Театральные истории
Иркутск/Театральное училище/ студенческие годы/
В 1969 году я поступила в Иркутское театральное училище. Первая публикация об этом называлась "Однажды где-то под кустом свалила зайца...черепаха" от 15 марта с.г. Сегодня я постараюсь рассказать о том, что происходило в студенческой аудитории на занятиях по актерскому мастерству и как из сырого материала наши педагоги пытались вылепить артистов.
Актерство в кармане
Скажу честно: им, педагогам, можно было только посочувствовать. Представьте себе: перед ними сидят совершенно зеленые недоросли, вообразившие, что после клубной самодеятельности актерство у них в кармане. Ну, да, полных бездарей среди нас не было -- на то и творческие экзамены, но я уже писала, как непоротливо было большинство из нас, как мы были косноязычны ( читайте об этом в статье "Тяжела и неказиста жизнь советского артиста"). А как неряшливо иные из нас выглядели! Брюки с пузырями на коленях, пиджаки явно школьной поры, растянутые свитеры... Добавьте к этому обувь, которой редко касалась щетка, и картина будет полной. Опрятно выглядели только ребята, у которых были семьи -- их приучили к порядку.
Надо признать, что в стремлении соригинальничать странно выглядела и я. С высоты сегодняшних лет могу только догадываться, какое впечатление производило мое платье из искусственного меха, надетое поверх брюк! Это платье было моей гордостью. Предвидя морозы, которыми славится Восточная Сибирь, я решила максимально утеплиться и отправилась в магазин "Синтетика" за подходящей материей. Мне бросился в глаза искуственный мех -- как мне показалось, шикарный, плотный, с блестящим ворсом. Это ничего, что с изнанки он представлял собой колкую сетку, зато как необычно! Я поколебалась, брать или не брать и если брать, то какую расцветку -- потемнее, или поярче, леопардовую? Бери, но бери потемнее, немаркий, подсказал мне внутренний голос. Я взяла коричневый. Моему внутреннему голосу было столько же лет, сколько мне -- шестнадцать! Что можно было от него ждать!
Платье получилось роскошное -- трапецией с расклешенными рукавами, воротником-стоечкой, закрывающей горло ( не надо шарф носить). Я сшила его сама и весьма им гордилась. Надо сказать, что мои портняжные способности впоследствии сослужили добрую службу, и не только мне -- мои наряды имели успех. За блузкой в стиле "аля гувернантка" с рукавчиками "буф" и отстроченным лифом девочки стояли в очередь перед показами отрывков из классики...
Несмотря на колкую изнанку, платье и в самом деле оказалось уютным, теплым. На занятиях по актерскому мастерству я садилась возле батареи и блаженствовала. Тепло от отопительного прибора наплывало мягкими волнами и уносило меня далеко от реальности. Глаза сами собой закрывались и я могла не сразу услышать, когда мастер вызывал меня на площадку.
-- Тебя, -- толкала в бок Люда Исаева.
-- Ананьева, вы что, ночью уголь грузили? -- доносился до меня голос мастера.
Несколько раз меня удаляли из аудитории. Но я ничего не могла с собой поделать -- сон одолевал нестерпимо. Если бы не репутация способной студентки, думаю, не дожить бы мне до второго курса. Выручали этюды с воображаемым предметом. Это был мой конек.
Театр -- искусство коллективное
Этюды -- первый этап воспитания веры в предлагаемые обстоятельства, с которой начинается актерское ремесло. Можно рвать страсти в клочья в драматическом монологе, но если ты не научился вдевать воображаемую нитку в несуществующую иголку и не смог убедить в их существовании зрителя, грош цена твоим стараниям.
....Мы целый месяц вдевали нитки в иголки, читали несуществующие книги, шили на швейных машинках, мыли полы, копали грядки, наливали воду в стаканы, гладили, стирали, фотографировали, писали письма и выполняли массу других действий, чтобы почувствовать в своих руках воображаемый предмет.
...Любимым этюдом нашего мастера (главного режиссера драматического театра, между прочим) был сбор ягод. Когда ему надоедало наблюдать за неуклюжими движениями наших студентов, он вызывал меня:
-- Смотрите и запоминайте, как работает на площадке Галя !
Я собирала крыжовник. Наверное я и в самом деле собирала его неплохо, потому что курс с интересом следил за моими руками, а мастер удовлетворенно чесал бороду. Сначала я оглядывала куст, прицеливалась и, поднимая ветку за веткой, уворачиваясь от шипов, отщипывала ягодку за ягодкой и складывала их в кружку. Неловкое движение -- я укололась, надо слизнуть капельку крови ... Опять увидела усыпанную крыжовником ветку... Присела, чтобы ее поднять... Не знаю, была ли в этом польза для других, -- для меня была, я нарабатывала навык видеть предмет внутренним зрением и нарабатывала публичное одиночество.
Театр -- искусство коллективное, наставляли нас педагоги, учитесь действовать в ансамбле. И мы "стучали на машинке", распределив буквы алфавита. Задание -- отстучать фразу буква за буквой, не пропустив своей очереди. Упражнение на внимание и реакцию. Тормознул -- сбилась вся группа.
Начинались занятия с того, что мастер командовал: слушаем улицу! В аудиторию входили звуки жизни за окном: шорох автомобильных шин, голоса птиц, хлопанье дверей в булочной напротив, обрывки разговоров... Мы должны были рассказать о своих наблюдениях.
...Парные этюды без слов требовали фантазии. Сами придумывали сюжеты, выбирали партнеров и разыгрывали немые сцены.
Несбывшаяся мечта
Очень не скоро, только во втором семестре мы перешли к отрывкам из литературных и драматических произведений.
-- Дерзайте, выбирайте те роли, которые, вы, может быть, никогда не сыграете в театре. Эксперементируйте! -- советовал мастер.
С детства покорила мое сердце Герда из "Снежной королевы" Андерсена.
Для сцены в ледяном царстве, когда девочка выводит оттуда Кая, нужен был партнер. На курсе был только один юноша, который хоть как-то подходил для этой роли -- такой же "школьник", как я, Сережа Черников. Был он длинный, нескладный, с подростковыми прыщиками на щеках. Я тоже мало походила на Герду при росте 171 см. Но охота пуще неволи -- детская фантазия пересилила здравый смысл.
Мастер, посмотрев наше "художество", решил : не пойдет, надо что-то другое. И предложил нам сцену в саду из "Женитьбы Бальзаминова", где герой встречается с Белотеловой. Сережа старается, жмется на скамейке: "Мне бы домойс-с", я проговариваю свой текст, и сама чувствую -- не то. Мастер бьется с нами, предлагает разные мизансцены, пытается меня расшевелить:
-- Она его хочет!..Как женщина!.. Понимаешь?..
Я не понимала... Наконец до мастера стало что-то доходить, он заглянул в курсовой журнал:
-- Тебе всего шестнадцать? Не может быть! ( о, мой обманчивый рост!)
И подумав:
-- Ты конфеты любишь? А пирожные? Представь себе, что Сережа -- пирожное... С кремом... И тебе очень хочется его съесть!
Я смотрю на сережины прыщики и никак не могу представить его на блюдечке, обсыпанным сахарной пудрой. Мы с ним известные сладкоежки, после занятий почти каждый день заворачиваем в гастроном за арахисовой халвой. Она дешева и необыкновенно вкусна. Пытаюсь представить Сережу халвой, -- не получается!..
... Так и простилась я со своей детской мечтой сыграть Герду. А Белотелову все-таки сыграла -- спустя три года, в выпускном спектакле. Партнером у меня был очень смешной студент ( "Главное -- не петь мимо нот") Валера Калягин.
Во многом благодаря этому спектаклю я получила приглашение в два театра.