Серость победила почти везде. Иногда кажется, что даже природа сдается.
+
— Для меня нет никаких авторитетов! Я сам себе авторитет!
— Сам себе и останешься…
+
Знающий историю понимает, что главными ошибками первых лиц является, за редким исключением, выбор ими вторых, третьих, четвертых и т.д. лиц, или прием в свой круг тех, кого им подставляют.
+
Когда я сомневался в нужности, либо качестве своих текстов, одним из немногих, кому я звонил, был Мирослав Бакулин. И он привычно и жизнерадостно, переходя на имя-отчество, говорил мне: «Сергей Сергеевич, делай! Ты уже давно всем все доказал. А обсуждают и осуждают те, кто, в основном, ничего кроме этого делать и не умеют».
+
Интересно, сколько бы оставили слов из знаменитой, но долгой речи Достоевского на открытии памятника Пушкину редакторы современных газет и таблоидов? До какого слогана бы ужали? И кто из современных читателей плакал бы, как те, кто слушал его в XIX веке, и потерял бы дар речи, как Аксаков? Говорите, мы стали умнее? Скорее — ограниченнее. Ограниченные люди ограничивают мир.
+
В детстве я много читал, ходил и думал, но это не помогло, потому что в зрелости я не могу не читать, лежать и ни о чем не думать.
+
Мой товарищ, т.н. ковид-диссидент, посмеивается, что я везде надеваю маску. «Что, думаешь, она тебя убережет?». На что я ответил: «Не знаю, но в армии я на всякий случай носил каску».
+
Отвечаю на часто задаваемый мне вопрос, который возникает из непонимания моей любви к Родине — как Древней Руси, как к имперской России, так и к Советскому Союзу, гражданином которого являюсь и чем горжусь. Самым большим авторитетом, более того, светочем для меня в русской истории является Сергий Радонежский.