При взгляде на Алексея Усольцева трудно предположить, что он играет на сцене Театра Олега Табакова почти три десятилетия. Зрителям памятны его молодые персонажи, и сыскать среди них возрастных героев практически невозможно. Актер служит в театре без малого двадцать восемь лет и, по его признанию, ни разу не заскучал.
— В начале сезона 2021/22, на сборе труппы, Владимир Машков объявил сезон «годом науки» в театре. Как у тебя с открытиями и исследованиями?
— Я очень интересующийся человек. Пушкин про русских сказал, что мы ленивы и нелюбопытны, но в отношении меня это справедливо лишь наполовину. Я ленив, но крайне любопытен.
Люблю читать всякие книжки. Большими открытиями стали «Хлопок одной ладонью» Николая Кукушкина и «Краткая история почти всего на свете» Билла Брайсона, работы Ричарда Фейнмана. Последнее время я полюбил нон-фикшн наряду с художественной литературой. В пользу последней у меня всегда был перевес — меня больше увлекали сюжет, чувства и переживания.
— Меня часто мучает мысль о том, как решить, что именно читать. Бывает, накуплю книг — и они лежат годами, дожидаясь своего часа. Порой гнетет мысль, что всего не прочтешь. Как ты выбираешь, что читать, чему посвятить время?
— Я люблю фантастику. Есть несколько авторов, которых я постоянно покупаю и читаю. Книжный шкаф дома полон. Периодически приходится его освобождать и перевозить часть книг на дачу. Если летом получается пробыть там недельку, читаю запоем. Обожаю перечитывать, в том числе Пушкина, Чехова, Толстого.
— А возникший интерес к нон-фикшн?
— Это по большей части по рекомендациям. Еще смотрю различные видео. Например, слушал цикл лекций Роберта Сопольского «Биология поведения человека». По ходу просмотра всплывали темы и имена — искал их в интернете. Одно цепляется за другое, и…
— К электронным книжкам как относишься?
— Никак вообще. Только раз в жизни купил электронную книгу. Прочитал на планшете. Ну… не то. Я люблю бумажные книги. Электронные не пахнут, в них не полистаешь страницы. Я не вижу, сколько страниц осталось.
— Короче говоря, благодаря таким читателям, как ты, бумажные издательства без хлеба не останутся.
— Имея деньги, буду до последнего поддерживать такие издательства.
— В интервью сетевому изданию «Театр To Go» ты подсчитал, что верен Театру Табакова уже без малого двадцать восемь лет. В связи с этим у меня такой вопрос. В жизни никогда не бывает все хорошо. В работе все не бывает гладко. Случаются периоды, когда по тем или иным причинам становится неинтересно, мучает рутина…
— Это не про меня. Мне всегда было интересно. Пожалуй, только в 2018 году на «Малгиле» случился такой критический момент. Мне казалось, что спектакль можно сделать интереснее. Но мне не было скучно. Я злился, но совсем не скучал.
Если бы в этом сезоне не случился Жевакин, я бы счел год кризисным. Без новой работы, без премьеры — это был бы мой первый такой сезон за все годы. Было бы ужасно закончить сезон, не сделав новых шагов. В этом смысле Жевакин дает возможность развиваться.
— Не секрет, что есть актеры, которые отказываются от тех или иных ролей — сразу или по ходу репетиций. Ты, насколько я знаю, никогда ни от чего не отказывался. Даже, помню, вместе с Лешей Вакарчуком играл телят у Михаила Станкевича в «Тупейном художнике». Ты не отказываешься, потому что боишься кого-нибудь обидеть?
— Вовсе нет. Мне всегда интересно любое предложение — это вызов, повод для исследования. Конечно, не все мне нравится одинаково. Не все роли по объему меня устраивают, скажем так. Но отказываться от работы — никогда!
Вот в кино я однажды отказался. Продюсером выступала Елена Цапко, когда-то служившая в «Табакерке». Я мечтал поработать с ней с тех пор, как она ушла из театра и стала продюсером. Но сценарий привел меня в ужас. Я позвонил своему агенту и сказал, что, если снимусь, не смогу после этого смотреть людям в глаза, а конкретно — дочери.
— В твоем большом репертуаре, послужном списке немало небольших ролей. А как раз сейчас от некоторых молодых артистов я слышу вздохи: «Вот, мы пришли в театр, роли дают маленькие, эпизоды…» Слышится разочарование.
— Нужно верить, терпеть, набираться мастерства, опыта. Рисковать и предлагать. Однажды Яна Сексте рискнула и показалась в роли Розы Гуревич из «Матросской Тишины». Помню этот показ, было очень смешно. Она сделала из себя совершенную Каркушу из «Спокойной ночи, малыши!» Подложенные «толстинки», цветовая гамма, две тонкие ножки под массивным телом — типичная Каркуша. Яна рискнула и выиграла. Так что, если представляется возможность, молодым артистам нужно не бояться и рисковать. С другой стороны — следует трезво оценивать себя. Например, когда я закончил Школу-студию, был уверен, что могу сыграть все. Было полное ощущение всевластия над собой. Такой я был пластичный в психофизическом плане. И, кто знает, может, и сыграл бы… Мне повезло: у меня были периоды работы с разными режиссерами, занимавшими меня из работы в работу. Были крупные роли, и это меня воодушевило. А если бы до сих пор я находился в массовке, то черт его знает… Спился бы, наверное. (Улыбается.) Спиваться никому не стоит — ни молодым, ни опытным. В этом смысле я очень согласен с Олегом Павловичем. В одном из интервью он говорил, что позволяет себе рюмку водки в плохой день. Выпил — и спать. А наутро с новыми силами за работу. «Дело делать».
— В репертуар театра и в твой личный репертуар вернулись «Страсти по Бумбарашу». Это был один из первых твоих спектаклей в Подвале. Ты начинал в противогазе…
— Да, я играл солдата в Первую мировую, затем красноармейца.
— Сейчас ты в банде.
— Меня повысили до бандита.
— Но не до генерала, как многих взрослых актеров.
— Генерал с моим лицом… Как говорил Михаил Михайлович Хомяков: «Кто на что учился…»
— Когда «Бумбараш» шел на маленькой сцене, он и тогда не казался камерным — столько людей в нем было задействовано. Сейчас и вовсе трудно пересчитать всех, кто выходит на сцену. Тут даже первокурсники. Тебе понятна художественная задача режиссера, решившего привлечь к работе такое число людей?
— Прежде всего, тут на практике реализуется мысль Олега Павловича о том, что артист должен начинать играть на сцене как можно раньше. Кроме того, такая людская масса производит впечатление. Я сел в зал и был ошеломлен масштабом происходящего.
— Прошла очередная отборочная кампания в школу. Ты впервые принимал участие в подобном мероприятии.
— Впервые ездил для этого в другой город, в Новосибирск. Впервые отсматривал видеовизитки абитуриентов. А еще сидел на нескольких городских театральных детских конкурсах. Насмотрелся на очень талантливых детей. Надеюсь, кто-нибудь однажды завернет к нам.
— Тяжелая работа?
— Очень. Мне не хватает усидчивости. Сидеть за столом десять-двенадцать часов — серьезное испытание. В детстве в моем дневнике учителя часто писали: «Постоянно вертится». Однажды меня отсадили на заднюю парту, чтобы я никому не мешал. Над слабой усидчивостью я работаю. Получается понемногу.
— Бывает, что в соцсетях родители непрошедших абитуриентов пишут: мол, моего ребенка не взяли, сломали ему судьбу…
— Я не считаю, что мы ломаем судьбы. Невозможно сломать судьбу тому, кто хочет ее себе создать. Известно множество примеров того, как знаменитые актеры не могли поступить по несколько раз. Если ты хочешь — поступишь. Не сюда, так туда. Глядя на некоторых абитуриентов, я точно понимаю, что они идеально подходят Щепке, или ГИТИСу, или Щуке. Конечно, я в этом смысле не совершенный предсказательный аппарат, но стараюсь судить, как могу.
В том, что кто-то не поступил, нет никакой трагедии. Это, несомненно, жестокий урок. Многое зависит от того, как ты его примешь и переживешь. Да, они дети, у них ранимая психика — по своей дочери знаю, что это такое. Но мы никому не говорим, что он бездарь, как говорили, например, нам при поступлении в Школу-студию. Кто-нибудь обязательно слышал в свой адрес: «Вам нужно заняться другой профессией». Мы подобных жестких слов никогда не произносим. Так что не думаю, что мы ломаем кому-то жизнь. Надеюсь на это.
— Есть ли у тебя советы для тех, кто соберется к нам поступать?
— Главное — читать то, что тебе нравится. Обязательно взять классику, даже если она не по душе. Отыскать такую классику, которая тебе понравится, и захотеть ее прочитать. Следует быть готовым что-то сделать, быстро поменяться — не за пять минут, а сразу. Очень важно быстро и реактивно отреагировать на предложение измениться. Это важное качество. Важна и психологическая устойчивость. Если тебя внезапно останавливают и просят прочитать что-то другое, это не повод расстроиться, зареветь и хлопнуть дверью. Надо начать другую историю — скажем, прочесть вместо стихотворения прозу. Нельзя думать, что ты плох. Надо показать, что ты можешь предложить и что-то другое.
Интервью: Филипп Резников / Фото: Ксения Бубенец