…услышав, что Иисус идет в Иерусалим,
взяли пальмовые ветви, вышли Ему навстречу
и восклицали: осанна! благословен
грядущий во имя Господне, Царь Израилев!
(Ин. 12: 12–13)
Приехав на Святую Землю с паломнической поездкой, милостью Божьей мы встретили наших русских соотечественников, живущих в Иерусалиме. От них узнали, что сейчас начнется крестный ход от Вифании через Елеонскую гору, Кедронскую долину, а закончит он свое шествие в храме Рождества Пресвятой Богородицы, где стоял дом Иоакима и Анны. Мы поспешили за ними. Когда подошли к греческому монастырю, сербы, румыны, греки – в общем, все наши братья во Христе стояли в ожидании Патриарха. Составляли из пальм букеты, вплетая в большие ветви из нежных листьев кресты. После окончания службы крестный ход сдвинулся с места. Какое это было зрелище! Показались архиереи, греческое священство, следом рядами шли монахи и священники из других стран. Во главе несли икону «Вход Господень в Иерусалим». Рассказывали, что раньше Патриарх возглавлял крестный ход, сидя на ослике, изображая Самого Господа! Море пальмовых ветвей, пение на разных языках. Солнце садилось, небо темнело, серые тучи надвигались на раскинувшийся перед нами Иерусалим. Мы постепенно спускались по петляющей дороге.
С нами была паломница Наталья, которая передвигалась на коляске. Коляска достаточно тяжелая и громоздкая, и при крутом спуске удержать ее было практически невозможно. Люди, желая помочь, подхватывали коляску втроем, а то и вчетвером, на ходу меняя друг друга. Все они были такими разными, но, изъясняясь жестами и улыбками, понимали друг друга без слов. Их лица так и светились от радости и осознания, где они находятся. Крестный ход подходил к концу. Пройдя Гефсиманский сад, мы остановились у храма Успения Пресвятой Богородицы. После общей молитвы все двинулись мимо храма первомученика Стефана, убиенного на этом самом месте иудеями, и наконец, поднявшись к Стефановым вратам, с песнопениями вошли в старый город. Золотые врата, которыми входил когда-то Господь в Иерусалим, ныне стоят запечатанные. Говорят, до Страшного Суда…
Не может сердце не ликовать и не кричать «Осанна!», когда приближается Сам Господь. Не может не умолять человек в такой день, обращаясь к Всемилостивому: «Господи, как вошел Ты в Золотые врата Иерусалима, войди в мое сердце, полное, как и этот город, страстей и земных пороков, и душу, которая томится в преддверии отступления и предательства… Очисти, освободи, помоги…» Сегодня мы кричим: «Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне!» – уже потому, что сердце каждого видит, слышит, чувствует появление Того, кому повинуется вся Вселенная, а завтра… Но это будет завтра. А сегодня, когда камни готовы возопить, что же остается и нашим окаменелым сердцам?
Это единственный праздник в году, приносящий больше печальных мыслей, чем радостных. Может, все потому, что Спаситель идет на страдания?
Когда Господь являет нам чудеса и Свою помощь, как явил народу израильскому воскрешение Лазаря, мы готовы кричать Ему: «Осанна!» Когда же наступает время несения креста, время страданий, время отречения себя – «возьми крест свой и следуй за Мною» (Мк. 8: 34) – мы своей слабостью, маловерием и безволием начинаем отступать, предавать, а значит, распинать Его снова и снова…
Как важно помнить предупреждение: «Блюдите убо, како опасно ходите» (Еф. 5: 15). Нет ничего страшнее, чем познать милость Божью и предать Его. Ничем не оправдать холод окаменелого сердца и мертвенность пустой души, сотворившей предательский поступок, перед всевидящим взглядом распятой за нас же Любви! Повтор Иудиного падения ведет к печальным последствиям для всех, кто бы его ни сотворил.
Сам Господь печален во время всеобщего ликования. Глядя на Иерусалим, Он «заплакал о нем и сказал: о, если бы и ты хотя в сей день твой узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лк. 19: 41–44).
Когда мы подошли к храму Рождества Пресвятой Богородицы, греки начали службу. После мы смогли спуститься в пещерку, где, по преданию, и родилась наша Матушка и Заступница. Когда-то это был дом Иоакима и Анны.
Первую ночь в Иерусалиме мы провели в Гефсиманском саду. Такой холодной весны евреи не помнят с 1946 года. Надели на себя все, что лежало в рюкзаках. Иерусалим встретил нас жесткими условиями, хмурой, промозглой погодой по ночам и пронзительным ветром. Земля отдавала сырость и холод так же щедро, как небо – дождь. Начиналась Страстная неделя.
В это время поста земля Израиля местами покрыта ярко-алыми маками. Они как воплощение капель кровавого пота Иисуса Христа, павших на землю во время Его моления о Чаше. Особенно они были символичны в Гефсиманском саду и в Горнем монастыре. Я собрала эти хрупкие цветы на память, уложив в Псалтирь для сохранения. Когда они высохли, то приобрели цвет коричнево-багрового оттенка – цвет засохшей крови.
