Тётка Ася женщиной была набожной и суеверной . В церковь она ходила , как на работу , и ни одна служба в маленькой деревенской церквушке не обходилась без её присутствия .
В деревне её не любили и сторонились , так как нрава она была желчного , и преисполненная чувства собственной значимости и твёрдой уверенности в свою исключительную благочестивость , любила « учить жизни » местную молодёжь , особенно юных дев , которых всех без исключения считала великими грешницами , нуждающимися непременно в её , тёткиАсином , наставлении на « путь истинный » , что в представлении одинокой , малообразованной женщины измерялся исключительно длиной девичьих юбок и степенью обнажённости их рук .
И часто , во время службы , можно было встретить её маленькую сухонькую фигурку неизменно в пол видавшем виды коричневом платье и такого же цвета платке на голове , что сновала между прихожанами , и , выцепив зорким взглядом из толпы очередную молоденькую жертву в одеяниях неподобающей , на её взгляд , длины , бесцеремонно хватала девушку за руку и принималась зловещим шёпотом сулить ей различные кары небесные за неприличный вид в Божьем храме.
Жила тётка Ася одна , на самом краю деревни около огромного живописного оврага в небольшом , бревенчатом ветхом домишке с почерневшей от времени черепичной крышей , и вся её семья состояла из тощей , с впалыми рыжими боками собаки Нюрки , своенравной и громкоголосой , которая , не смотря на свой облезлый и крайне неказистый вид , пользовалась большой популярностью у местных дворовых кобелей , что доставляло благочестивой тётке Асе неимоверные страдания , так как любвеобильная Нюрка взяла в обычай регулярно щениться два раза в год в сарае с углём на заднем дворе.
Вот и в эту весну, в аккурат накануне Пасхи вечером,тётка Ася , проходя мимо сарая услышала странный писк . Догадавшись в чём дело и гневно распахнув дверь , она увидела , как в угольной пыли и куче старого тряпья вальяжно развалилась отощавшая Нюрка , а возле неё копошились и громко пищали пять новорождённых щенков .
- Ах ты , шалава подзаборная , отродье собачье , прости Господи , и на кой ляд ты мне сдалась , гадина , вот ужо покажу сейчас тебе и твоему приплоду ! - В сердцах восклицала тётка Ася , не гнушаясь крепким словцом .
Увидев грозную хозяйку , которая частенько охаживала её мокрым веником, вымещая на собаке плохое настроение , Нюрка жалобно заскулила и , прижав от страха к голове уши , передними лапами старалась подгрести к себе щенят , которые , отчаянно пища , норовили расползтись в разные стороны , пока их мать инстинктивно пыталась защитить их от разгневанной хозяйки .
Метнувшись в дом , тётка Ася схватила большую холщёвую сумку , с которой она обычно ходила в продуктовый деревенский магазин , вернулась в сарай и , быстро покидав в неё щенят , стремительно направилась к калитке , отбрасывая ногой отчаянно скулящую Нюрку , которая вновь и вновь одержимо бросалась хозяйке под ноги , умоляя её на своём , собачьем языке вернуть ей её щенят .
Закрыв калитку перед воющей Нюркой , тётка Ася направилась к оврагу и по пологой тропинке спустилась вниз к заросшему ряской неглубокому пруду.
Запустив руку в сумку и брезгливо ощущая мягкую влажную копошащуюся плоть , она по очереди доставала пищащих щенков и привычной недрогнувшей рукой опускала их в воду , держа под водой до тех пор , пока не переставала чувствовать слабого сопротивления маленьких тел , а затем откидывала их подальше , в густые заросли череды и осоки , окаймлявшие плотным кольцом берега пруда. Покончив со щенками , тётка Ася подняла лицо к небу , три раза перекрестилась и направилась домой с мыслями о том , что надо собраться , чтобы успеть на вечернюю службу в церковь .
Едва она открыла калитку , как на неё ,так же жалобно скуля , бросилась Нюрка , и виляя хвостом , заискивала , и с надеждой в больших влажных глазах заглядывала в беспристрастное лицо хозяйки .
- Вот жеж , тварь ты неугомонная ! Ишь как жрать -то хочешь , аж извелась вся , потаскуха ты шелудивая ! - Почти добродушно воскликнула тётка Ася , и , смилостивившись , вынесла из дома , спустя минуту , кастрюльку с утренней манной кашей , наполнив ею щедро до краёв большую алюминиевую миску , стоящую тут же во дворе.
- На вот , поешь , а то так отощала вся , по кобелям таскаясь , что перед людями стыдно ! По твоей милости грех опять на душу пришлось взять , дурья ты голова ! - Проворчала тётка Ася .
В преддверии праздничного крестного хода к ней вернулось доброе расположение духа .
А Нюрка , словно поняв , что произошло и смирившись с неизбежным , вдруг как-то внезапно замолчала , и даже не взглянув на миску с едой , понуро опустила голову и поплелась на задний двор , где улеглась тосковать под малиновый куст , положив голову на передние лапы , и через некоторое время забылась тревожным сном .
Наступила ночь , и полная огромная луна освещала Нюркину одиноко лежащую фигуру.
Тётка Ася давно ушла . Нарядная и торжественная , в белом накрахмаленном платке , она стояла в церкви в толпе прихожан и периодически осеняя себя крестом , слегка покачивалась в такт молитвам , блаженно улыбаясь .
Настала полночь , и в тишине вдруг раздался звон колоколов , возвещая о Великом Воскрешении . Торжественно и величаво он плыл над ночной деревней , заглушая одинокий собачий вой .То уткнувшись мордой в широкую щель в заборе истошно выла Нюрка , оплакивая своих загубленных детей.