Начальство бывает разное. Иной начальник кричит в лицо, слюни летят аж на противоположную стену кабинета, шум стоит такой, что шальная муха в приёмной глохнет и теряет ориентацию, а американский спутник-шпион фиксирует мини-землетрясение. Только вот из подчинённых никто этого шума не боится. Ну поорал, прокричался, сделал выговор, а работяги идут из кабинета и посмеиваются.
Но есть начальники другого рода. Тихие и спокойные, только на пороге кабинета этого человека ноги непроизвольно начинают заплетаться, дрожат руки, а я зык даже в своё оправдание отказывается хоть что-то говорить вразумительное. Если же у такого человека дело дошло до крика, то там любой на расстоянии прямой видимости/слышимости начинает, как говорится, класть кирпичи.
Нет смысла угадывать к какой категории относился Сталин. Порой даже одной вскользь брошенной шутки хватало, чтобы оооочень высокопоставленный человек отправлялся улучшать спичечную промышленность СССР с самого начального этапа производства, то есть непосредственно на делянке в Сибири.
Тем не менее, некоторые люди Иосифа Виссарионовича не то чтобы не боялись... им было совершенно всё равно. И это вызывало если не уважение со стороны Сталина, то понимание бесполезности любого запугивания, в том числе чёрными воронками, тройками и возможностью отправки в лагеря или даже расстрела. У каждого из числа таких людей была своя причина не бояться Сталина.
У Веры Игнатьевны Мухиной, советского скульптора-монументалиста, человека, много сделавшего для развития художественного стекла в нашей стране, такая причина тоже была.
По идее, обладая двумя "заслуженными" званиями, являясь лауреатом пяти сталинских премий, имея три ордена и две медали, будучи депутатом Верховного Совета СССР с собственной дачей и огромной мастерской, обласканная Сталиным и его окружением, она должна была всячески угождать главе государства.
И в первую очередь, отразить его образ в граните или, на худой конец, в стекле. Что интересно, со стороны сталинского окружения к ней постоянно, несколько раз в год, приходили запросы сделать скульптуру Сталина к какой-нибудь праздничной дате. Ведь не секрет, что лизоблюдство среди людей искусства в то время процветало: картины вождя, бюсты, статуи штамповались сотнями если не тысячами. Каждый средней руки художник считал своим долгом нарисовать ЕГО.
Кроме НЕЁ!
Мухина никогда, НИ РАЗУ ЗА ВСЮ ЖИЗНЬ не выпускала из под своего резца образ Сталина.
Причина этого крылась в её муже - Алексее Андреевиче Замкове - известном враче, хирурге, терапевте, урологе. Замков в своё время предложил нетрадиционный способ лечения, которым активно пользовалось окружения Сталина. Однако в 1937 году он попал в опалу, были ликвидированы все его родственники, институт, которым он руководил, расформирован. Всё это стало причиной двух инфарктов и скоропостижной смерти.
Естественно, Мухина простить такое не хотела и не могла. Местью скульптора стал сознательный отказ всем "просящим" и "намекающим" сделать скульптурный портрет Сталина.
В конце концов, зимой 1961 года ей сделали предложение, от которого нельзя было отказаться, надавив на самое больное: шестая сталинская премия с очередным орденом или судьбу отца повторит сын. И тогда Вера Игнатьевна пошла на хитрость, сказав "намекающему", что:
сделать скульптуру вождя она сможет только при одном условии: работа будет вестись с натуры и займёт не менее трёх месяцев.
Сталину передали ответную просьбу Мухиной о согласовании времени позирования, на что он собственноручно написал:
Уважаемая Вера Игнатьевна, в ответ на вашу просьбу поработать могу сказать, что я готов не раньше, чем весной.
Однако, время для позирования постоянно переносилось самим Сталиным. До 1953 года, когда вождя не стало, ни одной встречи для натурной работы так и не произошло. Даже после его смерти она не согласилась сделать посмертную скульптуру.
Вера Мухина пережила Сталина ровно на 7 месяцев.
