Найти в Дзене
Путешествуй сам

ОБЩЕСТВО ЧИСТЫХ ТАРЕЛОК

Жил в Москве на улице Радио, в те времена — Вознесенской, хлебосольный русский барин Никита Акинфьевич Демидов, младший сын хозяина уральских заводов, богача и эксцентричного оригинала Акинфия Демидова, чьи выходки и шутки удивляли не только Москву, но и Россию. Никита же был человеком сдержанным и серьезным. Капиталы отца не растранжирил, как старшие братья, а даже приумножил. Будущий император Петр Третий, будучи наследником, не раз занимал у него деньги на свои забавы. В роскошном особняке с уникальным садом жил скромно, посты соблюдал, в еде и тем более питии не усердствовал, коллекционировал картины — Жан Батист Грез писал по его заказу, переписывался с Вольтером, помогал Московскому университету, отправлял крепостных художников за границу учиться. И еще был хлебосольным барином. Обеды закатывал на сто персон. Столы в особняке на Вознесенской накрывали изысканнейшие, вина из погребов хозяина предлагали уникальные с десятилетней выдержкой. Но побаивались ходить к Демидову на обеды.

Жил в Москве на улице Радио, в те времена — Вознесенской, хлебосольный русский барин Никита Акинфьевич Демидов, младший сын хозяина уральских заводов, богача и эксцентричного оригинала Акинфия Демидова, чьи выходки и шутки удивляли не только Москву, но и Россию.

Никита же был человеком сдержанным и серьезным. Капиталы отца не растранжирил, как старшие братья, а даже приумножил. Будущий император Петр Третий, будучи наследником, не раз занимал у него деньги на свои забавы. В роскошном особняке с уникальным садом жил скромно, посты соблюдал, в еде и тем более питии не усердствовал, коллекционировал картины — Жан Батист Грез писал по его заказу, переписывался с Вольтером, помогал Московскому университету, отправлял крепостных художников за границу учиться. И еще был хлебосольным барином. Обеды закатывал на сто персон. Столы в особняке на Вознесенской накрывали изысканнейшие, вина из погребов хозяина предлагали уникальные с десятилетней выдержкой.

Но побаивались ходить к Демидову на обеды. Была у него странная особенность. Если гость не доедал или не допивал, то хозяин подходил к нему и ласково спрашивал:

- Что же ты на тарелке кушание оставил? И вино не допил?

- Да объелся я, не могу больше. - объяснял гость.

- А зачем же столько взял? Зачем еще наливал, коли пить не можешь? Так что придется доесть.

Если же гость отказывался, то Никита Акинфьевич сладким голосом говорил:

- Придется. А то я велю все, что зря взял и не съел- не выпил, за пазуху тебе сложить. С собой домой понесешь.

Зная крутой нрав Никиты Демидова, гости судьбу не искушали и, давясь, подчищали тарелки и опустошали бокалы.

Меня тоже злят гости, которые оставляют ложку салата или глоток вина, манерно объясняя, что никак не могу доесть-допить. Я, конечно, как Демидов не смогу, но выход я нашла. Я им эту байку про заводчика-коллекционера рассказываю, тем более, что он почти что мой сосед. Улица Радио начинается аккурат от моего переулка, и крышу демидовского дома, где ныне педагогический университет, отлично видно с моего балкона. Удивительно, но помогает. Вот такое общество чистых тарелок имени Никиты Демидова.