Важной возможностью бизнеса в эпоху цифровизации является появление новых механизмов заключения сделок. Конечно, нельзя не отметить удобство для бизнеса использования простых и квалифицированных электронных подписей, однако действительно революционным преобразованием обязательственных отношений видится появление смарт-контрактов. Еще в 2018 году Банк России указал на значительный потенциал смарт-контрактов в финансовой сфере, в том числе: достоверность финансовой информации, которая обеспечивается криптографией; использование особой подписи, которая позволяет подтвердить подлинность операции, не раскрывая всего содержания договора; отсутствие единой «точки отказа» и т.д. Смарт-контракт позволяет сделать процесс подписания договора более прозрачным, что является несомненным преимуществом для контрагентов.
В части договорных отношений компаний с контрагентами необходимо отметить еще одно преимущество цифровизации: как отмечают исследователи BCG у лидеров в сфере цифровых цепочек поставок маржа выше на 40%, а сумма необходимого оборотного капитала меньше на 20%, нежели у их конкурентов. Цифровизация цепочек поставок осуществляется за счет внедрения технологии блокчейн, а также технологий, действующих на основе машинного обучения. И безусловно с экономической точки зрения это является большим плюсом, особенно с учетом того, что сами по себе нейросети и блокчейн с каждым годом становятся все более законодательно урегулированными.
Однако развитие технологий в контексте поставок не лишает эту сферу классических гражданско-правовых проблем. Пандемия Covid-19 и геополитические события 2022 года вернули к жизни относительно старые вопросы: являются ли, например, санкции обстоятельством непреодолимой силы по смыслу п. 3 ст. 401 ГК РФ? Складывающаяся судебная практика стоит на позиции, не признающей санкции форс-мажором, и лишь сам факт цифровизации вряд ли изменит это обстоятельство. В результате и пандемии, и введения многочисленных санкций в отношении российских юридических лиц компании лишились некоторых возможностей выхода на международный рынок, контрагентов, инвестиций. Все эти обстоятельства тормозят развитие гражданского оборота, и цифровизация не смягчила этот удар.
В части регулирования отношений компаний, действующих на цифровых рынках, и их сотрудников, также все неоднозначно. Получило широкое распространение т. н. платформенной занятости, которая отличается от традиционной занятости работой в режиме гибкого рабочего времени, более частой в сравнении с минимальной частотой выплат заработной платы оплатой за выполненные работы (оказанные услуги), и различными способами юридического оформления отношений с исполнителями. Последнее особенно важно, поскольку для платформенной занятости не характерно заключение трудовых договоров с сотрудниками: с одной стороны, конструкция трудового договора, предусматривающая в силу ст. 20 ТК РФ лишь две стороны (работника и работодателя) для трехстороннего характера платформенной занятости (где есть платформа, партнер и собственно исполнитель) является уже нерелевантной, с другой стороны, заключение различных гражданско-правовых договоров позволяет юридическому лицу, являющемуся оператором платформы, снизить налоговую нагрузку.
Подводя итоги, отметим, что цифровизация, несмотря на значительное количество возможностей, несет сегодня еще большее количество рисков для развития бизнеса. Связано это, в первую очередь, с отставанием законодательного регулирования от развития технологий и моделей общественных отношений. Существующие пробелы и устаревшие конструкции в законодательстве разных отраслей: от антимонопольного до трудового права, – неоднозначная судебная практика и еще более неоднозначные законодательные инициативы наряду с дополнительными возможностями для бизнеса создают и дополнительные проблемы. Очевидно, что законодателю предстоит долгая работа по поиску оптимального регулирования, которое будет не только способствовать развитию бизнеса, но и баланса интересов физических лиц (потребителей или работников) и юридических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность.