Ученик спросил учителя: - Ты такой мудрый, ты всегда в хорошем настроении и никогда не злишься, помоги мне быть таким. Учитель согласился и попросил ученика. - Принеси картофель и мешок, если ты на кого-нибудь разозлишься и затаишь обиду, то возьми этот картофель с одной его стороны напиши свое имя, с другой имя человека, с которым произошел конфликт и положи этот картофель в мешок. - И это все? - недоуменно спросил ученик. - Нет, ты должен всегда этот мешок носить с собой и каждый раз, когда на кого-нибудь обидишься добавлять в него картофель. Ученик согласился. Прошло какое то время и мешок ученика пополнялся все новыми и новыми картофелинами и стал уже достаточно тяжелым и его не очень удобно было всегда носить с собой, к тому же тот картофель, что он положил в самом начале стал портиться и покрылся скользким гадким налётом, некоторый пророс, а некоторый зацвёл и стал издавать резкий неприятный запах. Ученик пришел к учителю и сказал:
- Это уже невозможно носить с собой, во первых пакет слишком тяжелый, а во-вторых картофель испортился, предложи что-нибудь другое. Но учитель ответил: - Пойми, ведь то же самое происходит у тебя в душе, когда ты на кого-нибудь злишься, обижаешься, то у тебя в душе появляется тяжёлый камень, просто ты это сразу не замечаешь. Потом камней становится все больше и больше, поступки превращаются в привычки, привычки в характер, который рождает зловонные пороки и об этом грузе очень нелегко забыть, ведь он слишком тяжелый, чтобы носить его постоянно с собой, я дал тебе возможность понаблюдать весь этот процесс со стороны, каждый раз, когда ты решишь обидеться или наоборот обидеть кого-то, подумай нужен ли тебе этот камень, всегда помни что наши пороки порождаем мы сами и перед тем как осуществить что-нибудь порочное стоит просто задуматься, а нужно ли мне таскать мешок испорченной картошки за спиной, запомни в мудрой книге написано нет такого праведника на земле, который творил бы только доброе и не согрешил, каждое слово людское близко к сердцу не принимай, иначе услышишь, как злословит тебя твой же друг, ведь не раз доходило до сердца твоего, что и сам ты злословил других, если сердце безмятежно то и тело полно жизни, а зависть, что гниль в костях.
Как-то к старцу пришел человек и пожаловался, что никак не может простить и отказаться от мести. Мудрец дал этому бедолаге в руки кувшин и посоветовал сделать с ним то, что тот желал бы не другу. Человек тот высоко поднял изделия и со всех сил швырнул на пол, естественно кувшин разлетелся на мелкие осколки. Мудрец предложил бедолаге подумать над результатами этой показательной мести. - Избавился ли ты от кувшина, который олицетворял врага? Нет не избавился, ты превратил предмет в гору острых осколков, которыми сам можешь порезаться так и гнев. Он только порождает и множит зло, которое рано или поздно возвращается к автору, именно поэтому важно каждый раз, когда желание мести застилает глаза, вспоминать о результатах эксперимента, а еще лучше не допускать появления негативных чувств, чтобы не транслировать их в мир и не натыкаться на осколки, порожденные своими делами.
Всякий человек, встретившийся в своей жизни с предательством или жестокой несправедливостью задавался вопросом - как пережить обиду и как исцелиться от боли в сердце, которая так часто жжёт и мучает, и не дает покоя. Для человека легче написать докторскую диссертацию или переплыть море, чем простить по настоящему человеку, а иногда может показаться, что обида позади и все уже в прошлом, но твоя память все заблокировала и как будто бы забыла, но это только на компьютере можно отформатировать жесткий диск и поверх записать. Наш мозг абсолютно все хранит в ячейках своей памяти, если вдруг в определённый момент времени кто-то или что-то задевает это наше больное место - обида начинает кровоточить заново. Прощение часто кажется недопустимым несправедливым и необоснованным, особенно по отношению к тем, кто оказался жертвой насилия и несправедливости. Как часто люди отказываются прощать только потому, что считают, что якобы их прощение лишает обидчика справедливого возмездия. Слово божье на этот счет дает однозначный ответ - всякий преступник должен понести заслуженное наказание, вне зависимости прощены жертвы и преступления или нет.
Почему прощение нужно прежде всего мне самому, а не моему врагу?Конфуций высказал мудрую мысль - прежде чем примите решение мстить выройте две могилы, получается по словам другого мудреца, что держать обиду это, как пить яд и ждать, что от этого умрет твой враг. Вспомните о причиненной вам боли и вспомните о том, как вас обидели, обманули, унизили, разве прошлые воспоминания не разжигают у вас огонь ярости. Всякий раз когда в памяти возникают лица тех кто причинил нам зло, таким образом ваша память превращается в видеофайл и непрерывно проигрывающие в вашей душе какой-то неприятный случай, вы все глубже и глубже погружаетесь в себя, в страдания. Так стоит ли обрекать себя на подобные страдания, отказываясь прощать. Единственный способ избавиться от боли, которая иначе не пройдет, состоит в том, чтобы простить того, кто причинил вам зло и прощение исцелит ваше воспоминание по мере того, как вы станете изменять картину вашей памяти. Прощая тех, кто причинил вам боль, вы тем самым вырезайте злокачественную опухоль из своей внутренней жизни. Простить значит отпустить заключенного на свободу и обнаружить, что этим заключенным были вы сами.
Таким образом когда мы стоим перед выбором простить или не простить первое, о чем необходимо помнить, прощение - это мое личное решение, которое я принимаю сам для себя и результатом этого решения становится слово - прощаю. Означает ли это, что мои чувства тут же будут исцелены и боль исчезнет? Далеко не всегда, поэтому второе, о чем важно помнить простить здесь и сейчас не трудно, трудно вести невидимую внутреннюю борьбу со своими обидами на протяжении последующих дней и побеждает человек в этой борьбе с самим собой только тогда, когда каждый день в молитве приносит свои обиды Господу и Бог дает исцеление. Неухоженные раны не залечатся сами собой, время лечит только чистые раны, а загрязненное приходят от него в еще худшие состояние. Непрощение, как брошенный бумеранг, который возвращается и больно бьет прежде всего в того, кто его запустил и наконец третье и самое важное, о чем необходимо помнить для того, чтобы научиться прощать. Две тысячи лет назад на голгофском кресте Иисус о своих обидчиках молился - прости им, ибо не знают что делает. Божье прощение - это дар каждому из нас, ведь все мы грешники. Для всякого грешника возмездие за грех смерть, то есть каждый человек по справедливости обречен на смерть.
Обидеть человека легко. Обиды преследуют человека с самого раннего детства. В песочнице совсем еще маленький карапуз доводит до слез другого малыша, отнимая у него игрушку или ломая построенный им песочный домик. Очередное поколение школьников с радостным смехом мучает обидными кличками своих одноклассников, страдающих избыточным весом, слабым зрением или другими физическими дефектами. Ну а про то, как страшно, изощренно и безжалостно умеют обижать друг друга взрослые люди, и говорить лишний раз не хочется. И если тонко организованный, ранимый человек не может дать отпор оскорблению, предательству или подлости, то последним аргументом в пользу собственной правоты для него становится чувство обиды.
Так почему же христианство покушается на этот последний оплот человеческого достоинства, почему оно призывает добровольно отказаться от неотъемлемого права — не прощать боли и слез тому, кто безжалостно ворвался в твою жизнь и опалил твое сердце? Что за парадоксальный призыв звучит в Евангелии: …любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас (Лк 6:27-28)? Наверное, это самая непонятная заповедь Христа. В самом деле: ну зачем любить тех, кто тебя ненавидит, обижает и гонит? Уж им-то, наверное, меньше всего на свете нужны наши любовь и прощение. Так для чего тогда принуждать себя к такому тяжелому и неблагодарному делу?
Мудрый человек сказал: «не раздражайся насмешками и не питай ненависти к ненавидящим и злословящим, а полюби их, как твоих врачей, которых послал тебе Бог для того, чтобы вразумить тебя и научить смирению, и помолись о них Богу: они не меня злословят, а мою страсть, не меня бьют, а вот эту змейку, которая гнездится в моем сердце и сказывается больно в нем при нанесении злословия. Утешаюсь мыслию, что, быть может, добрые люди выбьют ее оттуда своими колкостями, и не будет тогда болеть оно». Очень часто люди обижаются на, казалось бы, совершенно безобидные вещи. Достаточно бывает не то что слова — одного лишь взгляда, жеста или интонации, чтобы человек увидел в них нечто оскорбительное для себя. Странное дело: ведь никто же и не думал никого обижать, а обида снова — тут как тут, скребет сердце когтистой лапой и не дает жить спокойно.
Парадокс здесь заключается в том, что любая непрощенная обида всегда является «произведением» самого обиженного человека и вовсе не зависит от чьих-либо посторонних усилий или от их отсутствия. На это прямо указывает даже грамматическое строение слова обиделся. Ведь в данном случае «ся» — это ни что иное, как вышедшая ныне из употребления славянская огласовка местоимения — «себя». Таким образом, обиделся означает обидел себя, то есть дал волю мыслям, разжигающим в душе сладкую смесь сознания собственной униженности и чувства нравственного превосходства над обидчиком. И хотя люди не любят признаваться в таких вещах даже самим себе, но каждому еще с детства известно, как приятно бывает ощутить себя обиженным. Есть в этом какое-то нездоровое наслаждение, пристрастившись к которому начинаешь искать обиду даже там, где ее и в помине не было.
Ф. М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» пишет: «Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал гору, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большего удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной». В этой всем знакомой болезненной «приятности» обиды можно найти ответ на вопрос: почему в христианстве непрощенная обида определяется как тяжкий грех. Если говорить совсем кратко, словом грех церковь называет то, что противоречит замыслу Бога о человеке. Иначе говоря, грехом является все, что противно нашему естеству, разрушает нас, вредит нашему душевному или телесному здоровью, но при этом обещает некоторое кратковременное удовольствие и потому представляется желанным и приятным. Самоубийственный принцип влечения человека к греховным «радостям» довольно точно выражен в знаменитой Пушкинской строке: «Все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит, неизъяснимы наслажденья». Нетрудно заметить, как сильно этот трагический образ напоминает упоение собственной обидой, описанное Достоевским. И даже если обида окажется не надуманной, а самой что ни на есть настоящей, это ровным счетом ничего не меняет.
Уголек обиды можно тщательно раздувать в своем сердце размышлениями о несправедливости случившегося, бесконечными мысленными диалогами с обидчиком, сознанием собственной правоты и прочими способами, которых у обиженного человека всегда найдется великое множество. А в результате всех этих «духовных упражнений» обида из маленького уголька постепенно превращается в бушующее пламя, которое может полыхать в душе долгие месяцы, а то и годы. И если из-за чужого обидного слова или поступка человек разжег такой пожар в собственной душе, то вполне закономерно будет сказать о нем, что он — обиделся. То есть — обидел себя сам.
Несколько десятилетий назад в советской культуре возник положительный образ обидчивого героя, правда, обидчивость его для благозвучия была тогда стыдливо переименована в ранимость. Этот типаж кочевал по различным художественным произведениям и тихо обижался на несправедливости и притеснения, которые проливным дождем сыпались на него из щедрой авторской руки. Так писатели и кинематографисты выражали свой протест против людской черствости, пытаясь обратить внимание аудитории на страдание и одиночество человека в бездушном обществе людей-винтиков. Цель была, безусловно, благородной, и образ ранимого героя работал здесь как нельзя лучше. Но, к сожалению, у всякой палки — два конца. Обратной стороной этого художественного метода стала романтизация самой обиженности. Ведь если тот, кто обижает, — плохой, значит, тот, кто обижается, — хороший. Следовательно: обижать — плохо, а обижаться — хорошо. В результате такого отождествления нравственных оценок героя и его душевного состояния на тех же прекрасных, пронзительных и добрых рассказах Василия Макаровича Шукшина выросло целое поколение очень ранимых, а на самом деле — просто обидчивых людей. Право на обиду они считали вполне нормальным атрибутом человека с тонкой душевной организацией, поэтому чрезвычайно остро реагировали на малейшее проявление чужого хамства и душевной черствости. Такую нравственную позицию весьма убедительно озвучил в своем лирическом стихотворении Эдуард Асадов: Как легко обидеть человека: Взял и бросил слово, злее перца…А потом порой не хватит века,Чтоб вернуть потерянное сердце.
На первый взгляд здесь все правильно и понятно. И обижать человека нельзя ни в коем случае, и за своими словами при общении нужно следить — все так. Но есть в этом коротком стихотворении еще одна очень важная тема, которая идет как бы вторым планом и потому не так заметна. Обиженный герой, оставшийся, что называется, за кадром, оказывается настолько ранимым, что из-за одного злого слова готов навсегда закрыть свое сердце для человека, причем для человека близкого, поскольку потерять можно лишь то, что было твоим. От такой категоричности героя, от этой его нетерпимости к чужим слабостям и недостаткам становится тревожно, прежде всего за него самого. Ведь с подобной «тонкостью» натуры в конце концов можно и вовсе остаться в гордом одиночестве, обидевшись на весь мир. А это состояние куда как страшнее и губительнее, чем самые злые слова и оскорбления. Обиженный человек заживо хоронит себя в скорлупе собственных претензий к окружающим, и освободить его из такого страшного заточения не сможет даже Господь. Потому что разбить эту скорлупу можно лишь изнутри, искренне простив своих обидчиков. Добродетель всепрощения еще тем привлекательна, что она тотчас же приносит за себя награду в сердце. На первый взгляд тебе покажется, что прощение унизит, посрамит тебя и возвысит твоего недруга. Но не так в действительности. Ты не примирился и, по-видимому, высоко поставил себя — а смотри, в сердце свое ты положил гнетущий, тяжелый камень, дал пищу для душевного страдания. И наоборот: ты простил и как бы унизил себя, но зато облегчил свое сердце, внес в него отраду и утешение.
Молитва, написанную на клочке оберточной бумаги погибшим узником лагеря смерти Дахау: «Мир всем людям злой воли! Да престанет всякая месть, всякий призыв к наказанию и возмездию. Преступления переполнили чашу, человеческий разум не в силах больше вместить их. Неисчислимы сонмы мучеников. Поэтому не возлагай их страдания на весы Твоей справедливости, Господи, не обращай их против мучителей грозным обвинением, чтобы взыскать с них страшную расплату. Воздай им иначе! Положи на весы, в защиту палачей, доносчиков, предателей и всех людей злой воли — мужество, духовную силу мучимых, их смирение, их высокое благородство, их постоянную внутреннюю борьбу и непобедимую надежду, улыбку, осушавшую слезы, их любовь, их истерзанные, разбитые сердца, оставшиеся непреклонными и верными перед лицом самой смерти, даже в моменты предельной слабости. Положи все это, Господи, перед Твоими очами в прощение грехов, как выкуп, ради торжества праведности, прими во внимание добро, а не зло! И пусть мы останемся в памяти наших врагов не как их жертвы, не как жуткий кошмар, не как неотступно преследующие их призраки, но как помощники в их борьбе за искоренение разгула их преступных страстей…”
