...Дочери двадцать лет. Она совершенно ничего не умеет, как мне кажется. Нервная девушка, отец зовет ее «впечатлительной». У нее разные фобии, которые постоянно меняются. Сейчас, например, она боится песика, которого господин Д. недавно привел с улицы. Песик очень-очень милый, дает себя гладить. Он сам увязался за Д., сам выбрал хозяина, такой умница! А эта капризная наследница каждый день выговаривает отцу, что его питомец на нее страшно смотрит, рычит и пытается укусить...
Продолжение волшебной истории про Люкке — специалиста по... ужасам, сверхъестественному, необъяснимому? Девушки, способной поверить в то, во что другие не верят. Увидеть то, чего другие не хотят видеть. Взрослого человека с душой ребенка. И ее верного друга и помощника Рика.
Читать часть 1. История о необъяснимой девочке
Часть 2. Псы и бабочки
Утренние часы у окна гостиной под песни Sia и с книжкой в руках. Прямо в лучах солнца, а так как окно открыто – будем считать это солнечной ванной. С детства люблю сидеть на подоконнике. А на столике, распространяя потрясающий аромат на всю комнату, стоит чашечка кофе. Никогда я не была тихой и домашней, но такая подзарядка иногда нужна всем. Почувствовать, что я – здесь, как говорят – в этом самом моменте. Я – здесь. И я одна.
Кхм. Ну ладно. Не совсем одна.
Любимая песня «Unstoppable» прерывается на середине. Вместо нее слышно сначала кряхтение, а потом – какой-то ненавязчивый недо-джазик, таких роликов много размещают на ютьюбе. Легковесное трень-брень часов на десять, наслаждайтесь.
Не оборачиваясь, говорю:
— Вы не есть человеческое существо, мистер Рик. Говоря попросту — скотина вы.
— И тебе доброго утра, — отзывается Рик. — Я поспать хотел, а ты тут включаешь всякое.
— Верни песню, болван, — реагирую я.
— Не могу я такое с утра слушать, — я и не оглядываясь знаю, как он сейчас картинно держится за голову и гримасничает. – Кофе еще есть?
— Да иди уж на кухню, несчастный, есть еще, — смягчаюсь я. Наверное, правда не стоило его будить сегодня. Он же не виноват, что у нас выходные совпали.
Да-да, смейтесь-смейтесь, я теперь снимаю жилье вместе с Риком. Его сосед съехал, одному ему по деньгам не потянуть, а плата здесь меньше, чем в моем районе. На самом деле, между нами говоря, денег бы ему родители еще подбросили: просто с тех пор, как мы стали «специалистами по ужасам», он не хочет оставаться по вечерам один. Даже девушек перестал приводить к себе, не знаю уж, где он с ними встречался, а главное – почему решил, что в других местах безопаснее. Чего только от страха не придумаешь. Сначала он искал соседа – мужчину, но потом сказал себе (и мне): стоп, Люкке, а почему бы тебе не переехать в свободную комнату, чтобы команда ловцов необъяснимого всегда была вместе?
И я решилась. Хозяин дома, правда, сначала рассердился и заявил, что он не сдает свои комнаты для романтических отношений и это нам, молодым, не какой-то дешевый мотель. Смешной дядька. Можно подумать, у двоих парней-соседей в наше время не могут оказаться эти самые романтические отношения. Но хорошо, что об этом Рик хозяину не сказал: тот бы перепугался и вообще перестал бы сдавать жилье. А так мы все-таки убедили строгого усатого господина, что мы с Риком коллеги и никаких любовей между нами не водится, мы и так очень надоедаем друг другу на работе. Честно говоря, мне хотелось убедить хозяина еще в нескольких вещах (например, в необходимости мыться и хотя бы иногда менять замызганную розоватую футболку, которая ему еще и велика, на что-нибудь более приличное), но это уже детали. В результате теперь я буду наслаждаться выходными с потасовками за право выбирать музыку в гостиной — и небольшой экономией.
— Не так уж много кофе там оставалось, — пробурчал Рик, усаживаясь напротив меня на диван. Без очков он выглядит смешно, да и просто в лице будто чего-то сразу не хватает. – Ох, вот это да! Люкке, а с тобой всё в порядке? Может, нужна помощь? Я всегда выслушаю, если надо!
— Рик, ты чего в свой кофе подмешал? Я прекрасно себя чувствую, и вообще I`m unstoppable, просто ты меня разозлил, когда эту песню выключил!
— Я не про песню! А про… — он понизил голос, — а про твою книгу.
Вот оно что.
— Да, это стихи Сильвии Плат, и что?
— Откуда они у тебя?
— Из библиотеки. Некоторые люди читают книги, представь себе. Кстати – мне ее стихи не нравятся. Просто заполняю пробелы в образовании.
— Ну и напугала, — Рик выдохнул. — Я чуть в столб не превратился: мало того, что ты сегодня дома, так еще и Сильвию Плат читаешь с утра пораньше. И, кстати, до сих пор не призналась мне, где именно ты теперь работаешь. Это тоже подозрительно. Может, тебя завербовал кто. Секта. Клуб самоубийц. Или…
— Всё, прекрати молоть чушь, — я махнула на него книжкой. – Приличному человеку читать стихи нельзя! Вот возьму и начну сама их писать.
— Про смерть? – физиономия Рика снова стала озабоченной. Какой он все-таки глупый.
— Зачем про смерть? Про призраков напишу. Будем считать, что у меня профессиональная деформация. А можно и про природу. Солнышко, цветы, бабочки.
— Ты – про цветы и бабочек? Я же кофе подавлюсь!
— И про то, как ты подавился, тоже напишу. «Вот он бродит, тихий призрак, с чашкой кофе…»
Рик запустил в меня диванной подушкой, я увернулась, и подушка вылетела на улицу.
— И про то, как ты не пошел за подушкой, тоже напишу, — пригрозила я.
— Потом схожу. Слушай, ну где ты все-таки теперь работаешь, а? Я же все равно в доставке, так что уже на этой неделе узнаю, — затянул Рик.
Рик трудится серьезно: доставляет еду заказчикам. Вот кто мог бы уже, действительно, сделать имя на ниве литературы. Только не на стихах, конечно, а на историях из жизни клиентов. Доставляя продукты и готовую пищу, можно такого навидаться – издатели потом мемуары с руками оторвут.
— Туда, где я работаю, ты точно не попадешь, — говорю я.
— В морг? В психиатрическую лечебницу? В приют для бродяг? Там я тоже бываю. Думаешь, в этих местах не люди работают? Люди. А значит – тоже хотят есть.
Я пожала плечами. Нет уж, ты меня не разговоришь.
— А на днях – знаешь у кого был? У самого Макса Эфроима Д.!
Вот тут даже я привстала.
— Погоди-ка. В смысле – в его… доме?
— Не просто в его доме, то есть в замке. Он лично открыл двери, без всяких слуг, и принял заказ!
— Вот это да. Я думала, он где-то за границей живет! А то и помер давно. Его книги-то я постоянно вижу. Магазины их распродают, как лимонад в жаркий день. А чтоб он жил тут, по соседству, в родовом поместье – такого даже представить не могла. Мы в школе про его замок учили. Я так и привыкла думать: вот замок стоит, вот земля их рода, а сам наследник – ну, где-то живет, только не здесь. А коллекцию его знаменитую ты видел?
— Нет, не видел. Как ты себе представляешь: он с ней ко мне вышел, что ли? Но я немного задержался у дома и кое с кем познакомился.
— Да кто бы сомневался, что ты везде познакомишься. Кстати, его предок, который этих бабочек несчастных собирал, стихи писал. Про то, как он любит всё живое. Убивать это самое живое ради коллекции — ничего себе любовь. Интересно, он свою жену тоже в эфир обмакнул? Или как там, в его время, с бабочками расправлялись, чтоб увековечить?
— Жена у него как-то страшно погибла, кстати, — Рик наморщил лоб. – Не помню, где-то слышал. Но в школе об этом точно не говорили.
Я открыла рот, чтобы сказать, что мы только что раскрыли старинное убийство – и тут раздался звонок в дверь. Рик подпрыгнул и помчался открывать.
— О нет, — простонала я.
Только этого не хватало.
Через минуту сияющий Рик вошел в гостиную в сопровождении весьма милой девицы. Невысокая, с черными длинными волосами и выбеленной челкой. В очках как у Рика, вместе покупали, что ли. И в руках у нее была наша диванная подушка.
— Это Кирсис, — сообщил Рик.
— Люкке, — я помахала рукой.
— Люкке — моя коллега по ловле ужасов, как я уже говорил. А дома она сегодня потому, что…?
— Потому что на работе сегодня ремонт и всех отпустили, — сказала я.
— Люкке, а где ты работаешь? – спросила Кирсис. Рик улыбнулся во весь рот и стал похож на кровожадную акулу.
— В библиотеке, — выдавила из себя я и похлопала по книжке стихов Сильвии Плат.
Заказать книгу
**
— Ты так и не рассказала, как великий Д. взял тебя в секретари, — нежно произнес Рик и подвинул к Кирсис чашку кофе. Вот мы и обновили специально купленные чашки для гостей.
Девушка аккуратно взяла чашку, невесомо подула на кофе и отпила так, что ее губы сложились… даже не знаю, как это назвать. Если кто-то когда-то будет проводить конкурс на самое изящное питье горячих напитков – я отправлю туда Кирсис, а потом потребую свои проценты с приза за первое место. Кажется, я уже знаю, почему господин Макс Эфроим принял ее на работу. Вот старый…
— Не совсем в секретари, — продолжала девушка мелодичным голоском. – Я должна записывать его сочинения. Он диктует вслух, а я сижу с ноутбуком и печатаю. Он потом сам перечитывает и правит.
— И ты, конечно, подписывала что-то там, чтоб никому не рассказывать, что он пишет? – у Рика округлились глаза, он будто с ребенком разговаривает.
— Нет-нет, ничего такого, — Кирсис помотала головой, отчего затряслась аккуратно уложенная челка. – Он сказал, что надеется на мою порядочность.
— Жалко, что мы не можем узнать, что будет в его новом романе. Наверное – еще больше мистики и ужаса, чем в прежних… — сказал Рик.
— Кое-что я могу сказать, — радостно изрекла Кирсис. – Новый роман уже готов и отправлен издателям! С завтрашнего дня мы начинаем работу над еще одной книгой. И да, этот роман очень страшный, очень. Я боялась, что не смогу быстро печатать, настолько в некоторых местах страшно было. Но так интересно! Не хотелось прерываться. Когда заходила его дочь, приходилось отвлекаться, вот это было неприятно.
— А чего хотела его дочь? Она же, наверное, уже немаленькая, может о себе позаботиться? — невозмутимо продолжал спрашивать Рик. Тут я поняла, что он задает вопросы не просто так, что-то его настораживает. Люкке, ты теряешь хватку.
— А-ах, — вздохнула Кирсис. Интересно, произнесение этого междометия отрабатывалось годами или все-таки нет? А-ах, мне мешают эти мошки. А-ах, какая неприятность. Кирсис продолжала, смахнув с юбки несуществующие крошки (к печенью она не притронулась):
— Дочери двадцать лет. Она совершенно ничего не умеет, как мне кажется. Нервная девушка, отец зовет ее «впечатлительной». У нее разные фобии, которые постоянно меняются. Сейчас, например, она боится песика, которого господин Д. недавно привел с улицы. Песик очень-очень милый, дает себя гладить. Он сам увязался за Д., сам выбрал хозяина, такой умница! А эта капризная наследница каждый день выговаривает отцу, что его питомец на нее страшно смотрит, рычит и пытается укусить. И все это будто бы происходит, когда она остается одна, а мы с Д. уходим работать. Ну кто ей поверит?
— Я поверю, — не выдержала я. — Уличный пес, без прививок, — это опасно. Вполне мог невзлюбить одного конкретного человека.
Кирсис помахала рукой в воздухе:
— При нас песик прекрасно себя ведет даже с ней. Но не о чем беспокоиться: отец уже показал дочь психиатру, ей назначены лекарства. Надеюсь, она их принимает. Всё-таки она, наверное, тоже не виновата. Столько смертей в их семье, и все такие необычные. Наверное, она еще девочкой узнала историю семьи, и развилась болезнь…
— У девушки, наверное, имя есть? — не выдержала я. Рик сделал страшные глаза: не обостряй, сначала выясним. Но Кирсис ничего не поняла, к счастью:
— Роза… Розамунда, кажется. Не знаю, кто ее так назвал, но уж точно не Макс… не господин Д. Наверное, ее мать. Я так и представляю женщин их семьи порхающими, как бабочки. Все стены замка увешаны женскими портретами. Говорят, каждый раз рядом с бездыханным телом обнаруживали летающих разноцветных бабочек, даже если смерть настигала их в плотно закрытой комнате.
— Ничего себе, — вырвалось у меня. Кажется, для нас с Риком есть работенка. Причем срочная. Промедление может стоить кому-то жизни. Хотя… там были бабочки, а вовсе не пес.
— Песик, — вслух сказала я. – Маленький и пушистый очаровашка тоже может больно кусаться, если….
— Маленький? – перебил Рик и нечаянно толкнул свою чашку. — Видел я этого маленького, он вместе с хозяином меня встретил у двери! С хорошего пони этот маленький, и так зарычал, что я чуть в штаны не … ойййй. Прошу прощения. Чуть не испугался, я хотел сказать.
Кирсис взглянула неодобрительно. Надеюсь, Рик не рассчитывает на ее благосклонность. Особенно теперь. Тем более что по сравнению с хозяином целого имения он и так не выигрывал.
Я медленно сложила пальцы рук. Это мой знак для напарника. Корявый, конечно, неудачный, надо другой придумать, но пока – что уж есть.
— Кирсис, — проворковал Рик, — мы с Люкке всю жизнь мечтали познакомиться с настоящим писателем ужасов. Ведь это же наша профессия – ужасы. А еще никогда не бывали в замке…
— Странно, — поморщила носик Кирсис. – Д. сказал, что школьников возят на экскурсии в его имение. Я, правда, нездешняя, могу чего-то не знать… Не знаю, как к этому отнесется Д.
— Значит, мы с Люкке умудрились проболеть такую интересную экскурсию, — бодро ответил Рик. – Кирсис, здесь душно, пойдем погуляем. Заодно и обсудим всё.
Когда дверь за ними захлопнулась, я прямо физически почувствовала, какое у меня раздосадованное лицо. Кожей почувствовала. Вовсе в нашем прекрасном доме и не душно. Это в дурацких замках душно. Я точно знаю.
**
— Я очень, очень рад, молодые люди, - потирал руки краснолицый невысокий человечек в бархатном пиджаке, радушно улыбаясь. Не так, ох не так я представляла себе автора леденящих кровь романов!
— Кирсис! – крикнул он. – Будь добра сварить нам кофе! Или молодые люди желали бы прохладительных напитков?
— Нет-нет, кофе – это прекрасно, — рассеянно пробормотал Рик, разглядывая стены.
После кофе мы отправились смотреть знаменитую коллекцию бабочек. Будь я писателем – наверное, показала бы сначала свои книги, но у каждого свой взгляд на вещи. Похоже, что семейная история для Д. была важнее собственной славы (не мировой, конечно, но всё же его знают и читают, я сама сбилась с ног выдавать его книжки в библиотеке) и собственных произведений.
Старинные лестницы не производили впечатления добротных и крепких, а в замке было холодновато – да и сыро. Вдохновишься тут, пожалуй, на ужасы. Особенно когда ноги отстудишь: холод пробирал меня даже через никогда раньше не подводившие кроссовки. И как здесь жить?
Дверь в нужный нам зал Макс Эфроим Д. открывал с торжественным выражением лица, будто только что перерезал красную ленточку. Я невольно ахнула. Всё помещение было отдано под знаменитую коллекцию: на особых панно, размещенных на стенах, заботливо отгороженные от мира музейным стеклом, навсегда застыли бабочки. Казалось, здесь смешались все краски планеты. Насекомые большие и маленькие, те, которые я видела на улицах, и совершенно невообразимые в наших широтах. Я старалась скрыть, как мне тяжко смотреть эту экспозицию смерти. Вот бы все бабочки сейчас сорвались и полетели! Завизжала бы восторженно глядевшая на хозяина замка Кирсис, закрыла бы руками голову с белой челкой. Залез бы под вот этот столик тучный Макс Эфроим Д. А я бы радовалась, причем открыто. А пока мне хотелось плакать. И дело вовсе не в том, что с утра я читала стихи Сильвии Плат. Она бы, наверное, сочла этот зал достойным своего пера.
— А теперь — жемчужина коллекции! — провозгласил Макс. Его рука указала на самое старое панно, простое, без украшенной рамки. И я ахнула еще раз. Передо мной была бабочка, пожалуй, размером с мою голову. Нет, даже с голову Рика. Если бы такое на меня вылетело из-за деревьев – даже не знаю, как бы я устояла на месте.
Но бабочка была невероятно красива. Её крылья переливались красным, оранжевым, желтым. И что-то подсказывало мне, что это уникальный экземпляр, другого такого в мире нет. А главное – само насекомое совершенно точно не хотело называться экземпляром и закончить свою жизнь в качестве экспоната частной коллекции.
— … Да, сюда тоже привозят школьников, — отвечал Макс на вопросы Рика. Кажется, я сильно отвлеклась. Ничего, сейчас сосредоточусь.
— Папа! – раздался женский голос.
По тому, какое лицо состроила Кирсис, можно было подумать, что кто-то прервал священный ритуал в древнем храме. Причем такой ритуал, от которого зависит выживание государства.
Макс тоже не был доволен появлением бледной, высокой девушки в домашнем платье, которая сжимала в руках пузырек с приклеенной к нему бумажкой рецепта.
— Ну что у тебя, Рози? — спросил он.
— Папа, я не могу говорить при всех, выйди со мной! – попросила она. В глазах была такая мольба, что мне стало не по себе. Самый жестокий тиран бы уже выбежал в дверь. А Макс не шевелился.
— Рози, я принимаю гостей. Дело опять в собаке?
Рози кивнула:
— Папа, поверь мне! Он всё понимает, как человек, он не собака! Он ненавидит меня и хочет убить!
— Дорогая, успокойся. Прошу простить, дорогие гости, моя дочь стала такой впечатлительной, что иногда переходит все границы. Кирсис, принеси воды для Рози.
Кирсис выскользнула из зала. Рози залилась слезами. Макс качал круглой головой.
Я сложила пальцы рук. Медленно.
— Господин Д., — как ни в чем не бывало начал Рик, — а позвольте вас спросить, как именно был пойман этот экземпляр?
— Рози, — тут же обратилась я к наследнице, — а можно вас попросить показать мне удобства?
И, не дожидаясь ответа, я подхватила Рози под руку и вывела из зала. Та изумленно смотрела на меня.
— Вы здесь с какой-то целью? — шепнула она мне в коридоре. — Что вы хотите узнать?
— Да, с целью, - ответила я. — Но удобства бы не помешали, если честно: уж очень замерзли ноги! И да: я – Люкке.
— Розалинда, — прошептала Розалинда.
Кирсис, ты даже имя расслышать не могла.
**
— Слушайте, Рози, вот сколько мы шли до, простите, туалета? Минут пятнадцать? Но это же ужас. И как до уборной добегали бедные школьники на экскурсии? Слушайте, я разгадала загадку всех веков. Я знаю, откуда в замках берутся привидения!
— И откуда же? — бросила настороженный взгляд Рози.
— Это несчастные гости, которые пошли в туалет и заблудились. Так и остались в замках навсегда. А завывают по простой причине: уборной они так и не нашли!
Розалинда остановилась. Еще раз посмотрела на меня. И наконец-то поняла, что я шучу, и рассмеялась таким здоровым смехом, что я твердо решила: эта девушка совсем не больна.
— А еще я поняла, — стараясь не улыбнуться, продолжила я, — откуда богатства у владельцев замков. Некоторым гостям они все же показывают, куда идти. За очень большие деньги!
Рози уже смеялась не переставая.
— А как вам нравится, чтоб вас называли? — спросила я на пороге ее комнаты.
— Линда, - ответила она не задумываясь. — Так звала меня мама. А потом отец забрал меня у нее. Она теперь одна.
«Значит, мать жива, — подумала я. — Если вспомнить, что говорила Кирсис про многочисленные смерти, то можно подумать, что проклятие – или чем оно является – поражает только тех, кто живет на этой земле.»
— Но, наверное, вы можете найти свою маму?
— Я не могу. Я совсем не знаю, как устроен мир, почти всю жизнь провела рядом с отцом. А теперь я считаюсь больной, и этот пес… Он убьет меня, я знаю.
И Линда, которая только что так заразительно смеялась, расплакалась. И снова стала теребить пузырек с таблетками. Я забрала его и поставила на столик из дерева грубой работы. Зверски аскетичная комната для молодой девушки у нее была, скажу я вам. Уверена, что Кирсис, влюбленно глядящая на Макса, мечтала совсем не о такой жизни.
— Линда, расскажите про пса, — я решила действовать. — Кстати, где эта зверюга?
— Не знаю, он все время пропадает из замка, и никто не знает, как он это делает. Отец души не чает в своем песике, он даже не задумывается, что это создание исчезает даже при запертых дверях. Он почти не ест и не пьет. Когда зверь впервые вошел в мою комнату — я еще не боялась. Но он стал рычать, бросаться на меня. Можете считать меня больной, как все считают (по бледным щекам снова потекли слезы), но у него человеческий взгляд, и в нем столько ненависти! Отец до сих пор никак не назвал его – но только потому, что ищет достойное имя, представляете? Мне не верят. Никто мне не верит. Если не убьет пес — убьет это лекарство, мне от него так плохо!
— Линда, давайте сделаем вот что. Вы можете пока сделать все возможное, чтобы не оставаться с тварью наедине? А назавтра – надо придумать, под каким предлогом мы с Риком можем остаться в доме. Посмотрим еще, кому поверят!
**
— Слушай, мне только что звонила Кирсис, — заявил Рик, войдя в дверь и едва не уронив купленную на ужин пиццу. — Звала на завтра нас, настойчиво так. Господин Макс Эфроим просит нас в гости пожаловать и даже с ночевкой. Розалинда заявила, что требует нас позвать как настоящих специалистов по необъяснимому. И если мы ничего не найдем подозрительного – она готова признать себя больной и лечь в больницу. Папаша рад такому решению всех проблем. Ну, как тебе дело, которое я обнаружил, а?
— Жуткое дело, — призналась я. — Ненавижу, когда родители не верят детям. А Рози, тьфу, то есть Линду еще и у матери отобрали. Какая дрянь ваш Эфроим.
— Эфроим не он, а их именитый предок, с которого началось собирание коллекции. У потомков с тех пор это обязательное второе имя. А теперь слушай, что мне рассказали, пока ты разведывала местонахождение стратегически важного пункта «уборная». Бабочку эту поймали не в каких-то джунглях Амазонки, а в нашем лесу! Эфроим Д. быстро прославился, получил медали от разных обществ, много ездил поначалу, потом решил, что ценный экземпляр испортится от таких гуляний по стране, и оборудовал зал. А выезжать начал с другими …ну, этими, картонками с бабочками, или на что они там приделаны. А потом погибла его жена, и он стал жить затворником. Смертей в этой семье не просто много, а очень много. Незамужняя дочь этого самого Эфроима. Жена сына, ей было не больше двадцати. Осталась совсем маленькая внучка. Та тоже погибла, когда стала взрослой, буквально сразу после рождения сына. И так далее и так далее. Тела находили и в замке, и неподалеку, и никаких видимых причин смерти! Никаких. И да, рядом с ними видели бабочек. Живых. И при этом ныне живущий наследник убежден, что его дочери ничего не грозит! Кирсис сказала, что завтра прибудут приходящие слуги на весь день, для уборки, значит…
— Значит, у Линды будет возможность не оставаться одной. Как же долго ждать до завтра, — сказала я.
К пицце я притронуться не смогла. Хорошо, что аппетит Рика в любых ситуациях заслуживает книги рекордов.
**
Полдня мне, как ни крути, нужно было отработать в библиотеке. А где-то в замке, возможно, еще ночью Линда забыла запереть дверь, или ей запретили это сделать, и зверь уже ворвался к ней. А если он действительно умеет проходить сквозь стены? Я не должна была ее оставлять. Надо было приехать, хоть как пробраться к дому… ага, нарваться на сигнализацию и охрану владений одновременно и загреметь в кутузку. И тогда псу – полная свобода. А может, он и не нападет? Может, существу достаточно того, что наследница Д. будет признана сумасшедшей? Я верила Линде. Пес – разумное существо, и оно мстит, как мстил еще кто-то, кто оставлял бабочек. Не бабочки же мстили, в самом деле. Но за что? Одно из двух: либо есть еще какие-то темные истории у этой семьи (а у кого из древних родов их нет?) и я до них за день точно не докопаюсь, либо дело в этой странной бабочке с человеческое лицо размером. Кто-то позавидовал? Ну, глупости. Потустороннее существо завидует коллекционеру. Бред.
У тел находили бабочек. БАБОЧЕК. Люкке, ты ослица.
Они и есть те самые существа.
Превращаются ли некие твари в бабочек, меняя настоящий облик, или существуют в виде этих насекомых — сейчас не так важно. Эфроим убил древнюю бабочку. Потомки «бабочки» теперь убивают его потомков. Потомки, их слуги, приспешники — да кто угодно. Но при чем тут пес?
Я схватила новую книгу, в которой рассказывались истории и легенды нашего округа. Найду ли я что-то в интернете — неизвестно, до сих пор же не нашла, а в книжке местного автора могут быть какие-то слухи, сплетни…
— Ой, мисс! — послышался детский голосок.
Я выпрямилась.
— Мисс Люкке, — прочитала мой бейджик девочка с ранцем на спине и огненно-рыжими косичками, завязанными вокруг головы. Я и не услышала, как она вошла.
— Да, слушаю? – я изобразила заинтересованность.
— Мисс Люкке, мне как раз нужна вот та книжка, которую вы читаете. Я ее уже брала. Мне проект надо доделать. Про замок господ Д.
— Сейчас, дорогая, сейчас, — промямлила я, пролистывая с жуткой скоростью страницы, начиная с последней: смерти, бабочки, смерти, бабочки… надеюсь, девочке задали не это, а то, что в самом начале книжки: о том, как строился замок, например. Или еще что-то жизнеутверждающее.
— Я дошла до страницы, на которой погибает жена господина Эфроима, — со значением сказала девочка. – Её загрыз пёс.
— Пёс?!
Кажется, я закричала слишком громко. Но девочка оказалась не из пугливых.
— Да, пес, — радостно выпалила она. – А когда люди прибежали и хотели застрелить страшного пса, женщина в последний раз шевельнула рукой, капли крови попали на адское создание, и оно исчезло! Автор книжки считает, что существо не имело права проливать кровь невинного человека, и потому такое с ним произошло!
В другой раз я бы ухохоталась над словами «адское создание» из уст такой малышки. Но не сейчас.
— Люкке, ты сегодня дважды ослица, — громко сказала я. — А Макс — трижды осёл, раз историю собственного рода плохо знает. Дорогая, дождись мисс Лилиан, она сейчас придет и оформит как полагается твою книжку. Пока садись и читай. А мне нужно бежать.
**
— Скорее! – вопила я в ухо бедному таксисту. Терпеливый дядька попался, другой бы в лучшем случае из машины высадил. Обычно Рик меня останавливает в таких ситуациях, но сегодня он молчал, жалел меня. Я же ему сказала, что с работы меня стопроцентно теперь уволят.
Двери замка перед нами распахнула Кирсис.
— Рик, так нельзя! Вы были приглашены на более позднее время. Господин Макс очень занят, у него сейчас журналист из столичной газеты! Не вздумайте ему мешать!
— Где Розалинда? – спросила я, хватая Кирсис за руку.
— Откуда я… — начала она. Я бросила ее руку и помчалась к залу с коллекцией. Мы с Риком ввалились в дверь одновременно, где-то позади причитала, задыхаясь, Кирсис.
Господин Макс Эфроим посмотрел на нас так, как будто ему дали пинка. Журналист, немолодой уже мужчина, — заинтересованно.
— Где Розалинда? — закричала я. И, не говоря больше ни слова, бросилась вон из зала. До комнаты Линды было еще бежать и бежать.
Не знаю уж, что сказал им Рик, но они устремились за мной. Все. И Макс, которому явно не по здоровью был такой кросс, и журналист, и сам Рик, который стопроцентно теперь будет ходить со мной на утренние пробежки, и Кирсис на высоких каблуках.
— Надеюсь… вы всё… объясните! – выкрикивал на бегу господин Д.
Мы наконец приблизились к комнате Линды, когда оттуда раздался жуткий крик.
— Из зала вы бы ее не услышали, да? – бросил Максу Рик и первым ворвался в комнату.
Линда, совершенно бледная, вжалась в дальний угол. Перед ней стоял, скалил зубы и рычал жуткий черный зверь, которого только такой глупец, как Макс Эфроим Д., мог счесть собакой. Величиной зверь, пожалуй, превосходил теленка, — хотя, возможно, мне это показалось. Врать не буду: да, я испугалась.
— Линда! — возопил Макс. – Пес, нельзя!
Жуткое создание обернулось к хозяину и зарычало так страшно, что Макс осел на пол. Глаза зверя налились кровью.
Кровь.
Он не укусил Линду ни разу. Где я теперь возьму кровь, чтобы брызнуть на эту тварь?
Впрочем…
В висках стучала только одна идея. А времени на обдумывание не было. И когда пес вновь обернулся к жертве, я метнулась к столику, схватила пузырек с таблетками, бросилась к собаке и затолкала лекарство в его жуткую пасть.
Пес замер. Замотал головой, будто что-то мешало ему выплюнуть пузырек. Завыл. И…
…исчез.
Растворился в воздухе, будто его и не было.
— Как ты догадалась? — закричал Рик. Его только это волновало. Везет ему.
— Вина. Пес виноват в том… что ее травили лекарствами…
Я прошептала это и впервые в жизни упала в обморок. И в последнюю секунду успела расслышать грохот. Видимо, одновременно со мной потерял сознание Макс.
**
— Об этом писать никак нельзя, — уговаривал за дверью голосок Кирсис. — Мы можем договориться, господин Макс вам заплатит, — правда, господин Макс?
— Нет, — глухо отвечал Макс. — Пусть пишет. Пусть пишет, как я привел в дом дикого зверя и предал родную дочь. В остальное все равно никто не поверит.
Я очнулась на подушке Линды. А кровать, кстати, мягкая, хорошая. Хоть и выглядит не роскошно.
— Всё позади, — провела рукой по моей щеке Линда. — Ты спасла мне жизнь. Спасибо тебе.
**
Через неделю Линда — пока все такая же бледная, в дорогой дорожной одежде, как положено богатой наследнице, – прощалась с нами в аэропорту. Макс безропотно отыскал координаты ее матери, позволил связаться с ней, а когда Линда объявила о решении уехать – пообещал содержать свою дочь. Завещание в ее пользу он уже составил.
С работы меня не уволили. Распространились слухи про схватку с псом. Согласно им, пес был абсолютно реален, я его убила голыми руками и скоро получу правительственную награду за спасение жизни, и такую героиню увольнять никто не захотел.
Кирсис ушла от господина Макса. Ей не понравилось, что он согласился воплотить одну мою идею. Напоследок с нее окончательно свалилась маска вежливости, и Кирсис заорала, что мы все сошли с ума.
Газеты объявили о небывалом: Макс похоронит свою коллекцию бабочек, собранную поколениями его предшественников. Никаких последних экскурсий и фото. И похоронены бабочки будут в самом настоящем гробу на самом настоящем кладбище, такого-то числа в такое-то время. Каким образом удалось договориться об этом с властями — честно слово, не знаю.
В назначенный день похоронная процессия, состоявшая в основном из журналистов (а вы сомневались?), проследовала к могиле. Мы не расходились до тех пор, пока рабочие не установили памятник. Без надписей, в форме бабочки.
А ведь сначала Макс даже поторговался со мной. Давайте, говорит, похороним только самую первую, огромную бабочку, а коллекцию оставим.
— Нет уж, — сказала я. — А вдруг среди прочих панно тоже затесался родственник или слуга этих таинственных убийц? Столько времени они были выставлены на всеобщее обозрение. Пора прекратить этот позор – и , надеюсь, вашу семью простят. Чувство вины, как мы поняли, им хорошо знакомо.
От денег мы с Риком отказались, за исключением чисто символического взноса. В конце концов, мы даже не выяснили, что произошло. А лазить рукой в пасть собаки… будем считать, что это неудобство мне и оплатили.
И Макс, и журналисты уходили с кладбища в недоумении. Мы с Риком задержались и ждали. И дождались.
— Смотри, — сказала я Рику и указала на дорогу.
Никем не замеченный, там стоял автомобиль. И в него сейчас садилась женщина в траурном платье и черной шляпе с вуалью. Золотая бабочка на массивной цепочке у ее груди, качнувшись, блеснула на солнце.
Автомобиль бесшумно отъехал. На нем, прямо поверх обычной черной краски, был изображен незнакомый мне герб. Страны? Клана? Семьи? Не знаю. Но в его середине я совершенно отчетливо успела различить черный силуэт пса.
***
Вот так оно и было. Многое в этой истории осталось тайной, это так. Но насколько я держу нос по ветру в смысле новостей – и Макс, и Линда живут с тех пор спокойно и счастливо. Памятник вообще стал местной достопримечательностью. Ужас больше никого не мучает, клиент доволен – большего нам и не надо. Макс больше не пишет жутких романов, занялся новым делом, вложился в какие-то уникальные мастерские и, между прочим, процветает. А на днях мы с Риком приглашены к Линде на свадьбу.
Да, поедем. А как вернемся… визитка моя у вас осталась?
Обращайтесь, если что.
Автор: Юлия Кулакова
Фотография: Faisal Amir, Unsplash
В 11 историях-приключениях первой книги «Люкке, главный специалист» Люкке, Рику и их помощникам предстоит помочь девочке-подростку из другого мира поверить в себя, а также снять проклятие с древнего рода, поймать вполне реальных преступников на темных улицах города, воссоединить любящие пары, подсказать, как найти общий язык родителям и детям, и даже разобраться в жизни горных йети. Они познакомятся с пожилой дамой-секретным агентом, чемпионкой сумо, живым домом и многими другими интересными обитателями как этого, так и других миров. А также поймут, что проблемы людям создают вовсе не потусторонние существа, и на вопрос «кто опаснее: пришелец или человек» ответ не так прост.
До 16 мая книгу можно заказать по цене 630 рублей за экземпляр (твердая обложка, 192 страницы, доставка оплачивается дополнительно по тарифам Почты России), отправив заявку на почту m-periscope@yandex.ru
В заявке нужно указать:
1 Название книги.
2 ФИО и адрес получателя.
3 Количество экземпляров книги.