Глава 1. Охота к перемене мест
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич. И надо сказать: хорошо жил. Мёд-пиво пил, девок любил, да на охоту ходил.
Сызмальства был у него друг закадычный, Кирьяном звали. Если Иван нетороплив да степенен был, то этот как мячик: скок-поскок, то вправо, то вбок. Всё знал, всё умел, всех на пальце вертел. Но, как это часто бывает у совсем разных людей, дружба между ними была крепкая. Не разлей вода — дружба.
Иван только скажет: «А не…», как Кирьян угадывает: «… пойти ли нам к бабам!» Так и жили — не тужили.
Кирьян книжек много читал. И от этого в мозгу у него беспокойство возникало. Бывало, заявит: «Земля наша круглая, а Вселенная бесконечная». И молчит потом аж минут десять. То вдруг начнёт приставать, скажи, мол, да скажи, что первично — материя или сознание.
А уж с бабами у него столько заморочек было. То та ему не так. То эта не эдак. Иван не вникал. Он просто любил друга за ум, да лихость, да неуёмность характера.
Однажды сидели они после сытного обеда под раскидистым дубом. Вокруг поле с ромашками ковром разноцветным. Над головой небо синее. Птахи щебечут, мураши щекочут, пчёлы жужжат. Хорошо!
А Кирьян возьми да и скажи: «За морем царевна есть…» И замолчал, хитрец, ждёт, когда друг заинтересуется.
— И чё?—поинтересовалсяИван.
— Что неможно глаз отвесть—классика. Пушкин А Эс.
— Пушкин-ватрушкин, — засмеялся принц. — Вот Марья — та ещё искусница. Вчера…
— Дуракты, хоть и царевич. Маша—наша. А та—заморем. Там знаешь как люди живут?
— Как?—удивился принц.
— По-другому. Вот твой отец — царь, то есть самодур и сатрап как есть.
— Да знаю я.
— И все знают. А там живут иначе. Там царь — демократ. К мнению народа прислушивается. Собрание бояр у него есть. Они ему правду-матку и режут.
— Прямо режут? А утром на колу сидят?
— Не сажают там на кол. Говорю же — демократия. Там тюрьмы есть.
— Так и у нас есть… — вступился за отчизну Иван.
— Там лучше. Три раза в день в казематах кормят, гулять водят, тихий час, настольные игры. Благодать.
— Брехня!
— А вот и нет. Там ещё бабы с бабами живут.
— Брехня!
— И мужики с мужиками!
— Брехня!
— Водки не пьют!
— Брехня!
— Иван! Ты другие слова знаешь?
— А зачем другие, если одним словом ясно: брехня!
— Знаешь, друг сердечный, а отпросись- ка ты у царя-батюшки. Поедем мы с тобой в дальние страны, сам всё и посмотришь. Может, поумнеешь.
Сказано — сделано. Царь-батюшка поездку благословил, пусть сынок уму-разуму наберётся в краях заморских, а может, чем чёрт не шутит, и женится наконец. Хватит по Нюркам да Зинкам шастать.
Глава 2. Самая красивая страна.
Собрались Иван-царевич с другом Кирьяном да и приехали в страну волшебную, на краю моря. Кругом домики, как игрушечные, пальмы да цветы. Люди приветливые песни поют да вино выпивают. А дороги — ровные, гладкие, телега без стука проедет.
Кирьян позаботился, загодя дворец купил. Негоже царскому сыну на постоялом дворе ютиться.
Приехали во дворец. Красота! Растения всех оттенков, цветы всех сортов. Дворец на холме, вокруг море голубое. Сверху небо синее. А к ночи звёзды высыпали, видимо-невидимо, хоть горстями хватай. А воздух! Как родниковая вода пьётся.
Заснул Иван с улыбкой. Понравилась, видать, страна заморская.
А утром разбужен был грохотом. В ворота стучали. Вышли они с Кирьяном, а там человек вежливый да аккуратный в костюмчике тёмном да в рубашке белоснежной протягивает пачку листов. Примите, мол, и распишитесь, силь ву пле. Пачка огромная, толстая. Взял Иван. Всё не по-нашему написано. А Кирьян читает, знать, обучен заморской грамоте. И откуда он всё знает?
Наконец закончил друг любезный чтение и говорит:
— Это грамоты на налоги ихние. На дворец. На землю вокруг дворца. На проживание. На вид из окна, на растения в саду, на воду, на море, на воздух, на…
— Подожди, а сколько же всего выходит? — удивился Иван.
Подсчитал Кирьян да цифру назвал.
— Да ты что! — вскричал царевич. — У нас Соловей-разбойник и то меньше грабит.
— Так то — разбойник. А здесь всё чин чином, налоги государственные. Никакого разбоя. Демократия!
Удивился Иван. Во как устроено… Ну да ладно, казна родная авось сдюжит.
Днём искупались в море ласковом, а вечером собрались на приём к владыке местному, на принцессу опять же поглядеть. Вдруг да сложится чего, а там и до свадьбы недалече.
Торжественный ужин был в царском дворце, вокруг зеркала, позолота да хрусталь. Стол от яств аж прогнулся, того и гляди рухнет.
На первый взгляд принцесса не приглянулась: худа, остроноса да чернява. У нас такие по базарам юлят да прохожих обирают.
Похоже, и царевич не впечатлил юную красотку. Она небрежно оглядела заморского гостя и внятно произнесла:
— Сава!
— Сама сова,—обиделся принц.
— Не дури, — шепнул ему Кирьян. — Это они так здороваются.
— А…Ну тогда ладно. Здравия желаю тебе, красна девица. Девица пошепталась с отцом и махнула ладонью:
— Аншанте…
— Посылает?—тихо уточнил Ваня у друга.
— Почему?—не понял тот.
— Как почему?«Ан шёл бы ты…»—говорит.
— Опять непонял. «Приятно познакомиться»,—молвит.
Тут принцесса смеяться начала да глазки строить. И понял
Ваня, что и вправду ошибся, люб он красавице.
Водки не было, лишь вино красное. Иван пригубил — понравилось. Выпил рюмку, выпил две… Смотрит, и принцесса хорошенькая. Как раньше не разглядел?
Очнулся Иван-царевич на простынях белоснежных. А рядом принцесса заморская, целует его, гладит, про «амура» шепчет. Ваня без перевода понял, что о любви толкует.
Вдруг заметил — рядом ещё кто-то лежит. Пригляделся: а это мужик, чёрный, здоровый. От пота лоснится, тоже амура поминает и норовит его, Ваню, приласкать. А как Иван увернулся, тот принялся с принцессой миловаться. А та аж стонет от удовольствия. Заметила удивлённый взгляд Ивана. Сказала что-то не по-нашему.
— Не понимаю. Переводчик нужен. Кирьян то есть, — пытался объяснить Иван-царевич.
Смеётся красотка:
— Кирьян? Ви-ви… Кирьян!!!
Понял царевич, что и друга зовёт в постель дева заморская.
Мало ей, видать. Ишь, грех-то какой! Схватил Иван штаны да наутёк.
Примчался в свои хоромы. А там — ужас! Вода изо всех труб бьёт фонтанами. Кирьян мечется, тряпками затыкает. Но куда там. Полное, можно сказать, наводнение.
— Работники где? Служивые да специалисты!—кричитИван.
— Нету тут работников. Не рабочее время.
— Как это так?
— Сказал же: демократия. Отдыхают специалисты.
— А когда придут?
— Говорят, через полгода. Мол, дел невпроворот. Запись вперёд…
Плюнул Иван. Потащил друга прочь из странного царства.
Долго ли, коротко, приехали в другую дивную заморскую страну.
Глава 3. Самое могучее царство.
Кирьян, как водится, дом купил заранее. Красивый, аккуратный, пусть и не дворец. Утром Иван не удивился, когда знакомый стук у ворот услышал. Понятно. Налоги пришли. Демократия и нечего со своим Соловьём-разбойником в чужие правила лезть.
Искупались друзья в море тёплом да ласковом. А вечером — на приём к владыке местному на невесту потенциальную смотреть.
Принцесса понравилась, волосы золотые, зубы белоснежные, глаза голубые, улыбка до ушей, сама тоненькая, а грудь — во какая! Больше, чем у Марьи-искусницы. Иван аж слюну на тарелку уронил.
— Хай,—весело заявила принцесса.
— Что, сразу предъявлять? — удивился Ваня заморским обычаям.
— Не вздумай! — шепнул Кирьян. — Здесь так приветствуют.
— Хорошо, что сказал. А то бы конфузвышел.
Ели-пили, обо всём говорили.
В восторге Иван. Всё ему нравилось. Народ добродушный.
Водка есть. Еда вкусная.
Потом принцесса Ивана подхватила да в опочивальню повела. Трусы как рукой сняло. Ночь была — пальчики оближешь.
Проснулся молодец утром, а красавица уже одета — бегать по парку зовёт. Зачем? Для здоровья полезно.
Побежал Ваня. Хорошо бегут, ноздря в ноздрю. Иван поднажал, но и девица не отстаёт. Так командой домой добежали. Оголодал принц от такой разминки. За стол уселся, еды требует.
А царевна в миску мутного плеснула да отрубей бросила.
Ешь, мол.
— У нас таким скот кормят, — возмутился Иван.
Девица улыбается:
— Да, да! Хорошо!
Поел Иван да улёгся вздремнуть: с утра набегался.
Но не тут-то было. Принцесса давай теребить.
— Ж.п! — требует.
Пришлось Кирьяна звать, переводчиком.
— Она про бизнес толкует. Надо тебе, Ваня, работу работать.
— С какого…
— Она спрашивает, чем ты в своём царстве занимался.
— Пил да гулял.
— А деньги откуда? Источник дохода? Налоговая декларация… — вновь переводит Кирьян. — Интересуется, какой у тебя бизнес на родине. Что продаёшь?
Задумался Иван. Потом объяснять начал:
— Ты же знаешь, денег у нас в казне как грязи. Навалом.
— Она говорит, деньги надо в бизнес вкладывать. Айти-
проекты, банковское дело, биржи, фьючерсы, стартапы.
— Скажи ей: утро вечера мудренее.
— Так не вечер ещё.
Рассердился Иван. Где это видано, чтобы баба мужику командовала, что делать? Её дело у плиты стоять да щи готовить. А не баланду всякую.
— Знаешь, Кирьян. Пойдём-ка прогуляемся. Скажи, бизнес пошли делать.
Принцесса довольна, Ивана расцеловала:
— Да, да. Хорошо! — говорит.
Вышли друзья, гуляют. На заморский пейзаж любуются. Тут
мужик подскочил, чёрный, как трубочист. Говорит чего-то, возмущается.
— Кошелёк требует,—начал было переводить Кирьян.
А мужик, недолго думая, шлёп Ване кулаком промеж глаз. Но Иван, хоть и выглядел мирно, подраться любил. Сразу мужику в нос ответка досталась. Эх, любо-дорого пошло месилово! Кирьян хочет помочь, да не успевает за шустрыми бойцами. Так они кулаками машут, что твоя мельница. Оба в раж вошли.
Тут стражники появились.
— Что за безобразие.
Скрутили смутьянов да в участок поволокли. Допрашивают Ивана, почто драку на почве расизма учинил. Зачем человека невинного обидел. Мол, тот обездоленный да бездомный. Понимать надо. Сочувствие проявить. Покаяться перед несчастным за жизнь свою сытую, покормить, обогреть, денег дать, а не кулаками тыкать.
В общем, задержали Ваню, а мужика с извинением отпустили.
Ночевать бы царевичу в тюрьме, да принцесса приехала. Со стражниками договорилась. Вызволила друга сердечного, домой привезла.
А там Кирьян, живой и невредимый. Объяснил Ивану, что в суд его вызовут. А там как судья решит. Могут и посадить.
Испугался Иван. Не хотел на чужбине в тюрьму садиться, вот и бежали они с Кирьяном ночью.
Глава 4. Самое умное государство .
Долго ли, коротко путешествовали, но добрались до нового государства. А там в пустыне будка с воеводой стоит и шлагбаум. А сверху надпись на всех языках: «Добро пожаловать!»
И очередь из приезжих. Воевода внимательно каждого расспрашивает. Одних пускает, других заворачивает.
Очередь до Ивана дошла. Спрашивает воевода:
— Инородец?
— Из тридевятого царства.
— Вижу. Цель приезда?
— Да посмотреть,что да как…
Воевода ласково так кивает, мол, посмотреть можно. Обрадовался Иван, что люди здесь сердечные, и по-дружески пояснил:
— Думаю, может, женюсь у вас. Говорят, здесь царевны хороши.
Тут воевода рассердился, аж фуражка от гнева покраснела:
— Не положено! Наши царевны за инородцев не выходят.
Вон отсель!
Иван сразу понял, что оплошность проявил, и зачастил:
— Нет. Передумал уже. Не буду жениться, в крайнем случае грехом детским утешусь. Это можно?
— Ладно,—смягчилсявоевода.—Проходи уже, баловник.
А Кирьяна сразу пустил. Без вопросов. За своего принял. Приехали они в город на берегу моря. В этот раз Кирьян дом не купил, лишь комнату снял. Объяснил, что комнаты здесь, как дворец в иной стране стоят.
Хорошо, хоть утром никто налоги не принёс.
Гуляют они по набережной. А вокруг царевны, одна другой краше. Смуглые, крепкие, бегают, прыгают, мячом играют. Каждая коня на скаку остановит.
Хотел Иван к одной милашке подойти, да вдруг заметил, что у ней ружьё к ноге прислонено. Да глаза её увидел. Суровый был взгляд девы. Ничего доброго не обещал. Заробел царевич и бочком-бочком отошёл. Ну её! Целее будешь.
Через пару дней Кирьян встречу с местным владыкой устроил. Дворец на берегу моря стоял. Владыка царевну не предъявил. Та на войне была, войском командовала.
Удивился Иван:
— Разве можно так, чтобы баба воином была? Женское дело — детей рожать да мужа уважать.
Засмеялся владыка:
— Патриархальных ты взглядов, гой…
— Кто я? — не понял Иван.
— Гой еси, добрый молодец, — уточнил владыка и продолжал: — Устарели эти правила. Сейчас женщина свободна и равноправна — царствами командует, воюет лучше мужиков.
Иван замялся. Он не знал, как сказать, что женщина создана, чтобы жизнь давать, а не отнимать. В этом главный принцип мироустройства. А на войне как? Ты не убьёшь — тебя убьют. Если жена хоть одного человека застрелит, считай, все правила рухнут. А если юная девушка воюет? Это всё равно что реки начнут леса поджигать. Не устоит такой мир. Сломается.
Молчал Иван. Думал: «трудно, наверное, здесь людям. Сломали они что-то внутри себя, вот и маются».
А владыка на Ивана взглянул и словно понял что-то:
— Не грусти, принц. Разве может быть плохо, если живёшь у моря? Взгрустнулось — взглянул в окно. Затосковал — пошёл в волнах попрыгал. Если совсем невмоготу — всегда можно утопиться.
Тут и еду принесли. От кушанья и питья грусть прошла. Владыка рассуждать принялся:
— Нелегка наша царская доля. Людьми управлять сложно. Цивилизация — притворство. Человек — хищное, мало разумное существо. Чтобы держать его в узде, необходимо, чтобы он опасность чувствовал, как тигр перед кнутом дрессировщика. А люди — страшнее тигров. Ими правит рептильный комплекс…
— Чего? — не понял Иван.
— В мозгу у них базовая зона от змей осталась. Вот и приходится их так зажимать, чтоб ни-ни. Боялись чтоб за себя, за детей своих, за жилище, за работу. Чтоб начальника боялись, врагов разных, болезней, экологии — всего.
Иван слушает вполуха, а сам селёдочку наворачивает. Хороша селёдочка: тугая, серебристая. Резана кусочками в кружочках запотевшего лука. Истекает маслом да бисеринками чёрного перца. Отдельно голова лежит с ясными чайными глазами.
А собеседник знай разъясняет:
— Нельзя недооценивать идиотизма народных масс…
Ничего Иван не понимал, только сообразил, что владыка слова мудрёные говорит, верно, умён очень…
Скоро беседа совсем задушевной стала.
— Вези ты, дорогой Иван, денег в нашу страну, да побольше.
— Зачем?
— Инвестиции сделаешь.И разбогатеешь.
Ваня не семи пядей во лбу, удивился:
— Как же разбогатею, если деньги отдам?
— Ничего в финансах не понимаешь. Надо изучать рынки.
— Чего их изучать. Рынки везде одинаковы: толкотня, телеги, товаров куча да карманники шныряют.
— Совсем ты, Ваня, дикий. Выгоды не понимаешь. К нам все дальновидные люди деньги привозят. Потому что народ здесь умеет чужие деньги крутить да оборачивать. Потому что все очень умные.
Не поверил Иван:
— Все-все умные?
— До последнего дурака…
— Не понимаю.
— Потому как гой…
Хорошо посидели, но без баб. Видать, девки все на фронте. Царевич не любил воевать. В битве побеждает тот, кто в ней не участвует.
Помаялся Иван-царевич — нет невест, одиноко и скучно. Помыкался, и собрались они с Кирьяном в обратную дорогу.
Глава 5. Родина.
Приехал домой, сразу к Марье-искуснице отправился. Погулял, поел, душой согрелся. К папе-царю явился, о встречах заморских рассказал.
Задумался царь:
— Да! Чудеса!
Потом батюшка расчувствовался. О молодости вспомнил, слезу пустил:
— Эх, — говорит, — как жизнь изменилась! Девки — смелые, парни — проворные. Я, помню, первый раз боялся очень. Матушка-государыня няньку ко мне подослала, так я в шкафу спрятался и орал оттудова: «Уйди, дура голая!»
Иван-царевич батю за плечи приобнял да беленькой налил. Выпили.
Хорошо-то как!
А папа совсем расчувствовался. Вспоминает: «Потом сладость эту женскую распробовал, во вкус вошёл. Раньше, по молодости, полагал, что бабы — главное в жизни. Потом повзрослел, царём стал и понял: так и есть!»
Душевный у них разговор выходил. Про мир во всём мире вспомнили. Ещё бутылку распечатали.
Потом Ваня к Василисе Премудрой поехал, покаялся за долгое отсутствие. Миловались, любились. А она разлеглась на простынях, довольная да сытая, и говорит: «Вот уж точно — хороший конец должен быть не у сказки, а у принца». Мудрая женщина!
Читайте на https://kharit.ru/