Этакая обзорная, схематичная, почти бессюжетная история на тему торговли.
Помнится, году этак в 2010-м пришлось мне работать в одном сельском магазине. Так себе магазин, так себе ассортимент, так себе чистота и так себе "хозяева", — да, тогда их вот этим словом называли, и только потом пришли к заключению, что хозяева только у собак, а мы как бы всё же люди, хоть и из обслуживающего звена.
Зато: магазин этот был недалеко от дома, никуда не нужно было ездить, чтобы добраться до работы... ну и на этом преимущества кончались.
Ладно, ладно, ещё нас почти не трогали, считай только товар привозили и выручку забирали, а мозг как зря не выносили. Ну и не требовали ничего такого уж особенного, всё делалось на наше продавецкое усмотрение: пришла на работу? Молодец. Не пьяная? Вообще супер! Ценники все правильные? Просто респект и уважуха! А уж если в конце недели отчиталась, так и цены тебе нет, и воздушный поцелуй от хозяйки (она, кстати, и неплохая тётка была на фоне многих других, виданных мной за годы).
Ваша покорная слуга была ещё молодая и наверное от этого совестливая: покупателей не обсчитывала, старалась со всеми вести себя ровно, интересовалась рабочим процессом, поддерживала в свою смену чистоту и неплохой для сельпо ассортимент и в целом, старалась радоваться сама и радовать других. Единственное, чем я грешила — это был так называемый "левый" товар, но в те времена это было почти неизбежно, иначе никак не отчитаться: совсем честные как правило шли домой без зарплаты.
А что такое левый товар? Да ничего такого, товар как товар, такие же чипсы/шоколадки/сухарики/сигареты, от тех же самых поставщиков и с тех же торговых баз. Просто этот товар не числится на приходе, расплачивается за него продавец из своего кармана, но и вырученные за него деньги полностью забирает себе. Покупателю "левый" товар не приносит ни малейшего вреда, только владелец магазина теряет совсем чуть-чуть дохода, такую малость, что без доскональной проверки даже не сумел бы ничего понять.
Могу сказать одно: такое явление сейчас если где-то и осталось, так только в захолустьях, в старых обшарпанных ларьках из девяностых, потому что в наш век вездесущих видеокамер и компьютерных баз данных в современных магазинах весьма сложно "левачить". Ну, хорошо, простым продавцам этого теперь не провернуть, уж точно, а что там может быть на другом, высшем уровне, я не в курсе — не интересовалась.
Так вот, "леваком" я тоже не злоупотребляла, если и брала его, то совсем немного, да и смысл в нём постепенно пропадал: люди уже наелись вредных хрустяшек, больше не хотели их, тем более, в сельпо это всё стоило дороже, и намного проще выходило доехать до более цивилизованных мест и закупиться там.
Итак, подходило к концу лето, время пива, воды и мороженного, и я, понимая, что мой "левак" в виде трёх коробок чипсов "Лейс" не продался и уже не продастся — первое сентября на носу, со вздохом вынуждена была забрать их домой. По итогам вышло так, что больше левачить ни разу не пришлось: прошло время этого, бесследно миновало. А вот кое-что интересное впереди ещё ждало...
Напоминаю, что год был десятый, прославившийся большими пожарами по всей России. Разумеется, моим родным местам досталось тоже, и слава богу, что не остались без крова, но понервничать пришлось неплохо! Те несколько дней, что полыхало особенно сильно, сидеть спокойно в магазине я не смогла: как и все односельчане, окапывала горельники, наблюдала, не загорится ли что-то ещё, не поднимется ли новый столб дыма с самой неожиданной стороны. Начальство мне недовольно названивало, но я уже попросту сбрасывала вызовы: объяснила ведь раз, что пока у меня рядом с домом горит, на работу не выйду, что может быть здесь непонятно? Кстати, рядом с тем магазином горело тоже, была повреждена линия электропередачи, следовательно, в магазине, как и на всём посёлке, несколько дней не было света, что там было делать без него?
После, когда всё закончилось, народ попросту запропал из наших глухих мест: жилья у нас мало, в основном турбазы вдоль реки, с них и выручка ожидалась. После пожаров в наши края запретили въезд всем, кроме местных, и то, что осталось в магазине продавать стало совсем некому: помнится, просидела там неделю, и за все семь дней и десятка человек не увидела.
Было решено заканчивать неудачный сезон досрочно.
Я понимала, что в спешке и суете мало ли чего могло произойти, так что, на прекрасный результат учёта не надеялась. Но каково же было моё изумление, когда обнаружилась недостача размером с четыре моих месячных зарплаты!
Это потом, позже, много позже, сопоставив некоторые факты, поняла я, откуда такое вылезло и почему, что недостача дутая, устроенная для того, чтоб было кому оплатить растаявшее во время отключения света мороженное... Это потом до меня дошло, что надо было всё перепроверить, — скорее всего, что-то нашлось бы. А тогда, припёртая в магазине к стене своими некогда добрыми и улыбчивыми "хозяевами", я сочла за благо пообещать, что всё отдам, только бы выйти оттуда живой.
Отдавала я долго, очень долго, намного дольше, чем подумать могла. Несколько лет мне понадобилось, чтобы выйти из этого замкнутого круга, несколько лет и настоящий друг, который понял, что произошло и услышал как есть, а не как сам придумал. Но справилась в итоге, не без помощи, но справилась.
***
Долго я не могла прийти в себя и видеть не хотела тех "хозяев", даже когда уже расплатилась с ними, для исполнения чего влезла в новые долги, но как-то раз мне оттуда позвонили.
— Забери свою трудовую книжку, — сквозь зубы проговорила "хозяйка". Таким тоном она говорила, будто это я их обобрала, а не они меня.
Я кисло пообещала прийти вскоре. Работала я тогда без трудовой, и всё никак не решалась на встречу с обидчиками: не хватало духу почему-то (эх, вернуть бы славные времена! Это они бы меня боялись, а не я их!).
Так вот, пообещала я прийти и не пришла: ну не могла! Не хотела видеть их поджатые губы и суженные глаза. А через несколько дней узнала, что один из их магазинов, тот, в котором располагался, так называемый, главный офис, сгорел со всем добром.
Радовалась я, чуть не плясала: так вам и надо, хапуги, бог наказал!
Девчонки, что там работали, тоже порадовались неплохо: вместе с магазином тем сгорел всем известный Гроссбух, та самая тетрадочка, что нелегально проживает в любом сельпо и в которую записываются все возможные и невозможные долги: нет её — и долгов нет.
Радовался весь посёлок: каждый, кого встречала, рассказывал мне про тот пожар и воспринимал его как свою личную удачу.
А потом радость померкла: оказалось, пожар подстроили сами "хозяева", и пока магазин горел, стояли рядом. Тут же дежурила и пожарка, вызванная заранее для того, чтоб не допустить перехода пламени на другие дома и залить догорающие угли.
На этом всё и закончилось. Магазин отстроили заново, за месяц, и конечно там тут же завёлся новый Гроссбух: не исправишь жалостливых русских баб, всем они дают взаймы. Продажа "левака" потеряла смысл: выросли над собой туземцы, золотом за безделушки больше не платят. А недостачи были, есть и будут, и никто их никогда не будет прощать, потому что в этом и состоит смысл торговли: получить что-то из ничего.
А написала я это в назидание начинающим коллегам: будьте внимательны, люди! В торговле, как в картишки — нет братишки, запомните это.