы, своим отношением к делу, к вверенному участку. Слом существующего и устоявшегося порядка всегда сложен и сопряжен с болезненными метаморфозами. Тяжело сбрасывать кожу, как говорил Каа. И то, что перемены эти шли постепенно, а не скачком, у торопыг вызывало скепсис. Но Россия уже наелась революций. И слава Богу, что на этот раз был избран поступательный эволюционный подход. Он не так эффектен. Но кому шашечки, а кому ехать. Я лично предпочитаю неспешно спуститься с горы.
Не надо забывать, что перемены политические однозначно вызывали конфликт с экономическим сектором, который вовсе не горел желанием «строить новую Россию», давно привыкнув использовать госресурсы для личного обогащения. У нас таких по привычке называли олигархами. Да и сейчас называют. Хотя по большому счету олигархи у нас вывелись, когда Ходорковского отправили шить варежки на зону. С тех пор богатые люди у нас есть, влиятельные чиновники в ассортименте, а вот тех, кто взял бы на себя смелость заявить, что напрямую влияет на политику государства – нет. Равноудалили.
Труднее оказалось с творческой элитой. Но все изменилось 24 февраля прошлого года. И мы увидели, как эта «элита» ломанулась на выход, теряя тапки, разум и особняки. Даже самые разумные из них, кто раньше утонченно скрывал свои реальные взгляды, в которых слово «Россия» если и значилось, то только в графе «гонорар», что называется, расчехлились по полной. Что уж говорить про тех, кто и в прежнее время говорил о нашей стране через губу? Те просто в мгновение ока потеряли человеческий облик.
Заодно истинное лицо некоторых представителей большого бизнеса стало очевидным даже для тех, кто до того испытывал какие-то иллюзии. Бывшие олигархи, толкаясь плечами и крича «я первый, вас тут не стояло», наперебой принялись признаваться в верноподданичестве западным хозяевам, не забывая преданно размахивать хвостом и заглядывать в глаза в надежде, что у них не отнимут деньги. Наивные. «Замучаетесь пыль глотать», как когда-то предупредил их президент. Не поверили. А зря. Рим предателям не платит. Вытряхнули их из штанов, как мелкую шантрапу, и публичные предательства не помогли.
И снова спасибо СВО. Это был идеальный каминг-аут. Сомнений в том, за кого эти люди, не осталось ни у кого. Мы увидели, что если не дай Бог что – они будут защищать свое добро насмерть. Только добро это не тут, а там. И нас они предадут, не задумываясь ни на секунду.
Эти «элиты» любят сравнивать себя с эмигрантами, покинувшими Россию после революции. Мол, лучшие люди уезжали тогда, уезжают и сейчас. Простите, но это все равно, что сравнивать Белковского с Бердяевым, а Слепакова с Вертинским. Русские офицеры, оказавшиеся после Гражданской войны в эмиграции, отказывались воевать против Советской России на стороне Гитлера. Генерал от кавалерии Петр Попов отверг предложение немцев и был арестован гестапо. Генерал-лейтенант Павел Кусонский резко осудил нападение гитлеровцев на СССР, был схвачен и забит фашистами до смерти. Можете вы себе представить что-либо подобное со стороны российских нуворишей, скупивших почти треть лондонской недвижимости? Вот и я не могу. Скорее можно представить их в роли атаманов Краснова и Шкуро, с радостью вернувшихся в Россию с оружием на стороне немецких «освободителей». Только не надо забывать, что кончили они оба с петлей на шее.
Сегодня слово «элита» начало возвращать себе свой истинный смысл. И мы уже различаем элиту и «элиту». Элита – это не тот, кто сверху, а тот, кто лучше. Кто самый лучший. Сверху может оказаться самый хитрый, самый шустрый или самый подлый. Национальная элита, какой бы она ни была политической ориентации, направлена в первую очередь на продвижение в русле национальных интересов. А если «элита», как совокупность людей, имеющих реальное политическое, культурное, экономическое и социальное влияние, занимается главным образом своими частными, групповыми или клановыми интересами, игнорируя национальные, то это не элита, а клан. И да, я не идеалист, я понимаю, личные интересы есть у всех. Но кто-то умеет сочетать личное с общегосударственным, а кто-то нет.
И еще одно важное наблюдение. После Великой Отечественной в стране случился странный, неожиданный для Запада и в чем-то нелогичный стремительный подъем практически по всем направлениям. И в политике, и в экономике, и в искусстве, и в науке, и в других областях деятельности. Едва не надорвавшаяся в жестокой битве, потерявшая десятки миллионов человек, в том числе лучших, разрушенная и обескровленная страна совершила невероятное. Только вдумайтесь – мы запустили в космос спутник меньше, чем через 12 лет после того, как отгремели последние выстрелы!
Объяснений этому можно найти много. Но главное, на мой взгляд, это фронтовики. Именно они, пришедшие с полей сражений, хоронившие друзей, стоявшие над бездной и выстоявшие, увидели что-то, что не могли увидеть те, кто не воевал. Увидели, и дали толчок новой жизни. Они пришли в цеха и заводоуправления, сели за штурвалы комбайнов и авиалайнеров, отправились в космос и на театральные подмостки, они снимали кино и снимались в нем, они приняли в свои руки управление страной.
И сейчас там, на Юго-Западе, как младенец в крови и слезах, снова начало рождаться что-то новое и пока непонятное. Там, в Мариуполе, наш замечательный актер Александр Михайлов поднял тост за солдат словами «Это не Новороссия. Это новая Россия!». Там, на полях сражений, рождается та самая элита. Элита без всяких кавычек.
