Глава 8.
НЕНАПИСАННАЯ КНИГА
В году (не определён) учитель ботаники Дмитрий Фёдорович Мальцев после уроков пришёл домой и –- Здравствуйте деточки! Горит сигнальная лампочка на электросчётчике в прихожей. Лампочек там две, одна светится, когда датчик грабительские киловатты накручивает, другая — - когда приходит срочное сообщение. И это куда хуже счёта за электричество!
Жена на звук открывающейся двери выскочила из кухни, руки в муке, лицо красное, вороньего крыла волосы толи мука испачкала, толи седина украсила. Глазки не ко времени весёлые, озвучила своё настроение: «Петька приедет!» Она сигналку не видела.
Дмитрий Фёдорович больше знал об окружающем мире, поскольку лампочку разглядел и уже понял, что поиграть с внуком Петькой в этот день не получится. Раздосадованный экстренным вызовом, ничего объяснять не стал, буркнул «Лариса, я в подвал». И всё!
Постарело весёлое личико сразу лет на десять, даже мука с волос осыпалась. Прошлым летом так же в подвал спустился, а вышел через два дня с дыркой в спине, пластырем залепленной. Врать пришлось внукам, что у деда радикулит и «На ручки» ну никак. Дети о чём-то догадывались, но молчали.
Пока открывал потайной люк подземного хода, срисовал сигнал «Экстра» ещё в трёх электроприборах. Технари насовали с десяток индикаторов, даже слова из очерёдности миганий складывались. Типа морзянки.
Люк захлопнулся, книжный шкаф вернулся на место и включились дежурное освещение вместе с речевым информатором системы «Морфей».
СОННЫЙ БОГ
Система «Морфей», разработанная для организации деятельности КГБ в Особый период (Мировая война) была внедрена в далёкие 5-ти десятые, задолго до появления «Интернета» и компьютеров вообще. С тех пор неоднократно модернизировалась и технически соответствовала мировому уровню развития электроники. С приходом в 1991-м эффективных менеджеров в управление государством, плотно обмазанные грязью ГКЧП прежние руководители КГБ, успели перевести «Морфей» на баланс ВНИКИ мясомолочной промышленности, имевший негосударственные источники финансирования. Спасли от предателя-председателя Бакатина (тот самый, который сдал америкосам схему прослушки Посольства США). Однако, вывод системы из-под «государева ока» Ельцина привёл к её к частичной приватизации. Руководство ФСБ начало использовать «Морфей» в оперативных целях. Это было понятно — страна не воевала лет 50-ят, какой там Особый период! А потом стало привычным. Как всякая приватизация, эта имела свою цену. Заплатить её пришлось с наступлением Особого периода в 2022-м году.
Голос информатора, синтезированный из щебетания Ларисы, пустился в объяснение ситуации. За многословием, вызванным спешностью и, похоже, недостатком опыта, нарисовались картина происшествия и команда «Фас!»
Картинка 8. Вечерним московским поездом ехали: Объект разработки, по рубрикатору «Шпионаж в пользу иностранного государства», оперативный псевдоним «Янус» с женой «Клио»; сотрудники наружки (эНэН) — пара под легендой молодожёнов плюс связник; руководитель операции. Его сняли с поезда по болезни. Вагон 6-ой. Ключ пароля для связника — слово «Гитара».
Слова «Вам надлежит принять команду» сопровождались извинениями. И обещанием знака «Почётный чекист». Дмитрий Фёдорович был настолько засекречен, что даже псевдонима не имел. В региональных Управлениях КГБ хранились на Особый период — 3-ю Мировую Войну — небольшие модули связи. По идее с началом военных действий модули активировались командой из Москвы, дублировали сигнал и транслировали на приёмники «спящих агентурных ячеек». Приёмники будили «спящих» или, выражаясь профессиональным языком, активировали агентуру, излагая задания. На первое время.
Вполне возможно, что всё было устроено по-другому. Имея дело с КГБ уверенность оставьте за порогом.
Дмитрий Фёдорович обо всём этом не задумывался, в 70- 80-х годах Советский Союз казался вечным, а Приказ –руководством к действию. Он щёлкнул замком двери трансформаторной будки, декорировавшей выход из подземелья, и потопал к вокзалу. Времени до прихода московского поезда было в обрез, о билете и речи не велось. Пролезть без очереди в билетную кассу — абсолютно нереально. Всё решали секунды, и сообразительность. Поезд Номер 509 уже тормозил перед станцией.
Вокзальные репродукторы дали ему стоянку 10 минут. «Пятьсот весёлый» — так прозвали почтово-багажный московский из-за неторопливости, прибыл на 6-й путь. У дверей вагонов кучковались обелеченные граждане и гражданки, предвкушая возможность хоть на время спрятаться в мире, где от пассажира ничего не требуется. Тебя увезут и привезут, уложат спать и напоят чаем, разбудят перед станцией назначения. Нет более открытых людей, чем попутчики, и ты наслушаешься много интересного. Если у тебя есть билет.
«Путей у Господа много» — любил цитировать Библию Дмитрий Фёдорович, имея ввиду многообразие выходов из безнадёжных ситуаций. В данном случае «Выход» открывался через распахнутую дверь вагона-ресторана. Его директор Каталина Сергеевна на остановках в ночное время выгодно продавала туземцам огненную воду. Будучи естественным монополистом, она и вела себя как позднее «Газпром», в рамках вседозволенности. Когда звякнуло стекло её вагона, поражённое огрызком бетона щербатого перрона, Каталина метнулась в нутро ресторана. Опустевший тамбур принял взлетевшего по ступенькам метателя камней и пропустил в соседний вагон. Однако, вошёл туда не провинциальный школьный учитель, суетившийся на перроне, а солидный мужчина с тяжёлым взглядом следователя по Особо Важным Делам. Состав лязгнул сцепкой вагонов, дёрнулся и покатился в ночь. Сквозь полумрак спящих плацкартных, мужчина дошёл до купейного 6-го (номер вагона и пароль сообщил информатор ещё в потайном ходе). Открывая очередную вагонную дверь углядел в коридоре молодого человека, уткнувшегося лбом в холодное чёрное окно. Откровенная безнадёга позы никак не гармонировала с дорогим джинсовым костюмом и кроссовками. «Такому красивому парню пение под гитару подошло бы больше, чем сопли на стекле!» — выдал пароль (ключевое слово Гитара) Дмитрий Федорович. Повелительным кивком головы указал на тамбур.
Парень оказался толковым и кратко обрисовал ситуацию. Объект с женой и пара разведчиков в третьем купе. Их задачу не знает. Опер из Киева отстал от поезда. Ехал в шестом купе, вещи там. Задача парня — сдать объекта наружному наблюдению в Москве. Дмитрий Фёдорович понял главное — до прибытия в Москву ситуация вмешательства не требует. Отправил паренька отдыхать и постучал в дверь шестого купе. Не ожидая ответа откатил дверь, вошёл. Интерьер для того времени типовой.
Картинка 9. Сизый дым импортных, и не болгарских, сигарет тянется в открытое окно. На столике коньяк, тоже импортный, болгарский, «Солнечный берег». Стаканы в хромированных подстаканниках, чайные ложечки, полупустые пачки «Мальборо». И всё.
— Аристократы! Без закуски пьют, понты гоняют. Таких людишек Дмитрий Фёдорович не любил, но «Попутчиков не выбирают!» К сидящим за столиком мужчинам ниже среднего возраста обратился — само радушие!
Не извольте гневаться. Ваш третий компаньон догонять теперь будет, отстал. А у меня «двойник». На одно место два билета продали, так проводница к вам определила. Да вы курите, курите! Сам я не балуюсь, а запах нравится…
Попутчики разговор не поддержали, однако Дмитрия Фёдоровича это не останавливало. Легенду придумывают не для литературных альманахов, и он продолжил.
— Я-то в Москву за продуктами, сына женю, а шурин большой человек, директор, подсобрал колбаски, икорки, ну что из Москвы везут. Сам не пью, авторитет в деревне потерять легко, что за учитель ботаники, если пьяный… Дети увидят! Но хорошего коньяка привезу.
Сидевший по ходу поезда откликнулся.
«Ты, дед, разговор перебил. И, как мне кажется, немножко выпил. Рекомендую забраться на полку, пока не развезло, до Москвы проспишься».
Лучшей поддержки легенды не придумать! Ботаник свернул из казённого одеяла подушку и вскарабкался на свободную полку.
Попутчики вернулись к бестактно прерванной беседе, позабыв о вторжении провинциала.
— А эту певичку, за развратный образ сам зампред КГБ Цвигун профилактировал. Мол, остепенись, не то в Израиль вышлем.
«Ви за ви» расхохотался:
— Виталий Николаевич, вы употребили «Остепениться», а я с этим как раз в Симферополе закончил. Степень кандидата исторических наук имею. Смешно, неправда ли? Эти — указал на полку над собой, к нам за продуктами, а мы к ним — за степенью. Вот вы, где защищались?
— В Ташкенте. Как вы догадались, что я доктор?
— Да что я, по-вашему, остепенённого от бездари не отличу?
— Нет, что вы? Просто у меня тема закрытая и болтать о ней неположенно. Кстати, не так давно смеялись с Сергей Павловичем над вашей певичкой. Она корону королевы эстрады примеряет!
— Тот самый Сергей Павлович? Он же умер?
— Смеялись, когда жив был. Наливайте. А то у меня руки после аварии… Катапульта с задержкой…
— У нас в институте Высоцкий пел.
— Да вы чо? Его выпустили?
— Полагаю, временно. Он, когда сидит, поёт лучше. А КГБ с его записей такой навар имеет!
— Они как ЦРУ — на хозрасчёте. Сами деньги на свои операции зарабатывают.
— О Золотом треугольнике слышали? ЦРУ наркотиками торгует, а выручку на борьбу с наркомафией тратит.
— У наших наркоты нет, так они на самиздате зарабатывают. Слыханное дело — на ночь почитать Солженицына — 100 рублей!
— Вот, говорят, в Александрове подпольно журнал издаёт Сахаров, его за 100 рублей не купишь!
— Кого? Сахарова? Да он сам кого хочешь купит! Одних Сталинских премий сколько.
— Чего же он против власти катит. Она ему всё дала.
— Жена Люси — еврейка! Она ему больше дала! Израиль руководит академиком! И без денег, на честолюбии играет.
— И этой королевой эстрады Израиль вертит!
— Вы как умеете, так и думайте, но лучшие жёны — еврейки!
— Понимаю ход вашей мысли. Всё лучшее — детям! До 16-ти лет. А лучшие жёны –лучшим членам Политбюро ЦК КПСС!
— Не поминай Господа в суете вагонной. Мы ещё Ботаника в купе везём.
— Да ладно! Этот Учитель всех народов спит, мечтой о колбасе укрытый.
— И то правда. ГэБэшники мерещатся. Но дедок не более чем Ботаник. Я-то их ясно вижу.
Попутчики не утихали до самой Москвы. Содержание их беседы становилось всё путаней, но Дмитрий Фёдорович заставил себя заснуть, правильно оценив безвредность и бесполезность трёпа московских павлинов. Так что перед Москвой проснулся в отличной форме. Умылся, и в купе больше не возвращался, наблюдал за вагонной суетой. Вот из третьего купе вышли двое: Янус, крепкосшитый, выше среднего, интеллект тоже — Бонд, Дж. Бонд! И молодой, неприметный разведчик НН. Понятное дело, Клио и «жена» разведчика переодеваются в деловые костюмчики. Вот выскочил из своего купе разведчик-связник, одетый и встревоженный! Пальцем тычет в своё лицо, затем в ухо, башкой трясёт… Нет связи? Похоже… Выкатили чемоданы в коридор солидные пассажиры, вышли попутчики, объект ДОР на ШэПэ с женой и разведчиками. Вкатился под вокзальный навес поезд №509. А связи нет!