В Университете Сан-Франциско толпа "трансгендеров" набросилась на пловчиху Райли Гейнс, в том числе её ударили по лицу и в плечо, ей орали всяческие оскорбления. Полиция Сан-Франциско никого не задержала. Райли Гейнс стала известна после того, как выступила против участия мужчины в женских соревнованиях (также она рассказала, как он обнажал свои гениталии в женской раздевалке, откуда женщины-пловчихи не имели права его выгнать).
Я обещала написать, что я думаю по поводу того, как люди Запада дошли до жизни такой. Сразу оговорюсь, что не имею в виду "все люди Запада" или что мы в России не можем дойти до жизни такой. То есть это пост никак не о российском превосходстве, а просто мой взгляд на причины западной деградации последних десятилетий.
Я действительно думаю, что в 1950-е — 1980-е годы двадцатого века частная жизнь на Западе была максимально приближена к тому, что можно назвать идеалом человеческого существования. И главной причиной тому было — существование Советского Союза. Управленческая конкуренция с Советским Союзом. "В СССР нет свободы слова? У нас будет. В СССР нет свободных и честных выборов? Мы сделаем более свободные и честные, чем у них. В СССР нет свободы предпринимательства и частной собственности? Ну, у нас-то это будет непременно!"
И так, плюс ещё вовсю используя дешёвые ресурсы вчерашних колоний, Запад выиграл управленческую конкуренцию у Советского Союза. Я бы даже сказала: честно выиграл. Только, добавим, уже на том этапе для выигрыша потребовалось (или, как минимум, этим обосновывалось) сращивание управленческих систем западных стран.
Ну вот. А потом СССР развалился. И, почти как у Бальмонта:
Святой Георгий, святой Георгий,
И ты изведал свой высший час!
Пред сильным Змеем ты был в восторге,
Пред мёртвым Змеем ты вдруг погас!
Не стало СССР — не стало и необходимости вести себя прилично. Можно было больше не заботиться о свободе слова, честных выборах и даже о частном предпринимательстве. Сначала-то, конечно, ещё была инерция. Можно считать, что все 90-е была постепенно угасающая инерция. А потом произошла мутная история с врезающимися в небоскрёбы самолётами и началось уже совершенно откровенное закручивание гаек.
А люди — люди за полвека благополучия совершенно успели к нему привыкнуть ("к хорошему быстро привыкаешь"), и привыкли доверять власти, при которой наблюдалось благополучие. Навыки борьбы они растеряли. Тем более всё ухудшалось постепенно. И — очень, очень грамотно, потому что не только технологии производства, но и технологии управления к концу XX века вышли на новый уровень. Теперь человеком можно управлять так, чтобы он боялся шагнуть за установленные ("для вашего же блага", "для вашей же свободы") рамки, да ещё и испытывал чувство вины за неподчинение. И если раньше для этого нужен был Бог ("всякая власть от Бога"), то теперь — больше не нужен. Человек лишается Бога как возможного заступника, но продолжает испытывать чувство вины и страха нарушить рамки, мешающее самостоятельному действию. Идеальное сочетание.
Разумеется, главной ячейкой сопротивления новому порядку оставалась семья. Связи внутри семьи наиболее трудно проконтролировать; вдобавок, семья нацелена в будущее, и образ будущего у неё консервативный ("чтобы дети были благополучны и родили новых детей"). Если у вас образ будущего другой — прогрессорский, — консервативный образ вам не подходит. Соответственно, важной частью установления нового порядка является разрушение семьи. Не думаю, что это является изначальной главной целью, но попутно возникшим обязательным условием — да. Плюс предполагаемый приятный бонус в виде сокращения численности населения.
Подобно тому, как частные семьи уничтожаются внедрением в них чуждой идеологии и контроля/надзора, так и национальные государства (то есть широко понимаемые национальные семьи) уничтожаются: как утратой национального управления, так и вливанием масс инокультурных мигрантов.
Причём как частная семья соглашается на усиление надзора над нею ради социальных выплат — так и широко понимаемая национальная семья соглашается на массовое вливание инокультурных мигрантов, поскольку изначально они представляются как дешёвая, чуть ли не бесплатная рабочая сила (а потом уже — как "необходимая сила, без которой мы не справимся").
Говорю же: это постепенно происходит. Просто в последнее время всё быстрее, а с 2020 года, когда одним махом было отменено сразу несколько базовых прав, — вообще обвалом.
Теперь ещё немного о том, откуда вдруг развелось столько "трансгендеров". Безусловно, в значительной мере они — плод государственной пропаганды, а теперь уже и специально настраиваемой образовательной и законодательной системы. Но дело не только в этом. Дело ещё и в том, что когда человек ничего не может изменить, последнее, что он может изменить — это своё тело. Когда он ни над чем не имеет власти — последнее, над чем он имеет хотя бы какую-то власть, — своё тело.
Пропаганда "перемены пола" обращена именно к этому чувству: "изменение пола" представляется как возможность изменить судьбу. И, не имея иных возможностей (или думая, что не имеет), человек клюёт на это. Это последнее, где он может сказать "я имею право сделать, что хочу". Что это "право" умышленно даже не оставлено, а подсунуто ему — об этом человек не думает.
Татьяна Шабаева