Предстоял день рождения дяди Ивана. Александр запряг, и мама с Бобиком отправились в Москву, чтобы найти подходящий подарок. Долго ломали голову, что можно подарить старому казачьему генералу. Это должно было подходить к Старому Замку. Мама решила пойти в музей прикладного искусства, в котором размещались бесценные ручные работы, вещи от древнейших времен до нынешних. Там была лавка, в которой можно было купить старые и новые вещи.
Был мягкий осенний день. Листья деревьев горели тысячей цветовых оттенков. Они ехали по широкому немощёному Владимирскому тракту, гигантскому лесному шоссе, соединявшему Москву с Сибирью. Историческая дорога. Раньше по ней осужденных к ссылке гнали пешком в Сибирь с тяжелыми десятифунтовыми ядрами, прикованными к ногам. Каждый квадратный метр шоссе нёс неслыханную человеческую трагедию. Взломщики убийцы, воры и революционеры всех времен топтали своими израненными ногами эту дорогу
У Бобика всегда было щемящее чувство, когда он ехал по Владимирке. В непроходимых болотистых лесах обитали разбойники, которые грабили и убивали одиноких путников. Люди пропадали, и предполагалось, что они там убиты и похоронены. Как не находили мёртвых, так не могли поймать и разбойников. В этой лесной глуши, как люди называли местность, были медведи, волки и лисы. Но самым удручающим было не состояние сегодняшней действительности, много сильнее действовало прошлое – сознание ужасной трагедии сотен лет политического гнёта и беспомощности народа перед деспотией.
Все трое молчали. Их угнетала эта бесконечная дорога, убегавшая за горизонт. Наконец, въехали в предместье Москвы. Лошади весело бежали по булыжной мостовой. Коляска тарахтела. Дома были серыми и грустными. Примитивно размалёванные вывески парикмахерской, слесарной мастерской, мясной лавки, булочной, суконной лавки дополняли скучную картину.
Потом въехали в Москву с её золотыми и пёстрыми куполами бесчисленных церквей, с раскинувшимися, немного пришедшими в упадок, дворцами, с триумфальными воротами, с доходными домами, стоявшими по-братски вперемежку с маленькими хижинами.
Когда остановились у музея прикладного искусства, мама дала Александру несколько монет, и посоветовала ему посетить зоологический сад. Через три часа он должен был вернуться. После этого их окружило искусство народных промыслов многих столетий. Вокруг стояли большие каменные чаши и глиняные кувшины, великолепная старая мебель и сундуки со сводчатыми крышками, в каких служанки хранили своё приданое.
Они осмотрели турецкие и славянские пёстро вышитые кресла, оружие и вещи повседневного обихода, и драгоценности. Там было, как в волшебной пещере «сезама». Они смотрели, и никак не могли насытиться. Они трогали предметы, ощупывали красиво сотканные и вышитые ткани, садились в резные саночки.
Они бы с удовольствием купили всё. Ядвига и Бобик впали в покупательную горячку. Был забыт день рождения дяди Ивана, цель их поездки. Они оказались в плены красивых вещей. И они покупали: вышитые ткани, ковры, большие и маленькие горшки, резные солонки, большую братину, старинные деревянные кубки, из которых очень давно бояре пили мёд и вина.
Были ещё крошечные вещи, которые выглядели завораживающе. Там была большая корзина с миниатюрными лапоточками, крохотными, величиной с большой палец Бобика, моделями крестьянской плетеной из лыка обуви. Бобик удивился, как кто-то вообще смог такие маленькие сделать. Эти миниатюрные лапоточки стоили всего копейку. Бобик, как завороженный смотрел в корзину.
Совершенно механически, независимо от воли Бобика, его рука незаметно проникла в корзину, и выудила один маленький лапоточек. Он быстро отошел от соблазнительной корзины. Они покупали дальше. Какие-нибудь из этих красивых вещей, несомненно, подошли бы дяде Ивану.
Целая гора предметов была погружена в коляску, и они отправились домой. Обратно ехали короткой дорогой через деревни. Улицы были вымощены крупным булыжником. Кроме того, были выбоины, так что поездка походила на морское путешествие в шторм. На улицах было оживлённое движение. Под колёса лезли дети, собаки, свиньи и овцы, не особенно обращая внимание на проезжающих. Александру приходилось туго. От него немного пахло водкой. Он сидел очень прямо, тихо ругался «про себя», и не разу не повернулся назад к Бобику и Ядвиге.
Они уже привыкли, что такое происходило иногда по той или иной непонятной и непредсказуемой причине. Это называлось «бедный Дир». Они держались совершенно спокойно, чтобы не будить в человеке раздраженного зверя. Особенно мучились от «бедного Дира» няня и Фрося. Внезапно они могли почувствовать себя обиженными недостаточным к ним вниманием, или сочувствовали маминой грусти.
Нянино состояние «бедного Дира» долго не продолжалось. Сюда входило, что няня, если она была расстроена, начинала угрожать уйти, притом немедленно, поскольку она больше не может оставаться в этом сумасшедшем доме, и у неё уже не хватает нервов всё это терпеть. В такой день все, даже Карлуша, ходили на цыпочках. Никто не отваживался что-либо говорить или спрашивать, тем более требовать.
Все потерянные и разбросанные предметы оставались валяться. Ядвига и дети ничего не могли найти. Няня же всегда знала, где что находится. Иногда она завязывала носовой платок на ножке стола и шептала какие-то слова, обращенные к Святому Спиридону, и, как по волшебству, потерянная вещь через несколько минут находилась. Во время «бедного Дира» нянино лицо удивительно изменялось: нижняя губа выпячивалась ковшиком, глаза смотрели в пустоту или сквозь всех, как будто перед нею был только воздух, лицо казалось замкнутым. Этого лица все боялись. Карлуша, сведущий в политике, называл это состояние «отставка Бисмарка».
Фросин «бедный Дир» отличался примитивностью и динамикой. Она вовсю шумела, бросала кастрюли, на которых оставались вмятины, но ни разу не бросила бьющиеся сосуды. Когда начищенные до блеска кастрюли стояли на полках, все в шрамах, как ветераны войны, они множеством вмятин свидетельствовали о частоте дурного настроения Фроси. Однако, после кастрюле-бросания она снова приходила в равновесие.
Тяжелее всего было горничным и официанткам. Едва только у них появлялся лёгкий налёт «бедного Дира», няня и Фрося очень неделикатно их отчитывали, и девушки возвращались в нормальное состояние. Таким образом, привилегию на «бедного Дира» имели в Белом Доме только «приближенные».
Вечером мама и Бобик вернулись в Гиреево. Вера и няня восхищались с ахами и охами прекрасными предметами, огромное количество которых распаковали на большом обеденном столе. Это было волнующее переживание.
Бобику понадобилось вытереть замёрзший нос, с которого собралась упасть большая капля, и он достал носовой платок. Тут из кармана вслед за платком вылетел малюсенький лапоток и покатился по столу. Вера восхищенно закричала:
– Какой сладкий!
Ядвигины глаза сделались большими и чёрными. Бобик задрожал от стыда и ощущения вины. Он стал вором. Ядвига порылась в кармане, и на стол оттуда выскочил маленький лапоточек. Вера захлопала в ладоши.
– О! Слава Богу, второй! Боже, какие они чудесные! Можно, они будут мои?! – Бобик озадаченно посмотрел на маму, потом понял.
– Ты тоже?
– Да, – сказала она беззвучно, оба очень смущенно рассмеялись.
Вечером Бобик пошел на кухню, что ему было категорически запрещено. За большим обеденным столом сидели люди, и, громко чавкая, ели из большой общей глиняной миски лакированными деревянными ложками гречневую кашу. Лицо Александра раскраснелось, он рассказывал:
– И представьте, пошли они покупать всякое барахло, которое у нас в деревне делают за копейки. А меня послали в зулулогический парк, где много-много несчастных зверей живут, как в тюрьме. Чего я только там не видел! Раскрашенные полосатые лошади, такие же, как наша Игрунька. Смешно, Господи, прости. Большие лошади с горбом, а то и с двумя. И ещё желтые пятнистые лошади, которым злодеи вытянули шеи до во-о-от такой длинны, – и он широко расставленными большими руками показал, до какой длинны несчастным животным вытянули шеи. – Там было ещё одно огромное животное величиной с комнату, на толстых ногах. И что же вы думаете, захожу я спереди, и смотрю, а потом захожу сзади и смотрю. Сзади у него маленький, тонкий хвост, а спереди мощный хвост, как огромный червяк, и он им всё время качает. Мне стало не по себе от этого чёртова порождения! И они посылают смотреть на этих больных несчастных животных в неволе, как будто у нас нет других забот!
Остальные сочувственно кивали. Бобик, подавленный сильным впечатлением от сказанного, незаметно выскользнул с кухни.
----
Полное содержание статей в этом блоге по данной ссылке.
Пост знакомство - обо мне, о том, кто завел этот блог.
#пересказкниг #снемецкогонарусский #переводкниг #владимирлинденберг #философияоглавноем #мыслиобоге #историячеловека #линденберг #челищев #книги #чтопочитать #воспоминанияодетстве #лебедевад #лебедевалексейдмитриевич