В соавторстве с Ланой Яриволиной
Яркий свет в научном павильоне ослеплял после приятного вечернего сумрака улицы, заставив меня прищуриться, привыкая к нему. Скинув пальто, я отдала его гардеробщице и поспешила в презентационный зал. Церемония награждения должна была начаться с минуты на минуту, а мне ещё нужно было найти отца.
Полы белого халата, накинутого поверх одежды, развевались вокруг меня, словно крылья, когда я почти бегом вошла в зал. С высокого потолка лился яркий ровный свет, толпа нервно гудела. Возбуждённые голоса гостей и участников доносились даже из дальних углов громадного зала. Проталкиваясь через народ, я продвигалась к сцене. И чем я была к ней ближе, тем сложнее было пройти. Иногда меня останавливали коллеги и знакомые отца и начинали поздравлять, но я, спешно благодаря, сама не замечая никого, шла дальше.
Я была уже у самой сцены, когда грянула музыка, знаменуя начало церемонии. Досадливо вздохнув, я протиснулась в первый ряд и встала среди лаборантов. Теперь за кулисы к отцу меня всё равно не пустят.
На сцену гордо вышел директор научного павильона. Одетый в дорогой, пошитый на заказ, костюм, сверкающий широкой белозубой улыбкой и намазанными гелем волосами, он наслаждался вниманием публики. Сам он не занимался наукой, но всегда неизменно приписывал себе заслуги учёных. Активно жестикулируя, директор начал вступительную речь, рассказывая о сделанном и благодаря всех, кто пришёл.
— Мы очень долго шли к этому дню, проделали огромное количество работы и провели бесчисленные бессонные часы, — торжественно произнёс он, как будто действительно имел хоть какое-то отношение к чему-то из перечисленного, — И вот этот день настал. Наш проект выиграл грант, а руководителю исследований присуждена награда! Так давайте же поприветствуем его, нашего, не побоюсь этого слова, героя: Аруло О’Хана!
Под шум аплодисментов на сцену поднялся мой отец. Несмотря на немного измождённый вид, выглядел он очень довольным. Его костюм не смотрелся таким дорогим, как у директора, а тёмные волосы были взлохмачены. Я невольно тихонько рассмеялась. Отец привык ходить в лаборатории в заношенном халате и выцветших джинсах, и такая одежда была ему непривычна. Не то, чтобы у нас не было денег, просто он отдавал предпочтение удобству. Хотя, может всё-таки сказывались годы бедноты, в которой мы жили до тех пор, пока исследования отца и его друга Пунишера не принесли плоды.
Моё сердце кольнула грусть при воспоминании о Пунишере. Он был чудесным человеком. Таким добрым и весёлым, часто играл со мной, когда я была совсем маленькой, и давал конфеты, мои любимые с кокосом, и рассказывал разные истории о тех местах, где он побывал. Особенно он был увлечён культурой Японии. Пунишер считал эту страну очень интересной и красивой. Его восхищали их традиции, искусство и обычаи. И кто бы мог помыслить, что он воспользуется одним из этих обычаев, чтобы прервать собственную жизнь, да ещё и тогда, когда они с отцом закончат дело всей своей жизни. Он оступился буквально на пороге мечты.
На сцену поднялся представитель от министерства с наградой в руках, и моё внимание вернулось к церемонии. Отец широко улыбнулся и подошёл к нему. Заметив меня в первом ряду, он подмигнул и приготовился принять награду.
Но тут что-то произошло.
Свет мигнул и по залу прокатился удивлённый вздох. Несколько секунд ничего не было, и я уже было решила, что просто что-то с электричеством, когда вдруг до меня долетел запах гари. Под потолком появился дым, люди закричали. В зале воцарилась паника, все бросились к выходу.
Пламя появилось словно из ниоткуда и распространялось везде с невероятной скоростью. Дым сгустился так, что закрыл собою лампы, оставив зал в пылающем свете. Меня же сковал страх. Ноги словно стали ватными, кровь стучала в ушах, а сердце бешено колотилось. Я стояла, глядя на сцену, не в силах двинуться и искала глазами отца.
Внезапный грохот заставил меня вздрогнуть, вырывая из оцепенения. В горле запершило от гари и жара, я закашлялась и ринулась на поиски выхода. Воздух вокруг гудел, всё плыло, и я поняла, что потеряла всякое направление и понятия не имею, где выход.
Пылающий стенд с громким треском надломился. Хрипло вскрикнув, я отскочила в сторону. Не удержавшись на ногах, я неловко рухнула на колени. Прокашлявшись, я подняла голову, надеясь найти путь из пылающего ада и тут увидела его.
Пунишер.
Он стоял передо мной, совсем рядом и смотрел таким злым взглядом, что меня пробил озноб, несмотря на жар вокруг. Из его живота торчала рукоять ножа, повязанная голубой ленточкой, а старый белый халат был забрызган алыми каплями крови, которые расплылись по ткани, будто цветы на снегу.
Он посмотрел прямо на меня и тут его лицо смягчилось. Взгляд стал мутным и печальным. Он поднял руку и указал куда-то вправо. Посмотрев в ту сторону, я увидела тёмный, не охваченный огнём коридор запасного выхода.
Снова раздался треск. Надломленный стеллаж рухнул, подняв вихрь искр. Я подскочила и бросилась в коридор. Уже на выходе из зала я оглянулась, но Пунишер исчез.
Выбежав на улицу, я опустилась на колени. Холодный весенний воздух нежным объятием успокоил обожжённую кожу. По моим щекам текли горячие ручейки слёз, но не от боли.
Пунишер...
Я вспомнила, узнала нож. Я узнала ленту, что сплела собственными руками и повязала на охотничий нож отца, который он всегда носил с собой и который он потерял. Пять лет назад. Тогда же, когда его друг покончил с собой. Или...?
***
Громкие крики, грохот падающих балок, треск горевшей мебели. Люди в панике бегут сломя голову кто куда, толкая друг друга, спотыкаясь и задыхаясь от гари. Похоже, я единственный, кто никуда не торопится. Да и зачем? Огонь не может причинить мне боль, его холодные языки мне не страшны. Он, как послушный пёс, приседает к моей ноге и вновь убегает пугать других. Он пожирает моих врагов.
Мечты сбываются. Обязательно когда-нибудь сбываются, не верьте никому. Правда, иногда приходится долго ждать. Чёрт, иногда даже слишком долго.
Когда-то давно у меня была совсем другая мечта. Стать знаменитым учёным, прославиться на весь мир. Я даже поехал в Японию досконально изучить науку. Вернувшись, я устроился к своему другу в лабораторию, и мы вместе стали покорять новые горизонты. Вместе, но я всегда был на шаг впереди. Все вокруг только и говорили о моих способностях, чуть ли не о гениальности. Моё имя мелькало в научных статьях и не только, передо мной открывалось светлое будущее, мировая слава, Нобелевская премия. Но Аруло, мой друг и коллега, выкрал результаты моих исследований. Я не сразу узнал об этом, ведь он отправил меня в перспективную командировку. Я, как дурак, общался с другими учёными, изучал новые технологии, а в это время Аруло преподнёс мои труды за свои. Он открыл новый способ переработки пластиковых отходов, полностью безвредный для окружающей среды, он гений, все именно так и решили. Перед ним открылось светлое будущее, а меня нагло отодвинули в сторону. Меня, настоящего автора сенсационного исследования! Конечно же, я не стал терпеть. Я вызвал Аруло к себе и пригрозил обратиться в суд, зная, что смогу доказать своё авторство. Одно я не учёл, и это стало моей роковой ошибкой. Аруло в гневе достал нож, и я, честный человек, никак не ожидавший от бывшего друга такого удара, упал замертво.
Я надеялся, что меня найдут, и справедливость восторжествует. Докажут вину Аруло, а заодно и его наглую ложь. Как же я ошибался! Аруло успел стереть следы, и следствие решило, что я совершил сэппуку, или проще говоря, харакири. Глупцы, они не сообразили, что для этого я бы взял не нож, а танто.
И вот тут родилась новая мечта: отомстить. Помните, месть - это блюдо, которое подают холодным? Я стал вынашивать одну идею за другой, а потом воплощать их. Какие-то идеи были глупыми, признаюсь. Например, натравить на Аруло собаку, в итоге та лишь слегка цапнула его за ногу.
Пять лет я вынашивал эту мечту. Пять лет. И сегодня она наконец сбылась! И день-то какой удачный: церемония награждения Аруло. Все собрались в зале, я ходил и пытался повлиять на кого-нибудь. Единственный, кто меня хоть как-то услышал или почувствовал, был Лутка, и то потому, что с утра уже приложился к бутылке красного. Долго я внушал ему, чтоб он нашел зажигалку. Дважды Лутка сходил в столовую попить воды, потом, наконец, сообразил и вышел в курительную комнату. Найдя необходимое, щёлкнул пару раз и положил вещь на место. Пришлось внушить этому остолопу, что он хочет выпить, и сделать это оказалось гораздо легче. Рюмка, другая, снова в курительную, щёлкает зажигалкой. Еле выпроводил его в коридор. К столу секретаря, нужно зажечь бумаги, их тут достаточно много, чтоб они успели разгореться как следует. А Лутка берёт и включает свет. Болван! Нам не нужен свет, нам нужен пожар! Ну наконец-то! Глядя, как Лутка зажигает бумаги, я испытываю блаженство: моя мечта начинает сбываться!
И вот я стою и наблюдаю, как люди в панике бегут из здания. Я спокоен, я увидел смерть ненавистного мне человека, я добился своего. Теперь можно понаблюдать, как жалкие людишки трясутся над своими жизнями. Вот какая-то девушка в белом халатике судорожно хватает ртом воздух и падает. Юная лаборантка, пусть погибает, не жалко. Никто из них не встал на мою защиту, никто не усомнился в моей смерти.
Ощутив на себе взгляд, понимаю, что девушка смотрит на меня, в её глазах испуг. Тёмные волосы она убирает за ухо, и я узнаю в ней маленькую Лилу. Точнее, сейчас она уже не маленькая, а взрослая девушка, красивая, хрупкая. Но я вспоминаю девчонку, ту, с которой я часто играл. Указав ей на выход, я вдруг застыл, задумавшись. Милая Лилу не виновата в том, что Аруло - её отец. Получается, что я нечаянно сделал её сиротой, но имел ли я право так поступить? Имел ли я право так вмешиваться в чужую жизнь? Да, убийца стоит наказания, но тот, кто мстит, разве он не становится таким же убийцей?
