Ася Кревец
Авторская песня - яркое событие советской эпохи, один из самых выразительных и смелых ее голосов, голос неофициальный, отчасти запретный и очень притягательный. Помимо «авторской» она еще и «бардовская», даже «самодеятельная». Причем, вероятно, «авторской» она была впервые названа Владимиром Высоцким и Адой Якушевой. В печати он впервые появился в 60-х в тематических обзорах журнала «Юность». Использовала термин Алла Гербер, советская, впоследствии российская писательница и кинокритик, а также политический и общественный деятель). Очевидно, что новое явление в культуре требовало и нового обозначения, которое рождалось и закреплялось вместе с ним самим. Но вот насколько это явление певца-самоучки в самом деле ново для истории и разве не знала она чего-то подобного, века спустя?
Кельты, друиды и их песнопения
Еще в V-VI веках до нашей эры занимали территорию большей части Европы; сейчас это Британские острова, Франция, Северная Италия, значительная часть Германии, Испании и Балканского полуострова. Все кельты постоянно воевали с соседями и сами с собой. В битве участвовал каждый свободный человек, даже женщины становились воительницами и сражались наряду с мужчинами. Перед битвой для устрашения врага издавали оглушительные вопли и трубили в боевые трубы в форме голов животных. Свидетельств об их жизни осталось мало, при этом народ обладал богатой и развитой культурой, интересными традициями и мифологией. Упомянем, что древнейший цикл ирландских саг ий) относят жизнь его героев к началу нашей эры (1 век до н.э. – 1 век н.э.). Вот так описывается преображение во время боя главного героя цикла – Кухулина (из саги «Угон быка из Куалнге»):
Все суставы, сочленения и связки его начинали дрожать… Его ступни и колени выворачивались… Все кости смещались и мускулы вздувались, становясь величиной с кулак бойца. Сухожилия со лба перетягивались на затылок и вздувались, становясь величиной с голову месячного ребенка… Один глаз его уходил внутрь так глубоко, что цапля не могла бы его достать; другой же выкатывался наружу, на щеку… Рот растягивался до самых ушей. От скрежета его зубов извергалось пламя. Удары сердца его были подобны львиному рычанию. В облаках над головой его сверкали молнии, исходившие от его дикой ярости. Волосы на голове спутывались, как ветки терновника. От лба его исходило «бешенство героя», длиною более чем оселок. Шире, плотнее, тверже и выше мачты большого корабля била вверх струя крови из его головы, рассыпавшаяся затем в четыре стороны, отчего в воздухе образовывался волшебный туман, подобный столбу дыма над королевским домом».
Барды прославляли благородство, подвиги королей и вождей, что воодушевляло все войско. Барды существовали на древнейшей ступени родового строя вместе с друидами и филидами.
Друиды, или жрецы, занимали изначально самое высокое положение, они были судьями и хранителями мифических преданий. Они постепенно утрачивают свое значение в связи с христианизацией страны.
Филиды – авторы знаменитых ирландских саг. Знаменитый переводчик А.А. Смирнов писал так: «В противоположность эпосу других европейских народов, ирландский эпос сложился не в стихах, а в прозе <на самом деле это проза со стихотворными вставками>. Своеобразен далее его стиль: четкий, ясный, поистине лапидарный, но при этом уснащен множеством риторических прикрас, весьма выразительных при всей их условности… Ни в одном из …<эпосов других европейских народов> не уделено такого внимания женщине и не отведено такого видного места любви, как в ирландских сагах. Ни в одном также мы не найдем столь богатой и причудливой фантастики. Поражает, наконец, в этом эпосе странное соединение контрастов: первобытной жестокости и душевной утонченности, упоения фантазией и крепкого чувства конкретности, пышной величавости и задушевной интимности. При чтении ирландских саг возникает впечатление большой силы и особенной свежести». Барды долгое время были поэтами, музыкантами и певцами. Это было замкнутое сословие, в котором сын наследовал дело отца. От друидов им впоследствии перешла и роль учителей. Некоторые из бардов были особенно близки друидам, они пели гимны во славу богов в храмах. Были барды, сопровождавшие воинов и вдохновлявшие их на бой, воспевая их подвиги. Существовали они вплоть до 17 века. А традиции бардов подхватили менестрели.
***
Менестрели: героизм и романтика
Вот пример «жестокого романса», близкого к городскому и возникшего в предместье (поселках городского типа); возможно, он также источник городского романса:
«Зачем я тебя полюбила
И душу свою отдала?
На свете я все позабыла,
А счастья с тобой не нашла.
Послушайте, добрые люди,
Что сделал злодей надо мной!
Сорвал он во поле цветочек,
Сорвал и стоптал под ногой!»
***
Эта народная основа чувствуется в бардовской песне.
И все же иногда тонкость иронии, часто присущая авторской песне, иногда ее предельная экспрессия, иногда подчеркнутая литературность (пример Евгения Бачурина, который запросто мог взять эпиграф из Артюра Рембо или Евгения Клячкина, клавшего переложившего на музыку стихи Бродского, как и высокие образцы произведений того же Высоцкого, Окуджавы, Галича, ставшие материалом для исследований ученых-литературоведов) все это делает авторскую песню в то же время образцом элитарной культуры в противоположность массовой. Можно легко найти такой же контраст простоты, грубости и изящества в кельтских сагах филидов с их неподражаемым героем Кухулином.
***
А тем временем на Севере
Помимо кельтских певцов-поэтов, в Древней Скандинавии IX-XIII веков существовала поэзия скальдов. Они исполняли свои сочинения нараспев под аккомпанемент музыкального инструмента. Они основывались на дошедших до нас эпосах «Старшая Эдда», «Младшая Эдда» и других записях. В поэзии ярко проявилось авторское начало. Это отдаленно напоминает историю поэтов-певцов уже XX века… Вот что читаем в предисловии к «Антологии бардовской песни» 2009 года: «Если на первых этапах становления авторская песня, отражая мысли и чувства авторов, претворялась как бы в массовый интеллект и эмоцию, становилась надличностной (многие до сих пор не знают авторов своих любимых песен), то позже положение изменилось. В 70 – 80-е годы происходит своего рода передоверие чувств и мыслей многих людей одному человеку – исполнителю, который часто оказывается и автором. Отсюда – интерес к барду, отсюда – всевозрастающий профессионализм и личностный багаж последнего. Авторов знают или стремятся узнать». В творчестве скальдов впервые в Древней Скандинавии на место эпоса приходит лирика. Несмотря на то, что человек здесь по-прежнему слит с природой (так еще преобладало ощущение связи всего со всем, слабо устанавливаются границы между вещами, человек и его место жительства – это нечто нераздельное, он наделяет себя природными качествами, а природу – человеческими) отдается предпочтение коллективной вере перед знанием, и все же впервые «личный непосредственный чувственный опыт» начинает становиться «и точкой отсчета, и критерием истинности», свою роль начинает играть в познании «чувственная интуиция», то есть индивидуальная активность человека «в формах чувственного восприятия мира» (Найдыш). Скальды не стремились что-то придумать, быть хоть сколько-то оригинальными в том, о чем они создают свои хвалебные песни (драпы) и хулительные песни (ниды). Совсем по-иному обстоит дело с формой скальдических стихов. Здесь древние певцы-поэты проявляли необыкновенную искусность и мастерство, здесь они творили, но опять же исключительно в рамках определенной традиции, тех поэтических средств и приемов, которые были приняты.
В каждом доме, в каждом дворе
Самых известных бардов современности так или иначе затронула война. Это знаменитый Александр Галич (1919-1977), которого по ироничности стиля нередко сопоставляют с Высоцким, Галич, автор проникновенных строк:
«Когда я вернусь,
Я войду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо»…
«Автоматы выли,
Как суки в мороз,
Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце
На стропах берез
Мешало вести разговор.
И сказал Господь:
- Эй, ключари,
Отворите ворота в Сад!
Даю команду –
От зари до зари
В рай пропускать десант».
Наконец, война пришлась на детство многих Евгения Клячкина, Александра Дулова (автор знаменитой песни «Хромой король», переведенной на разные языки), Бориса Вахнюка и Ады Якушевой (оба выпускники Московского государственного педагогического института им. Ленина по специальности «преподаватель русского языка и литературы), Евгения Бачурина.
***
И о великих
Отец Владимира Высоцкого был военным связистом. О детских воспоминаниях Владимира, эвакуированного в три года вместе с матерью в село Воронцовка (Чкаловская, ныне Оренбургская область), наверное, читали многие. По ночам – воздушная тревога, бомбоубежище на противоположной стороне улицы. Когда засыпал в бомбоубежище и мать будила его, чтоб вернуться, по ее воспоминаниям, ребенок бормотал в рифму: «Отбой, пошли домой!». В коридоре иногда звучал его уже тогда хрипловатый голосок: «Гр-раждане, воздушная тр-ревога!». И, опять же как вспоминает мать, в тот же миг гудела сирена… Вместе со взрослыми на чердаке трехэтажного дома Вова Высоцкий тушил зажигательные бомбы. Воспоминания – в песнях:
«Да не все то, что сверху, - от бога, -
И народ зажигалки тушил;
И как малая фронту подмога –
Мой песок и дырявый кувшин».
А вот высказывания самого барда: «У меня военная семья. Как я отношусь к армии, вы знаете из моих песен», «Это моя публика: солдаты, студенты, матросы… Я с удовольствием пою для солдат – у них трудная служба», «О моих песнях ходит много разговоров. Иногда разговоры приятные. Например, меня часто спрашивают, не тот ли я Володя Высоцкий, который был под Курском или под Сталинградом, под Оршей или под Вязьмой. Люди думают, что я прошел войну».
Слова Высоцкого о войне проникновенны в своей серьезности, лишены пышных фраз:
«Мне хочется верить, что грубая наша работа,
Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход.
Поэт непримирим. Говорим об этом без всякой оценки, как о свершившемся факте, как о чем-то непреложном:
И когда наши девушки сменят шинели на платьица,
Не забыть бы тогда не простить бы и не потерять».
Его «Песня о Земле» - пример того, как стихотворение самом по себе обладает, на наш взгляд, не меньшей силой, чем положенная на него песня…
У Высоцкого и у Окуджавы есть сходный мотив, связанный с войной, который можно было бы обозначить как мотив возвращения домой, выживания в бою. У Высоцкого он выражается в формуле, ставшим лейтмотивом песни «Черные бушлаты». Мы слышим его в таких строках:
Сегодня на людях сказали:
«Умрите геройски!»
Попробуем – ладно. Увидим, какой оборот.
Я только подумал, чужие куря папироски:
«Тут кто как сумеет, - мне важно увидеть восход».
Булат Окуджава родился на следующий год после Анчарова и Охрименко, в 1924 году, причем 9 мая, как бы заранее связав свое имя с будущей победой. В 1942 году он уходит на фронт добровольцем. Значительная часть его песенного творчества посвящена военной тематике. Не будем забывать, что он – автор песни «Мы за ценой не постоим» с его врезающейся каждому в память мелодией.
То же у Окуджавы в его знаменитой песне-стихотворении «До свидания, мальчики!»:
«Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли –
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли за солдатом – солдат…
До свидания, мальчики!
Мальчики, постарайтесь вернуться назад».
***
Юрий Визбор ассоциируется у нас с музыкой гор, походов, с милой моей…
Но и у него есть цикл «Помни войну», где он, кстати, словно возвращается памятью в историческое прошлое, хоть и не столь дальнее, как время кельтов:
«Мы снова курим рыжую махорку,
Идем походным строем, где-то спим
И у костров глотаем дым прогорклый –
Путей далеких вековечный дым.
Двадцатый век. Осенняя суббота.
Пехота. Марш. Бессонные глаза.
Бредем мы по заржавленным болотам,
Как будто семь веков ушло назад».
**
История повторяется в столь причудливых и новых формах, что их узнать, сопоставить и соотнести практически невозможно… И все же, набравшись смелости, мы можем указать исторические истоки какого-то явления.
О Кухулине, герое филидов, ирландцы помнят до сих пор, ценят его грубое мужество, его силу и энергию, его безмерную мощь… «Нет такого темного неграмотного, забитого ирландского крестьянина, который бы не знал кое-каких сказаний» об этом и некоторых других героях, пишет переводчик А.А. Смирнов во 2 -й половине XX века: «И сегодня его имя в Ирландии овеяно славой, он всенародно признанный национальный герой», - сказано в предисловии к перовому тому хрестоматии по литературе Смирнов говорит, что в его образе «древняя Ирландия воплотила свой идеал доблести и нравственного совершенства, своего рода первобытного рыцарства». Нам, людям другого народа и времени, но между тем носящим в душе ту «всемирную отзывчивость», которую открыл Достоевский в Пушкине, понятно какие-то обаяние мощи и невероятной силы Кухулина, готового в-одиночку сражаться с целым войском, любящего многих женщин. И неудивительно, что близок нам и герой современной эпохи Владимир Высоцкий с его хриплым надрывным голосом, сумасшедшей энергией, которой вряд ли можно найти равную среди смертных...