Про Леху-трансгендера

Дверь в квартиру не закрывали. Потому, что всегда были рады гостям, особенно когда те приходили не с пустыми руками, да и замок был сломан – уж третью неделю как, а починить, все руки не доходили. Некогда было. Замок, кстати, сломал один из тех гостей, которым всегда были рады. Просто в тот день ему были не рады, потому, что он пришел с пустыми руками. И дверь поэтому не открыли. А он был бы очень рад повидаться, и поэтому, ударом ноги вышиб дверь, вошел и повидался. Правда, не долго. Потому, что сперва - ему подбили глаз, да так, что он потом целый месяц ни с кем этим глазом повидаться не мог, а потом спустили с лестницы и вдогонку еще раз напомнили, что ему здесь больше не рады. Но подобный драматизм случался не часто, и жизнь, в основном, протекала мирно и размеренно, по давно установившемуся распорядку.

К слову Леха – так звали бузотера - на следующий день заявился снова с двумя полторашками крепкой Охоты, и был великодушно прощен. Он даже порывался починить дверь, но Серега-хозяин квартиры - широким жестом успокоил приятеля – мол, сиди, я сам потом, как-нибудь…

Квартирка эта располагалась на первом этаже хрущевки в одном из спальных районов. Ее получила в качестве служебной жилплощади Серегина мать – она двадцать лет проработала дворником, а потом вышла на пенсию и вернулась на родину – в деревушку в Псковской области. А Серега остался, как мать его не уговаривала.

– Ну что я - молодой мужик - буду в твоей глуши делать? Там же никаких перспектив – резонно рассуждал он. В городе перспектив было действительно значительно больше. Наиболее перспективным ему показался бизнес в сфере недвижимости. А точнее – в аренде. А еще точнее – не совсем в аренде, а так сказать – в частичной аренде. Частичной потому, что поскольку ему самому жить больше было негде, он сдавал квартиру вместе с собой. Он предоставлял меблированную квартиру со всеми (совмещенными) удобствами, как для ночлега, так и просто для проведения досуга. В отдельных, особо пикантных случаях, он мог ненадолго оставить постояльцев наедине, и посидеть на лавочке у подъезда, но только в сухую и теплую погоду, и за дополнительные бонусы, вроде бутылки пива или сникерса. Но такое случалось крайне редко, в подавляющем большинстве случаев, интимная обстановка, заботливо созданная хозяином, удовлетворяла влюбленных, и им не мешало присутствие в квартире хозяина и других гостей. Но специально для уединения, романтически настроенные парочки сюда заглядывали не часто. В основном здесь собирался местный бомонд пропустить по стаканчику и обсудить события мирового и микрорайонного масштабов, ну а если уж во время раута, у кого – то вдруг возникала взаимная симпатия – в их распоряжении всегда была койка за шифоньером.

Бизнес-модель Серега избрал не совсем традиционную: он отказался от сложной и хлопотной цепочки товар-деньги-товар. Он исключил из нее деньги, нанеся мощный удар по всей капиталистической системе. За предоставляемые услуги: койку, стол, крышу и телевизор, он брал натурой – спиртным и продуктами-которые тут же совместно с гостями и употреблял, избегая, таким образом, хлопотных и опасных походов по магазинам. С милых дам Серега оброк не брал, он был истинным джентльменом. Впрочем, и от проявлений благодарности не отказывался.

Здесь будет уместно описать это милое жилище: из прихожей, повернув направо, вы попадали на уютную шестиметровую кухню, центральное место которой занимал обшарпанный стол, окруженный группкой табуреток. Такое положение было очень удобно и безопасно - не вставая из-за стола, можно было легко дотянуться как до холодильника, так и до плиты с раковиной. Небольшую комнату, наподобие ширмы, разделял старый шифоньер. Он перегораживал комнату почти на всю ее ширину, так, что к кровати, что пряталась за ним, можно было пройти только через узкий, в полметра проход. Для создания приватной обстановки, этот проход был занавешен куском старой плотной шторы, которая висела на веревке, протянутой от шифоньера к стене. Сверху на шифоньере громоздились картонные коробки со всяким хламом, так, что в алькове всегда царил полумрак. Справа от шифоньера, у окна располагалась тахта, вместо давно сломанных ножек, она покоилась на стопках школьных учебников, оставшихся с золотой Серегиной школьной поры – других книг в доме не держали. Стена, вдоль которой стояла тахта, была оклеена некогда голубыми в цветочек обоями, но окно выходило на солнечную сторону, а занавески на нем не было, и посередине обои выгорели, и стали блекло-желтого оттенка. Снизу у тахты, где обои были затерты головами и подушками, цвет определить было уже невозможно, там было сплошное маслянно-бурое пятно. Напротив тахты на тумбочке красовался телевизор. Он был древним, и показывал только один канал – «Россию». Это было даже удобно – не надо было вставать, чтобы переключать каналы, так как пульт был давно утерян.

Как вы уже догадались, это был обычный притон. Справедливости ради надо сказать, что наркоманов, проституток и прочих ЛГБТ-активистов здесь не водилось. Это был старый добрый, олдскульный алкогольный притон. Средний возраст его обитателей не превышал тридцати лет. Молодые лоботрясы, не желающие трудиться и не строящие хоть какие-либо планы на будущее, проводили свои лучшие годы, за потягиванием пивка и незатейливыми разговорами.

Как уже говорилось, телек показывал только «Россию», и практически всегда работал. На канале идет одна политическая программа, где одни и те же персонажи, из года – в год, обсуждают одни и те же события. Судя по всему, передача имеет высочайшие рейтинги, поскольку идет ежедневно по четыре часа в день в прайм-тайм. В основном обсуждается бедственное положение западных демократий, тупость их руководителей, и чудовищный моральный облик граждан. С особенным смаком демонстрируется модное ныне течение трансгендеров. С экрана постоянно лыбяться гнусные размалеванные хари, какие–то накрашенные, отвратительные мужики с накладными сиськами, пытаются неуклюже танцевать кверк, выступают то-перед детишками, то – перед солдатами, а то и вовсе с трибуны Конгресса. И все эти, так сказать, организмы, судя по всему прекрасно себя чувствуют: их постоянно куда-то приглашают, у них миллионы подписчиков, и вообще они - в полном шоколаде.

И вот у наших хануриков назрел вопрос: Почему это некрасивые, неуклюжие, не особо умные персонажи, да еще и с явными психическими проблемами, так неплохо себя чувствуют в материальном плане, в то время как сами они вынуждены ежедневно решать незначительные, и от того особенно унизительные, проблемы, как нехватка денег на бутылку самого дешевого пива. (Как вы понимаете, у наших ребят имелись все основания для того, чтобы сравнивать).

- Надо взять на вооружение эту мировую тенденцию – изрек Вован – думаю, на этом можно будет заработать.

- Это ты на что намекаешь? – спросил Анатоль. Тон, которым был задан вопрос, настолько отличался от показного дружелюбия, принятого у заморских извращенцев, что Вован испуганно замахал руками:

- Да, ты не понял, я же не переделаться предлагаю. Вон смотри – он указал, на спящего на тахте Леху – нарядим его в женское, и отправим к Американскому посольству.

-Нахрена?

- Типа, он трансгендер, и его здесь обижают, вон и синяк еще не прошел. Скажет, что менты избили. А мы этот его скулеж на фоне американского флага снимем и в сеть выложим. Журналюги глядишь - и ухватятся, начнут его на всякие интервью приглашать. А интервью эти - я слышал - совсем не бесплатные. Поплачется там про свою тяжелую жизнь, про кровавый режим и дело в шляпе. Бабла поднимем по-легкому. Ему ж там никто под платье не полезет проверять, переделкин он или нет.

- Отличный план! А если откажется, мы ему второй глаз прикроем! – хохотнул Анатоль, и пихнул ногой будущего «трансгендера» - Харе валяться, на заработки собирайся!

Когда Леха открыл глаз, ему налили пива, подождали чуток, чтобы оно правильно улеглось, а потом и рассказали о его почетной миссии. Как и ожидалось, Леха кочевряжиться не стал. Люся скрепя сердце выдала ему свой лифчик и кофточку, благо, они были почти одной комплекции. Туфель на его ногу не нашлось, и он остался в своих кедах и джинсе. Когда же Люся накрасила нашего героя, все ахнули – Леха выглядел почище (грязнее) западных аналогов.

-Тьфу, мерзота! – только и смог вымолвить восхищенный Анатоль.

Они быстро допили пиво, и отправились на дело. Впереди шел Вован, за ним Леха, и Анатоль замыкающий. Едва выйдя из подъезда, Вован нос к носу столкнулся с огромным угрюмым мужиком в засаленом тельнике. Он сразу его узнал, и, пробормотав что-то типа приветствия, стремглав бросился в сторону, в кусты, что росли вдоль дома.

Новоиспеченный трансгендер спрятаться от тестя не успел.

Только поздороваться и успел.

А больше ничего не успел.