Почему царскую династию возглавил не спаситель Отечества князь Пожарский, а польский прихвостень Романов? При том, что Пожарские – более древний род, нежели Романовы, и тоже относятся к боковой ветви Рюриковичей.
В октябре 1612 г. народное ополчение во главе с князем Дмитрием Пожарским и Козьмой Мининым освободило Москву от поляков. Смутное время закончилось, пришло время восстанавливать разоренную смутой страну. Но самодержавный престол пустовал – династия Рюриковичей, правившая до этого, прервалась на бездетном царе Фёдоре Ивановиче, сыне Ивана Грозного. А династия Годуновых фактически не родилась – после смерти Бориса Годунова, его шестнадцатилетнему сыну Фёдору II Борисовичу (его матерью была Мария Григорьевна Скуратова-Бельская, дочь печально известного Малюты Скуратова) удалось усидеть на престоле всего 49 дней (с 25 апреля по 11 июня 1605 г.). Это самое короткое царствование в российской истории.
Так же не состоялась и династия царей Шуйских, хотя, казалось бы, Шуйские, в отличие от тех же Годуновых, – весьма древний род, ведущий свою родословную от Рюриковичей – у историков не вызывает сомнения тот факт, что род Шуйских идет от рода князей Суздальских. Поэтому большинство ученых ведут их род от Андрея Ярославича, брата Александра Невского. Но и Василий Шуйский долго не усидел на троне. Главной причиной отстранения боярского царя (как его называли тогда) стала та, что его избрали нелигитимно, не на всенародном Земском соборе, как того же Годунова, а в кругу узкой Боярской думы, главного в те годы законодательного органа. Хотя позже стало известно, что воду замутили такие же бояре, но не имевшие своего кормления (то бишь, государственного назначения). И одним из таких бояр оказался Фёдор Никитич Романов, за свою раскольническую деятельность сосланный еще Годуновым, и не возвращенный из опалы Шуйским в монастырь под воцерковленным именем Филарета.
Так вот, чтобы избежать таких же последствий в Успенском соборе московского кремля 16 января 1613 года снова собрался всенародный Земский собор.
Впрочем, слово «всенародный» здесь, скорее всего немного лишнее. В соборе должны были принять участие делегаты из 58 городов, но приехало едва ли не втрое меньше. И то их был некомплект. Часть дворянских и купеческих представителей не приехала, а другие — вернулись к себе домой, так как получили сведения, что казаки с «фирманами» самозванцев покушаются на их собственность, включая земли. Наконец, часть городов просто не признали собор, а Новгород вообще оказался под шведами.
Было несколько претендентов на русский трон, в числе которых значился даже Лжедмитрий II, которого Марина Мнишек, жена Лжедмитрия I, имея, разумеется, на то свой меркантильный интерес, признала своим мужем. Был даже польский королевич Владислав, которому некое время назад присягнули как русскому монарху некоторые бояре, в их числе, между прочим, оказался и Фёдор Романов.
В претендентах на престол из московских бояр оказались: князь Фёдор Иванович Мстиславский, князь Иван Михайлович Воротынский, князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, Иван Никитич Романов, князь Иван Борисович Черкасский, Фёдор Иванович Шереметев, князь Дмитрий Михайлович Пожарский и князь Пётр Иванович Пронский.
А вот у спасителя Отечества, князя Пожарского, который и сам претендовал на трон, был свой фаворит – шведский королевич Карл-Филипп. Странно, не правда ли? Будто в самой России не нашлось для князя подходящих кандидатур.
Здесь среди историков бытует две версии. С одной стороны, он опасался, что «боярский царь» посеет в России семена новой смуты, как это случилось во время недолгого правления Василия Шуйского. Поэтому князь Дмитрий стоял за призвание «варяга».
С другой же стороны, осенью 1612 г. ополченцы захватили шведского шпиона. До января 1613 г. он томился в неволе, но незадолго до начала Земского собора Пожарский освобождает соглядатая и отсылает его в занятый шведами Новгород с письмом к шведскому полководцу Якобу Делагарди, в котором сообщает, будто и он сам, и большинство знатных бояр хотят видеть на русском троне именно Карла-Филиппа. Но, как показали дальнейшие события, Пожарский дезинформировал шведа.
Одно из первых решений Земского собора – иноземцу на русском троне не быть, избирать государя следует «из московских родов, ково Бог даст». Возможно потому, чтобы не допустить шведского вмешательства в избрание царя, князь Дмитрий сознательно морочил голову Делагарди «всеобщей поддержкой» кандидатуры Карла-Филиппа.
Впрочем, князь Пожарский трезво оценивал свои политические амбиции – хотя за ним и стояла грозная сила – народная армия, которая под его водительством разгромила интервентов (поляков и шведов), у него не было финансовой возможности проплатить своих сторонников, чтобы они прокричали на Земском соборе его кандидатуру на царство. Род Пожарских не был столь богат, как род Романовых. И он принял предложение Фёдора Никитича Романова (патриарха Филарета) – Пожарский помогает Романовым занять престол, Романовы ему за это хорошо заплатят.
20 февраля 1613 года князь Дмитрий Михайлович Пожарский предложил Собору избрать царя из числа претендентов, имеющих царское происхождение, то есть из родственников последнего Рюриковича Фёдора Ивановича, сына Ивана Грозного. И предложил конкретную фигуру – Михаила Фёдоровича Романова, который приходился двоюродным племянником царю Фёдору Ивановичу и был боярского происхождения. В благодарность, на этом Соборе Пожарский «за службу и очищение Москвы» получил сан боярина и вотчины с поместьями в количестве 2500 четей (т.е. четвертин земли). И при этом, стоит заметить, сам патриарх Филарет в то время находился в польском плену.
Но и этим дело не кончилось.
При своем венчании на царство (11 июля 1613) Михаил Романов вновь пожаловал Пожарского саном боярина, подтвердил земельные дачи и наградил его новыми землями в Пурецкой волости Нижегородского уезда в количестве 3500 четей. А во время миропомазания государя царский венец на золотом блюде держал родной дядя царя Иван Никитич Романов, скипетр – князь Д.Т. Трубецкой, а державу – князь Пожарский. Принимая во внимание, что князь Дмитрий Михайлович по своему «отечеству» был ниже многих бояр, особенно знаменательно, что он занял такое выдающееся положение при венчании на царство Михаила Фёдоровича.
Странновато, не правда ли? С чего вдруг такой золотой дождь пролился на Пожарского из рук Романовых?
Впрочем, не все прошло так, как хотелось бы Филарету Романову. Говоря современным языком, кандидатура юного Михаила Фёдоровича Романова первый тур выборов провалила – не набрала нужного количества голосов.
И не в последнюю очередь потому, что самого претендента на престол никто пока и в глаза не видел – Михаил вместе с матерью прятался в это время в Ипатьевском монастыре в костромских лесах. А как можно голосовать за человека, если с ним нельзя не то, что поговорить, задать интересные вопросы и послушать на них ответы, но даже просто посмотреть на него, заглянуть в его глаза?
И бояре не дали себя уговорить: на предварительном голосовании кандидатура Михаила Романова не набрала нужного числа голосов. Мало того, Собор потребовал приезда юного претендента в Москву. Этого романовская партия допустить не могла: неопытный, робкий, неискушенный в интригах юноша произвел бы на делегатов Собора невыгодное впечатление. Шереметьеву и его сторонникам пришлось проявить чудеса красноречия, доказывая, сколь опасен путь из костромского села Домнино, где пребывал Михаил, в Москву.
В этот момент больше всего шансов занять престол было у Пожарского — за ним стояло мощное войско. Тем более, и сам Собор созывал князь Дмитрий Пожарский, от его имени первое время раздавались призывы собирать земское ополчение и идти выбивать иноземных супостатов из Москвы. И вся переписка велась от лица Пожарского. Он же заведовал казной. И он же раздавал поместья в собственность сторонникам земства.
Вторым был князь Трубецкой — ловкий политик, который всю Смуту лавировал между толпой самозванцев и претендентов на царский трон, а под конец с верными ему казаками и отрядами прибился ко Второму Земскому ополчению, став одним из его вождей.
И только невероятными усилиями, опять же современным языком говоря, доверенного лица и родственника Фёдора Романова боярина Фёдора Шереметева, хитростью и красноречием удалось убедить земских избирателей. Он уверял строптивых бояр, что Михаил «молод и будет нам поваден». Другими словами, станет их марионеткой.
7 февраля 1613 г. уставшие от многодневных дебатов делегаты объявили двухнедельный перерыв: «Для большого укрепления отложили февраля з 7-го числа февраля по 21 число». В города разослали гонцов «во всяких людех мысли их проведывати». Но давайте не забывать, что речь идет о начале XVII века. В ХХI-то веке за две недели вряд ли успеешь выяснить мнения людей на огромной территории, какая уже в то время была в Московском государстве. В Сибирь, например, гонцу в то время и за несколько месяцев не добраться. В данном случае, скорее всего, бояре рассчитывали на уход из Москвы самых активных сторонников Михаила Романова – казаков. Однако они просчитались.
Вот что об этом написано, вероятно, участником Собора в «Повести о Земском соборе 1613 года». 21 февраля бояре решили выбрать царя, бросив жребий, что не на шутку разозлило казаков. Ужели только из тех вельмож (восьмерых кандидатов) будет избран царь? «Да, из них выберем жребием!» В ответ казачьи атаманы заявили: «Князья и бояре, и все московские вельможи, не по божьей воле, а по самовластию и по своей воле вы избираете самодержавно. Но по божьей воле и по благословению благоверного и христолюбивого государя царя и великого князя Феодора Ивановича всея России при блаженной его памяти, кому он, государь, благоволил посох свой царский и державствовать на России князю Федору Никитичу Романову. И тот ныне в Литве полонен, и от благодоброго корня и отрасль добрая, и есть сын его князь Михаил Федорович. Да подобает по божьей воле тому державствовать». И тут же, как по команде, все атаманы и все казачье воинство закричали: «По божьей воле на царствующем граде Москве и всея России да будет царь-государь и великий князь Михайла Федорович и всея России!»
Это была нешуточная угроза. И только родной брат Филарета и дядя будущего царя Иван Романов, по прозвищу Каша запротестовал: «Михайло Федорович еще млад и не в полном разуме». На что казачьи острословы возразили: «Но ты, Иван Никитич, стар верстой, в полном разуме… ты ему крепкой подпорой будешь». Дядюшкину оценку своих умственных способностей Михаил не забыл и впоследствии отстранил Ивана Кашу от всех государственных дел.
Но откуда простые казаки могли узнать такую подробность, как предсмертное желание царя Фёдора Ивановича? Не с подачи ли агентов Филарета?
Но больше всего в шоке от такой позиции казаков оказался князь Дмитрий Трубецкой, который перед тем полтора месяца кормил и поил сорок тысяч казаков, приглашая их к себе на трапезу и уговаривая, чтобы они выкрикнули его имя на царство. Узнав же о таком казачьем, своих боевых товарищей, коварстве, «лице у него почерне, и паде в недуг, и лежа много дней, не выходя из двора своего с кручины, что казны изтощил казаком и позна их лестны в словесех и обман».
Стало понятно, что не просто так казаки переметнулись на сторону Михаила Романова. Во сколько же мер золота Фёдор Романов оценил это казачье предательство?
Вообще, нужно отметить, что казаки в Смутное время представляли из себя не только большую, но и разношерстную массу и силу. Летописные свидетельства того времени как о чем-то обычном пишут о казаках в таких городах, как Ям, Гдов, Смоленск, Ярославль. Причем указывая, что это всё местный, а не пришлый элемент. Впрочем, бывших служивых казаков с Дона и Терека тоже хватало. Но, как писал один из свидетелей — «казаков на Дону не осталось, все ушли в Москву».
В центре страны действительно было какое-то их дикое перепроизводство. Только в 1611 году под Москвой на польской стороне сражалось до 20 тысяч казаков, и примерно столько же сражалось против. А ещё большее число рассекало по стране, захватывая дворцовые, помещичьи и общинные земли.
Как бы там ни было, 21 февраля (3 марта) 1613 г. Земский собор принял историческое решение: избрать на царство Михаила Федоровича Романова. Первой страной, признавшей нового государя, стала Англия: в том же, 1613 году, в Москву прибыло посольство Джона Метрика. Так начиналась история второй (или все-таки третьей?) и последней царской династии России.
А теперь – основное. Историю, как известно, пишут победители. Победителями в борьбе за русский престол вышли Романовы. Вышли не очень чистым способом, по сути, совершив государственный переворот – а как иначе можно квалифицировать свержение с престола Василия Шуйского и неожиданную победу на Земском соборе. За что, кстати, в октябре 1917 года получили своеобразную ответку. За триста лет своего правления придворные историки либо подправили нужные документы, либо и вовсе их уничтожили, чтобы никто не смог подкопаться под истину.
Приходится снова и снова повторять: Россия – страна с непредсказуемым прошлым.
Каковы факты, спросите вы, доказывающие, что Романовы «купили» себе право на российский престол? Фактов нет, поскольку нет, как я уже сказал, документов, подтверждающих мои умозаключения.
Зато есть железная логика! И она, порою, может перевесить ценность документов, которые, порою, чего греха таить, можно и подделать.
Давайте рассуждать.
1) Отправленный в опалу царем Борисом Годуновым, постриженный им в монахи под именем Филарета, Фёдор Никитич Романов, при первой же возможности пошел на сотрудничество с интервентами поляками и их ставленником, известным в истории под именем Лжедмитрия I(допустим, это беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев). Заняв престол, Лжедмитрий вернул из ссылки всех своих мнимых родственников, в том числе и Романовых, и особенно отблагодарил Филарета, сделав его митрополитом Ростовским. Брату его, Ивану Романову был пожалован боярский чин.
Кстати, ходили упорные слухи, что Отрепьев был «человеком Романовых». Сначала он служил Михаилу Никитичу Романову, затем князю Борису Черкасскому. За несколько лет службы Отрепьев занял при дворе Никитичей достаточно высокое положение, как говорит летописец, вошел у них «в честь». После разгрома мятежа Романовых в 1600 году ближние слуги Никитичей были казнены. Отрепьева тоже ожидала виселица. Спасаясь от виселицы, 20-летний Юрий постригся в монахи под именем Григория и бежал в провинцию. Однако вскоре он снова появляется в Москве, и едва ли по собственной воле. Видимо, уцелевшие члены «романовской партии» продолжали делать на него ставку. Именно с их легкой руки Отрепьев был принят в аристократический Чудов монастырь. Карьера его на монашеском поприще была просто феерической! Вначале Григория отличил архимандрит Пафнутий, который сделал его своим келейником. Затем он стал придворным самого патриарха Иова, рукоположившего Отрепьева в дьяконы. В штате писцов и помощников он присутствовал на заседаниях государевой Думы.
Известно, что самозванец был образован, имел каллиграфический почерк, был знаком с историей, имел неплохие литературные способности. Образование Отрепьев мог получить, находясь на службе у Романовых, которые. Кроме того, известно, что Отрепьев имел хорошую военную подготовку. Так, 21 января 1605 года в сражении у села Добрыничи с превосходящим царским войском он лично возглавил атаку отряда гусар. Отбросив авангардные конные отряды правительственных войск на правом фланге, польские всадники атаковали находящуюся в центре русскую пехоту.
Филарета одни современники характеризовали, как «мужа в учениях божественных зело изящного», другие же рассказывали, что митрополит плохо разумел Священное Писание. Впрочем, он и не готовился к стезе патриарха – он подвизался на стезе политики. И в этом он был еще какой дока.
2) Приняв высокий церковный сан митрополита от пусть и самозванца, но коронованного, Филарету некуда было деваться – и когда развенчали и казнили Лжедмитрия I, он тут же при появлении на горизонте Лжедмитрия II, прозванного в народе «тушинским вором» (то есть, по сути, это был такой же бандит, как тот же Емелька Пугачёв, выдававший себя за Петра III), признал его как царя, за что, опять же в благодарность, получил уже высший в церковной иерархии титул – патриарха всея Руси, вместо низложенного им же «годуновского» патриарха Иова.
В Тушино съезжались искатели приключений, авантюристы, бояре, недовольные Василием Шуйским. И в мае 1608 года здесь объявился Филарет Романов. Его появление в «воровской столице» окутано тайной. С одной стороны, якобы митрополита Ростовского привезли в Тушино силой, после того как Ростов был взят отрядами Лжедмитрия II, с другой стороны, как тогда объяснить, что Филарет быстро прижился в лагере своего «двоюродного брата»? Ведь, как известно, насильно мил не будешь. Как его в этот период описывал известный священник и писатель Авраамий Палицын: «Филарет был разумен, не склонялся ни направо, ни налево». Он отправлял богослужение, поминал «Тушинского вора» Дмитрием.
Если применить к этой ситуации юридические нормы, то митрополит Филарет явился таким же самозванным патриархом, каковым самозванным царем являлся Лжедмитрий II.
Кстати, в детстве Фёдор Никитич получил хорошее образование, изучил латынь. А, занимаясь по рукописной грамматике, написанной лично английским послом Джеромом Горсеем, он «находил большое удовольствие в занятии английским языком». Впрочем, любовь к книгам в нем легко сочеталась с любовью к развлечениям. Никто лучше него не умел ездить верхом. Главным же увлечением Романова была охота – псовая и соколиная. Веселый и приветливый, красивый лицом и любящий модно одеваться, Фёдор слыл на Москве первым щеголем. По замечанию историка Николая Костомарова, современники писали, что «если портной, сделавши кому-нибудь платье и примерив, хотел похвалить, то говорил своему заказчику: теперь ты совершенный Федор Никитич».
После того, как второй самозванец бежал из Тушино, русские и поляки, еще остававшиеся в лагере, собрались на совет совместно с присланными от польского короля Сигизмунда послами. От русских на совете присутствовали «патриарх» Филарет с духовенством, казачий атаман Иван Заруцкий, Салтыков и касимовский хан Ураз-Махмет. Было решено принять сторону польского короля и послать ему грамоту: «Мы, Филарет патриарх Московский и всея Руси, и архиепископы, и епископы, и весь освященный собор, слыша его королевского величества о святой нашей православной вере раденье и о христианском освобождении подвиг, Бога молим и челом бьем. А мы, бояре, окольничие и т. д., его королевской милости челом бьем и на преславном Московском государстве его королевское величество и его потомство милостивыми господарями видеть хотим».
Однако, «самозванная» лафа довольно быстро кончилась. И как же поступил Филарет? Да очень просто: быстро, как бы сейчас сказали, переобулся. Впрочем, обувь была все та же, только размерчик другой: он присягнул новому польскому ставленнику, польскому королевичу Владиславу Вазе, которого отец, польский король Сигизмунд III усиленно толкал на русский трон.
3) И летом 1610 года, свергнув царя Василия Шуйского, новое московское правительство, вошедшее в историю под термином Семибоярщина (куда вошли самые знатные представители боярских родов – князья Ф.И. Мстиславский, И.М. Воротынский, А.В. Трубецкой, Б.М. Лыков-Оболенский, А.В. Голицын и бояре Ф.И. Шереметев и Иван Никитич Романов – постриженный в монахи его родной брат Фёдор Иванович не имел возможности в открытую участвовать в политической деятели, что вовсе не мешало ему действовать в закулисье) на Земском соборе на Сухаревом поле в Москве избрало пятнадцатилетнего Владислава Вазу царем с условием принятия им православия. И даже успели отчеканить золотые и серебряные монеты от имени царя «Владислава Жигимонтовича».
6 сентября 1610 года Владислав даже заочно принял присягу московского правительства и жителей Москвы и даже получил привезенные ему царские регалии, впрочем, за исключением короны. Однако, поскольку заранее обещанное ему и его отцу замирение обеих русских сторон внутреннего гражданского конфликта не случилось, 15-летний королевич в Москву не прибыл, православие не принял, и следовательно, венчан на царство не был. В октябре 1612 года в Москве боярское правительство королевича Владислава было низложено.
Как говорится, бояре дали, бояре и забрали. А что же наш «патриарх» Филарет?
4) Он продолжал упорно держаться польской партии. Правда, когда народное ополчение под руководством князя Пожарского подступило к Москве, поляки от греха подальше перевезли московских послов в Польшу, но Фёдор Никитич и в плену не страдал – Романова вместе с князем Голицыным отправили в Мальборк, бывшую столицу Тевтонского ордена, где разместили в замке вместе со свитой, в помещении, предназначавшемся обычно для гостей замка. Кроме того, он имел постоянную связь с Москвой, и даже из Польши, из заключения, по сути, руководил Земским собором.
Известно, что Филарет вошел в историю российских спецслужб, придумав «тайнопись» – шифр, который использовался в дипломатической переписке (он стал называть такие письма не «затейными», как это было принято на Руси, а «закрытыми»). Таким образом он переписывался со своим родственником Фёдором Шереметевым, который после изгнания поляков из Москвы возглавил «романовскую партию». Вполне вероятно, что те, кто выбирал нового царя, выбирали не Михаила Романова, который был «зело кроток и милостив», а его отца, человека и политика, обладавшего глубоким умом, решительностью, обширными знаниями и богатым личным опытом, но, в первую очередь, громадным честолюбием.
Бытует мнение, что Филарет на всю оставшуюся жизнь сохранил ненависть к полякам (уже будучи правителем России, он вел вполне ксенофобскую политику, пресекал любые попытки контактов с Европой, жег еретические книги, считал, что «изо всех еретиков самые худшие – папские латиняне». Это произошло из-за того, что, якобы, поляки с ним плохо обходились и всячески издевались над ним в плену.
Позвольте! Но ведь он жил в бывшем замке самого магистра Тевтонского ордена, и не в подвальном помещении, коих там, естественно, немерено. И в пыточные его не водили, на дыбу не вздымали. Наоборот, давали даже возможность общаться с «белым светом». Вставить имя шляхтича, который его содержал. По сообщениям из разных источников, содержание их было весьма богатое.
Может быть, он возненавидел поляков после того, как его начали, говоря современным языком, шантажировать имеющимися документами о сотрудничестве с оккупантами? И он понимал, что подобные документы наверняка уже есть и у папы римского, и у других европейских государей. Что подтверждается тем фактом, что именно Филарет Романов, руками своего сына Михаила, по сути дела впервые опустил над Московией «железный занавес», запретив всяческое общение с иноземцами.
Потом, уже при Петре, когда все устаканилось и забылось, и когда стало понятно, что правнук (Пётр) не может отвечать за грехи своего прадеда, этот шантаж стал неактуальным, хотя поляков, видимо, на генетическом уровне, ни один русский царь не любил – начиная с Алексея Михайловича, отца Петра и внука Филарета, Россия постоянно воевала с Польшей, что закончилось разделом этой страны между тремя коршунами европейской политики – Пруссией, Австрией и Россией, и заканчивая польским походом Красной Армии в 1920 году и, наконец, польскими событиями 1939 года.
В 1618 году поляки подписали мирное соглашение с Россией. Члены «Великого посольства» были обменены на пленных поляков. 14 июня 1619 года Филарет был торжественно встречен в Москве и утвержден на патриаршем престоле. Вскоре он стал фактическим правителем страны, получив официальный титул «великого государя» (до этого патриархов на Руси обычно именовали «великий господин»). Как патриарх он имел верховную церковную власть, а как отец имел неоспоримое влияние на сына. Известно, что Михаил Фёдорович не принимал ни одного значимого политического решения, не посоветовавшись сперва с отцом. Что, впрочем, не удивительно для 16-летнего юноши.
Таким образом, к концу своих дней старший Романов, изгнанный из царского дворца Годуновым и всю жизнь мечтавший о высшей власти, все же получил ее. И для Романовых абсолютно было неважно, каким образом они пришли к власти.
Таким образом, в заключение по нашей традиции подведем итоги: чего/кого не было бы, если бы победу на Земском соборе 1613 года не одержала партия Романовых.
Ну, во-первых, не было бы самой династии Романовых и, соответственно, всех ее (и не только ее) представителей на российском троне.
Во-вторых, вероятно, никогда бы не было в России крепостного права. Напомню, что датой возникновения крепостного права принято считать 1648 год, когда Соборное Уложение царя Алексея Михайловича полностью прикрепило крестьян к земле, введя бессрочный сыск беглых крестьян. Более того, помещик мог избить, изнасиловать или даже убить крестьянина/крестьянку – ему за это ничего не будет (справедливости ради, потом убийство крестьян было законодательно запрещено).
Мне, разумеется, могут возразить, что первые попытки закрепостить свободных крестьян были сделаны еще в Судебнике Ивана III 1497 года. Однако же, одним из его положений было назначение срока, когда крестьянин мог уйти от помещика. Это был Юрьев день, праздник святого Георгия Победоносца. Приходился он на 26 ноября по старому стилю (9 декабря). За неделю до и неделю после него землепашец мог уйти от феодала (отсюда, кстати, и поговорка: вот тебе бабушка, и Юрьев день). В этом же документе оговаривался и размер подати, который крестьянин обязан был платить барину: пожилого – своеобразных «откупных» при уходе от хозяина, и барщины (вознаграждение за работу на хозяина).
В-третьих, повторюсь (см. об этом две мои статьи на этом канале о несостоявшейся династии Годуновых), возможно, не было никакого смутного времени, если бы Фёдор Никитич Годунов не начал мутить воду сразу после смерти Фёдора Ивановича, последнего из династии Рюриковичей.
Я считаю, что Годунов допустил большую ошибку, не решившись публично казнить своих врагов – тогда это было в порядке вещей (и не только в России). Четырех братьев Романовых: Александра, Василия, Ивана и Михаила отправили в ссылку, Фёдора в сопровождении приставов привезли в отдаленный Антониев-Сийский монастырь на Двине, где насильно постригли в монахи под именем Филарета. Жену Фёдора Ксению Ивановну постригли под именем Марфы и сослали в Заонежье, а их детей, Михаила с сестрой, сослали на Белоозеро. Из всех братьев Романовых в живых остались лишь Фёдор и Иван. Зять Фёдора Никитича, боярин князь Борис Черкасский, умер в белоозерском застенке. Опале подверглись все их родственники и приятели Фёдора Романова: князь Иван Сицкий, князь Александр Репнин, дьяк Василий Щелкалов – влиятельный глава Посольского приказа, дворяне Карповы, Пушкины.
Увы, ошибку Годунова повторил и Василий Шуйский: в мае 1610 года Филарет Романов выехал из Тушина с последними польскими отрядами, чтобы найти пристанище в королевских обозах под Смоленском. Но он не успел добраться до места назначения. Царские воеводы пленили его и отправили в Москву. Василий Шуйский не только не осмелился судить «воровского» патриарха, но и опрометчиво разрешил ему остаться в столице, где все эти годы проживали сын Филарета, Михаил, с матерью.
А уже в июле 1610 года самого Шуйского «свели со двора» и насильно постригли в монахи. Опять возникает вопрос: «Кому это было выгодно?» И опять в который раз возникает фигура Филарета Романова, который избавился от очередного кандидата в борьбе за трон.
Подписывайтесь на канал, делайте ссылки на него для своих друзей и знакомых. Ставьте палец вверх, если материал вам понравился. Комментируйте. Спасибо за поддержку!