Недавно прочитал повесть братьев Стругацких “Трудно быть богом”, которая и за роман сойдет, по ее глубине и плотности, и остался под глубоким впечатлением. Это начало всей современной попаданческой литературы, которая так и не поняла смысла повести, и продолжают играть в прогрессорство, не понимая, что один, даже очень хороший и умный человек, не сможет изменить ход вещей. А даже если изменит, обладая послезнанием, то только незначительно и на очень короткое время, и все вернется на круги своя.
Сотрудники Института экспериментальной истории из доброго коммунистического будущего Земли внедряются в феодальное средневековое общество, вооруженные теорией истории феодального строя, и пытаются, по мере сил, уберечь ученых и изобретателей, на которых идет охота. И потихоньку воспитывать в людях желание к изменению. Это и называется прогрессорство, насильное притягивание отстающие общества и цивилизации к якобы идеалу, коим является коммунистическое, пока не существовавшие общественная формация, живущая только на бумаге. Попытки построения коммунистический обществ как раз и славился двадцатый век, но оплот этого строя СССР сам не был таковым, всего лишь государственным капитализмом с социальными благами и достижениями, но постоянно скатывающийся в феодальную основу, строящиеся на самой прочной сословной пирамидальной общественной структуре, как говорил лекарь Будах.
Все ли цивилизации должны встраиваться в систему неизбежного перехода от рабовладельческого к феодальному, а феодальный к капиталистическому строю, а потом к социализму и коммунизму. Все ли цивилизации должны проходить именно этот путь, как европейские страны, построившие свои нынешние технические достижения на неизбежном строительстве колониальных империй, полных дешевых природных ресурсов и рабочей силы. Зачем феодальным обществам Азии или Африки проходить путь самостоятельно, если им достаточно дать все технические и демократические достижения западных цивилизаций. Мы видим, как это сработало в странах Африки и Азии, это не привело к изменению сущности страны, к ее культурному, в понимании европейцев уровню, вирусы, зараза, антисанитария, грязь и разруха соседствуют с гигантскими производствами и мегаполисами, как в Индии или Китае. Сохраняется такая же многовековая социальная структура, кастовая, иерархическая, эмираты и султанаты, брахманы и шудры. Прогресс ничего в их мире и мировоззрении не изменил.
Не изменил прогресс, сопряжённый с развитием капитализма и западное общество, которое по-прежнему является средневековым, с его донами Рэбами, чистками, преследованием инакомыслящих, назови это хоть инквизицией, Великой Французской революцией, сексуальной революцией или толерантностью и мультикультурностью. Подстраиваясь под другие культуры, европейцы теряют свои традиции, которые и держат человека на этой земле, что-то обязано быть неизменным. Стабильным, независящим от политических и экономических кризисов, внешних и формальных, основанных на традициях и религии, села и маленькие города живут везде одинаково, кузнецы куют, а пекари пекут хлеб, крестьянин сеет пшеницу, а мясник делает колбасу. Люди примут все как должно, лишь бы их не трогали, а борьба за свободу ведет лишь к очередной диктатуре, для укрепления которой нужны жертвы из несогласных или неправильных классов, или сословий, этого мы навидались за историю человечества тысячи раз.
И дон Румата, молодой историк, так вживается в роль, что из него выходят все его гуманитарные принципы и идеи, проявляется человеческое желание мстить и карать, по его мнению, диких и варварских порядков, но убивший дракона сам становится им, по сказке Шварца, ничего не меняется, после культа личности свобода, а после опять заморозки, люди шепчутся, ругаются на кухне, но приспосабливаются. Никакого коммунизма быть не может, человек не может стать добрым, только родиться, как Кира, и воспитание поможет только тем, кто таким и являлся, по методам и предлагаемым результатам воспитателям, но с других сразу слетает налет правильности, что можно видеть и в Гражданскую войну, и после распада СССР, люди превращались в зверей, отходили к базовым настройкам, и благородные белые офицеры, и истовые коммунисты.
Дайте оружие, и мы наведем здесь порядок, говорит профессиональный бунтовщик Арата, но Румата понимает, что свобода приведет только перераспределению земель среди соратников бунтовщиков и только к хаосу и то временному, потом недовольных нужно устранять, чтобы не потерять власть, натравливая людей друг на друга и бесконечно разделать, и властвовать. Все теоретики и знатоки знают как надо, но тонут в практике жизни, и жалуются, что народ не тот или что не учли каких-то факторов, будто история структурированный физический процесс, страна-поле для экспериментов, а жители подопытные кролики, гумус для светлого будущего. Труд и знание, которое бесконечно обесценивается, заменяют деньги и адаптивность, воспринимаемое за ум. Чему могут научить коммунары, если их просто объективно не может существовать, только в мечтах Стругацких, и то, для контраста?