Сейчас таких талантов просто нет
Предпоследняя неделя марта прошла под обаянием личности Фаины Раневской, воистину народной артистки, получившей всеобщую любовь и признание задолго до официального подтверждения самого высокого актерского статуса в СССР. Ей воздали должное не только Первый и «Культура», но и другие каналы — показывали фильмы с ее участием, отрывки из спектаклей, кусочки из редких интервью. Главным событием стал сериал «Раневская», где талантливая дочь талантливых родителей (известного художника и невероятно органичной лицедейки (вспомните хотя бы ее ламбаду в «Морячке») Мариэтта Цигаль-Полищук сыграла, как она сама признавалась, написанного в сценарии персонажа, где фантазия сочеталась с некоторыми реальными фактами биографии. Но сделала это так достойно, с таким пиететом к гениально-особенному профессионалу и умному, доброму, свободному и печально-одинокому человеку, что сама стала в последующие дни после восьмисерийного фильма той артисткой, с которой хочется встречаться и в различных ролях, и в интервью.
Невольно мне вспомнились те приятные моменты, когда, не будучи лично знакомой с Фаиной Георгиевной, я несколько раз словно ощутила ее присутствие через рассказы о ней двух людей. Один из них бывал у нее в гостях, другой работал в том же театре, общался часто и с взаимной симпатией.
С Николаем Посниковым, уфимским фотохудожником, запечатлевшим звезд мирового и советского кино в портретах, которыми они дорожили и гордились, беседовала в июне 2001 года. Разглядывала его коллекцию из многих сотен пленок и фотокадров, где герои один знаменитее другого: Рина Зеленая и Игорь Ильинский, Софи Лорен и Алла Ларионова, Джина Лоллобриджида и Лино Вентура, Марина Влади и Владимир Высоцкий, Александр Вертинский и Сергей Мартинсон… И, конечно, Фаина Раневская, чей уникальный снимок он подарил актрисе после легендарного спектакля театра имени Моссовета «Дальше — тишина», где вместе с Ростиславом Пляттом она творила чудо то ли театрального искусства, то ли жизненной трагедии.
Об актрисе Николай Посников рассказывал с особым трепетом. Воспроизведу отрывок из того интервью.
«…Искусство ее он высоко ценил как большой любитель театра, а поскольку был знаком с ней, получил приглашение в гости. Вместе со своим приятелем-москвичом Константином Климовичем они протянули Фаине Георгиевне два огромных букета пионов.
— Вы что, обалдели? — приветствовала их Раневская. — Сумасшедшие деньги.
— Разве можно без цветов к женщине? — смутился Николай.
— Ах, я давно уже не женщина! — лукаво улыбнулась Фаина Георгиевна.
А на вопрос, почему в прежние годы сменила несколько театров, ответила:
— Искала настоящее искусство.
— И нашли? — спросили гости.
— Конечно! В Третьяковской галерее».
С другим моим собеседником виделась гораздо чаще, чем с Николаем, — это заместитель директора по зрителю театра имени Моссовета Валентин Маркович Школьников. При его жизни встречались, когда доводилось одной или с мужем бывать в Москве. В 1976 году с ним и его женой Марьяной Михайловной познакомились у моря, на отдыхе и с тех пор приятельствовали больше трех десятилетий. Пытаюсь вычленить из наших разговоров то, что касалось Фаины Георгиевны, о которой если упоминалось, то с великим уважением и сердечным теплом. Вообще, Школьниковы, люди эрудированные, глубоко порядочные, с чувством юмора, были для нас добрыми старшими товарищами, от кого и совет можно получить, и узнать для себя что-то новое, интересное. Валентин Маркович сам не переставал учиться, хотя давно преподавал студентам основы театрального дела.
Помнится, в «Советском экране», кажется, показала ему несколько напечатанных остроумных реплик Раневской. Он на это заметил, что иногда ей приписывают шутки Ростислава Плятта или Алексея Консовского, а она в этом совершенно не нуждается, у нее своих хватает, и все экспромтом. Бывает, что на один и тот же вопрос разным людям отвечает по-разному, но всегда одинаково остроумно. Это, кстати, я тоже наблюдала, когда гораздо позже своей опубликованной беседы с Посниковым в какой-то заметке центральной прессы увидела ее ответ на вопрос о причине смены в былые годы театров: «Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия».
В 2005 году, к сожалению, уже после того, как Валентина Школьникова не стало, его жена довела до конца то, что он не успел: издала книжку, которую он написал, но не увидел напечатанной. Она называется «За кулисами театра», в симпатичной обложке с фотографией, на которой Фаина Георгиевна поздравляет Валентина Марковича с тогда еще молодым его 50-летним юбилеем — 10 октября 1977 года. Я вновь перелистала эту небольшую, со вкусом оформленную и с любовью к товарищам по «цеху» написанную почти что биографию театра. Но только в лицах — две главки о Раневской, по одной — о Юрии Завадском, о Вере Марецкой, Ростиславе Плятте, Любови Орловой, Леониде Маркове, Николае Мордвинове, Михаиле Погоржельском, Вадиме Бероеве и других артистах, с кем автор был более близок. Что касается Фаины Георгиевны, то он пишет про свои административные обязанности, которые требовали к ней — согласно ее преклонному возрасту и болезням — особой заботы и внимания. В результате лучше узнали друг друга, прониклись добрым отношением, благодарностью, радостью общения, стали не просто коллегами, а близкими людьми.
Кое-что из книжечки Школьникова о Раневской хочу здесь привести.
Замечательный пианист Святослав Рихтер прислал ей свое фото с подписью: «Великой Фаине с любовью». Она была потрясена и обескуражена, когда посланник передал ей с этими словами снимок, но не растерялась и тут же подписала свой фотопортрет: «Гениальному Рихтеру от коленопреклоненной Раневской».
Кроме фотографий Ахматовой, Цветаевой, Улановой, Шостаковича, Щепкиной-Куперник, Маяковского, Пастернака, Хемингуэя на туалетном столике, рядом с зеркалом, многочисленные портреты Пушкина. Ее свидетельство: «Самое большое мое счастье — читать, перечитывать Пушкина. Что бы я делала без него?», «Пушкин — планета!»
Художник Иосиф Игин вспоминал, как во время одного из визитов к Раневской раздался телефонный звонок. Услышав кого-то, с кем не хотелось разговаривать, она произнесла: «Извините, я не могу продолжать разговор. Я звоню из автомата, а здесь большая очередь».
Раневская поскользнулась на улице и упала. «Граждане, помогите! Такие актеры на дороге не валяются!» — грустно сказала Фаина Георгиевна.
«Фаина Георгиевна, у вас в этом году юбилей. Давайте устроим праздник!» — «Нет, не хочу! Боюсь, что все хорошие слова скажут на юбилее, а на панихиду ничего не оставят!..»
Недавно во время еженедельной телепередачи «Агора» ее ведущий Михаил Швыдкой обратился к своим гостям-экспертам с вопросом, почему в последние пару лет стали так востребованы сериалы и фильмы об известных личностях. Кто-то стал искать аналоги в прошлых временах, кто-то приводил высказывания философов, а кто-то произнес очень четко: потому что сейчас таких талантов, таких гениев просто нет. Мне этот ответ показался справедливым. Один из последних аргументов — Раневская. Перед этим — Шаляпин. Как написал телеобозреватель газеты «Московский комсомолец», в сериале о великом певце ему не хватило истинного голоса, второго такого больше нет: каким бы сильным, красивым басом ни обладал Ильдар Абдразаков — к гениальному Шаляпину никто даже близко не подойдет.
Нечто подобное почувствовала поздним вечером в юбилейную дату Святослава Рихтера, когда по каналу «Культура» показали о нем прекрасный документальный фильм и в кадры счастливо попали куски из концертов мастера, где он играл Шуберта и Шумана. Не могу даже передать, что это была за музыка. Она поднималась куда-то в небеса и в то же время будто жила в твоей душе. Знаю, что такое звуки симфонического оркестра, когда находишься в зале, как они пробирают до сердечных глубин, но Рихтер даже через стекло, через экран телевизора уносил к звездам.
Похожее впечатление возникало несколько иного плана, когда в юбилей Леонида Утесова повторили с ним большое интервью. Он исполнял песни, которые сам сочинил, читал собственные стихи, и даже не верилось, что перед нами самородок, без специального музыкального образования, такой глубокий, тонкий и так понимающий людей, что они спустя десятилетия после его ухода по-прежнему благодарно платят ему бесконечной любовью и преданностью.
Думается, что личности в культуре, науке, искусстве не могут пропасть в безвестности. Каждую крупицу их великого наследия надо пытаться сберечь и оставить потомкам.
Автор: Алла ДОКУЧАЕВА