Олег сильно переживал смерть матери. Всё произошло совершенно неожиданно, просто поздно вечером вдруг раздался телефонный звонок, они с женой уже спали.
- Ну, что там еще? – недовольно проворчала жена, подавая ему телефон, - опять что-то твоей мамочке среди ночи потребовалось?
Олег, понимая, что такое отношение жены к его матери, по крайней мере, несправедливо, промолчал. Мать беспокоила их крайне редко, жила отдельно в своей квартире, и хоть была уже на пенсии, продолжала работать, так что даже материально обходилась без помощи сына. Но жена всё - равно её не любила, Олегу приходилось часто выслушивать колкие замечания жены в адрес матери.
- Олег, это я, тетя Зоя, - в трубке раздался взволнованный голос маминой соседки по лестничной площадке, - Полину только что на скорой отвезли в больницу с сердечным приступом.
- В какую больницу, тетя Зоя? – Олег выслушивал ответ, а сам торопливо натягивал брюки.
- Ну и куда ты собрался? До утра нельзя подождать? – возмутилась жена.
- Маме плохо. Вдруг что-то понадобится?
- А ты чем сможешь ей помочь? Тоже мне, доктор нашелся? – хмыкнула жена.
- Спи, Вероника, я всё-таки съезжу.
Олег вышел во двор, завел машину. В приемном покое узнал, что мать в реанимации в тяжелом состоянии.
- Вы поезжайте, вас все-равно туда не пустят, - молоденькая медсестра с сочувствием смотрела на Олега. Но Олег опустился на узенькую кушетку в больничном коридоре, решив подождать каких-либо известий. Он даже, кажется, задремал, и приснилось ему, будто мама ласково треплет за плечо:
- Вставай, сынок, в школу опоздаешь.
Но, открыв глаза, увидел перед собой доктора и услышал страшные слова.
- Мы сделали всё возможное.
Все последующие дни прошли словно в тумане. Олег даже не помнил, куда ездил, о чем и с кем договаривался. После похорон и поминок отпросился с работы еще на пару дней, не мог никого видеть, хотелось в одиночку пережить горе.
Трудно было осознать, что мать еще не старая и довольно крепкая, вдруг ушла в другой мир так внезапно.
- Давно она на сердце жаловалась, просто вам ничего не говорила, беспокоить не хотела, - соседка тетя Зоя сказала на поминках, - всё ждала тебя, Олег, каждые выходные ждала. В одном городе ведь живем, что же ты про мать - то забыл совсем.
- Да, звонил же я ей постоянно, только и слышал: сынок, всё хорошо, занимайся своими делами.
- Звонить одно, а приехать, навестить мать – совсем другое.
И вот теперь Олег, отвернувшись к стене, мучился раскаянием. Как так получилось, что он, действительно, редко навещал мать? Два раза в год нужно сопровождать жену на заморские пляжи, а по выходным – или неотложная работа, или поездки за город в дом отдыха. А для матери только - редкие звонки по телефону и сухие фразы:
- Мам, как дела? Все нормально? Ну, я побежал.
Олег чувствовал себя неблагодарным, предателем. Вычеркнул из жизни самое дорогое, детские воспоминания. Мамины ладошки, приглаживающие его непокорные вихры, мамину колыбельную перед сном.
- Ну, ты долго еще страдать будешь? – жена раздраженно заглянула в комнату, - подумал бы лучше, что с квартирой её делать? В наследство только через полгода вступим, значит раньше продать нельзя? Может пока квартирантов пустим?
- Рано еще, Вероника, пока сорок дней не пройдет, ничего там трогать не будем.
- Что еще за глупости? За целый месяц деньги терять? – Супруга недовольно поджала губы.
- Тебе что-то не хватает? – Олег остался непреклонен, на этот раз он твердо решил не уступать жене, просто представить не мог, что в квартире его матери, где даже запах её еще не выветрился, будут находиться чужие люди.
На сороковой день они вместе с женой отправились на материну квартиру, Олег собирался накрыть нехитрый стол, угостить соседок, чтобы помянуть мать. У Вероники были свои планы, все осмотреть, вызвать клининговую службу, чтобы навести чистоту.
Какое же было удивление, когда они обнаружили, что в квартире поменяны замки.
Олег позвонил соседке.
- Тетя Зоя, а кто же тут хозяйничает? Почему Вы мне не сообщили?
- Погоди, Олег, а я думала, что ты знаешь. Полина еще при жизни переписала квартиру на девушку, она её внучкой называла.
- Какой еще внучкой? Не было у неё никакой внучки?
- Звони в полицию, - разбушевалась жена, - это мошенники, присвоили чужую квартиру.
- Погодите, у меня где-то телефон записан. Как-то раз я звонила по просьбе Поли.
Когда в трубке раздалось приветливое: «Алло», Олег не смог сдержаться, начал кричать, обвинять собеседницу во всех грехах, в мошенничестве и подделке документов.
- Олег, это ты? – вдруг прорвался женский голос, улучив паузу в словесном потоке Олега.
- Да-а, а вы кто? – от неожиданности Олег даже растерялся.
- А я, та, кого ты только что называл мошенницей. Предлагаю встретиться и всё обсудить.
Олег поторопился к назначенному месту. Жена порывалась отправиться с ним, но что-то подсказывало Олегу, что она там будет лишней.
Он внимательно разглядывал проходящих мимо женщин. Её заметил, только тогда, когда она подошла совсем близко.
- Ну, здравствуй, Олег, - улыбнулась она, - узнаешь?
- Аня? – Олег с интересом вглядывался в лицо подошедшей женщины, - сколько же мы не виделись? Ты совсем не изменилась.
- Ну, что ты? Время идет, всё течет, всё изменяется. Осенью нашей дочке будет двадцать лет.
- У нас есть дочь? Это ей досталась квартира? Почему ты столько лет молчала?
- Это же ты бросил нас, а я тогда еще не знала о том, что жду ребенка. Потом всё ждала, что ты вернешься. Но ты выбрал карьеру и материальное благополучие. Потом гордость не позволяла броситься тебе в ноги.
- А моя мама? Выходит, она знала про вас?
- Да. Года три было Сонечке, когда мы случайно с тетей Полей встретились. Она как-то сразу поняла, что это твоя дочь, да я и не стала отрицать. Твоя мама помогала нам по возможности, а когда Сонечка подросла, она уже сама к бабушке в гости ходила, помогала ей. Полина Егоровна года два назад дарственную на квартиру внучке оформила, хотела тебе рассказать, да, видно, не успела. Так, что теперь Соня полноправная хозяйка этой квартиры.
- Ну, что же, я не вправе оспаривать эту сделку. Но ты хотя бы познакомишь меня с дочерью?
- Да, конечно, - Аня кивнула головой, - тем более, я знаю, что детей у тебя больше нет. Как так получилось?
- Не знаю. Сначала не хотели, то карьера, то работа, для себя надо пожить, пока молодые. То машину купить, квартиру прилично обставить. И не заметили, как годы пролетели.
Олег вернулся домой, тихонечко открыл дверь, надеясь не побеспокоить жену, и хоть не на долго, но отложить выяснение отношений. Но, услышав голос жены, которая с кем-то разговаривала по телефону, остановился в прихожей.
- Ты представляешь, эта старая грымза подарила свою квартиру какой-то девке, и по всему выходит, что эта девка – внебрачная дочь моего тюфяка, - возмущалась Вероника.
Олег тихо слушал нелестные эпитеты, которыми награждала его супруга, и думал:
- А что я, собственно, здесь делаю? В этой квартире, обставленной дорогой импортной мебелью? Здесь есть всё, кроме птичьего молока. Но разве эта роскошь принесла мне счастье? В этих шикарных комнатах никогда не раздавались детские голоса, звонкий смех. Никогда по утрам не будил меня запах пирогов, как когда-то в детстве. И даже мама избегала сюда приходить, неласково встречала её сноха.
Когда-то ради этого показного благополучия, Олег бросил свою Аньку, женился на дочери своего начальника. Знал, что тесть поможет ему получить хорошую должность. Когда на одной чаше весов – любовь, а на другой – безбедная в материальном плане жизнь, то поневоле задумаешься, что выбрать.
- Эх, ошибся я видно с выбором, спасовал перед трудностями. Но ведь, еще не поздно всё изменить. Завтра же подам на развод.
Олег вспомнил, как гуляли они с Аней за городом, как подарил он тогда ей букет луговых ромашек. И как искренне она тогда радовалась, как сверкали от счастья искорки в её глазах. Потом были только букеты роз – шикарные и царственные, но какие-то неживые, которые он дарил своей жене, и был равнодушный и надменный взгляд Вероники.
Да, в жизни было все, о чем когда-то мечталось в молодости: дорогие курорты и ужины в ресторанах, отдых под пальмами, но вот тепла и уюта недоставало. А порой так хотелось простой еды, вроде мамкиных блинчиков, или картошки с соленым огурчиком, прокатиться на велосипеде по пыльным дорогам, опуститься в густую траву, прижаться спиной к нагретому солнцем стволу березки.
Видно, для того, чтобы понять, что живешь чужой жизнью, нужно что-то безвозвратно потерять.