Глава третья
1
На станции было тихо и пыльно. Некогда яркие, спектрально чистые краски громадного пластикового пузыря, защищающего оборудование от непогоды, поблекли, а местами и выцвели до безразлично-желтого цвета. Через матовый проем старинных биполярных дверей, пробивались солнечные лучи. Прибывший машинально взглянул на дисплей Инфора. Судя по его показаниям, в северном полушарии этой планеты самый разгар лета. Путник попытался припомнить, хорошо это или плохо, когда на Шиале лето? В некоторых мирах это время года сущее проклятие, а он любил тепло, хотя в скитаниях между мирами ему приходилось частенько померзнуть. На всякий случай, еще на ИИде агент Сигма напялил поношенный комбинезон полевого сотрудника Корпуса Глубокой Разведки.
Биполярные двери не пропускали полуденный зной снаружи, но путнику вдруг стало жарко. Он спешно расстегнул старенький комбинезон и сбросил его на пол. Это было не очень аккуратно, но должны же быть здесь робоуборщики! Вот пусть и подберут, брошенную нерадивым путником одежонку. Хотя, судя по толстому слою пыли, здешние станционные роботы либо чрезвычайно ленивы, либо вообще отсутствуют на рабочем месте. И кто только додумался уровнять биокибернетические системы в правах с чисто биологическими?
Избавившись от чужой спецодежды, агент Сигма сразу превратился в обыкновенного, с виду, пассажира МТ. Будь на этой станции толпа, он бы мигом в ней растворился, но толпы не было, и потому, пройдя сквозь биполярные двери, вновь прибывший вышел под палящее летнее солнце в полном одиночестве. Огляделся, поразившись дикому ландшафту вокруг. Похоже, МТ-станция располагалась в глубоком распадке между двумя горными увалами, густо поросшими первобытным лесом.
Как таковых городов на Шиале не существовало. Триподы не очень любили стационарные архитектурные сооружения, предпочитая свои диковинные перекати-здания, в которых было столь же комфортно, как в центрифуге. Широкая колея, наезженная странствующими домами, обнаружилась неподалеку, но было видно, что мимо МТ-станции никто из местных давно не проезжал. Неужто придется топать к месту назначения пешком? Вот так сюрприз! Перепрыгнуть полгалактики, чтобы потом плестись на своих двоих. Что он скажет своему шефу, когда тот поинтересуется, где агент Сигма пропадал столько времени? Нет, так не годится! Нужно срочно отыскать кого-нибудь из персонала станции и потребовать предоставить любой транспорт, способный передвигаться быстрее пешехода.
Путник вернулся к станционному пузырю. Где-то здесь должна быть энергетическая подстанция. Может роболодыри сидят в каптерке и дуются в n-мерные шахматы? Не успел он сделать и двух десятков шагов к сиреневому кубу подстанции, как наткнулся на груду вывернутых из суставов манипуляторов, смятых корпусных пластин и размозженных мозговых блоков. Судя по количеству металлолома, в этой куче и находился весь персонал МТ-станции: роботехники, робоуборщики, робостюарды и так далее... Было видно, что бедолаг лупили, чем ни попадя. Кто же это так с ними? Строго говоря, налицо преступление. МТ-станции — это федеральная собственность, а их персонал находится под защитой Галактического Трибунала.
Конечно, это не его дело. Пусть бравые сыщики из ведомства Генерального обвинителя ищут виновных, но преступление есть преступление и его долг сообщить о нем по специальному коду, который известен всем федеральным служащим. Путник снова нырнул через биполярные двери в станционный пузырь, сунулся было к Инфору и только тут понял, что угодил в ловушку. Дисплей по-прежнему показывал дату по местному летоисчислению, а также — среднешиалское время, соотнесенное со среднегалактическим, вот только путник провел на Шиале уже не менее получаса, а показания дисплея не изменились ни на одну запятую... Да это и не дисплей вовсе, а ловкая имитация.
Рванув к выходу, путник всей массой врезался в радужный пузырь двери, которая из биполярной превратилась в монополярную. Тогда он бросился к ближайшему МТ-терминалу, и тут же обнаружил, что тот работает лишь на прием. Опа! Мышеловка захлопнулась! В любой момент в пузыре могут появится громилы из банды Сныфа, сколоченной из ошметков давно разгромленной повстанческой армии Нимизидии, и все, прощай агент Сигма! С одним квадролидом он бы еще справился, но с двумя— тремя, вряд ли! Эх, сюда бы самый завалящий импульсный излучатель...
Даже о такой малости ему не дали помечтать. Мелодичный звон возвестил о прибытии еще одного пассажира. Агент Сигма принял боевую стойку, но увидев того, кто материализовался в приемной камере, выпрямился и опустил руки. Чего-чего, а такого он точно не ожидал. Оказавшийся в ловушке путник, с трудом проглотил ком, подкативший к горлу, ибо новый пассажир походил на сгусток космической тьмы, обтянутый гладкой маслянистой кожей. Со всех сторон его несимметричного тела струились пучки черных щупалец. С огромной скоростью они сплетались в непонятные узоры, словно змеи во время брачных танцев, и плавно толкали сгусток вперед.
Контрагон. В просторечии — щупальник. Никто не знает, где их родина. Мир контрагонов не входит в Галактическое Сообщество. Они появляются, когда захотят, и исчезают так же таинственно, словно приходят из другого измерения. Цели контрагонов неясны. Существование загадочно. Самый облик щупальников вызывает необъяснимую неприязнь, но все же они разумны, пусть их разум и чужд другим существам Галактики. В прошлые времена ГС пришлось отразить нашествие контрагонов. Они напали сразу со всех сторон. Быстро прорвали заслоны Сил Самообороны, и вышли к ключевым мирам.
Пришлось отбиваться всерьез. Кажется, Силы Самообороны применили против армады контрагонов некую загадочную «Триаду». Те легендарные времена агент Сигма не застал. Когда он родился, от войны со щупальниками остались лишь воспоминания и остовы сбитых нибелунгеров. Больше контрагоны не покушались на целостность и суверенитет Галактического Сообщества. Во всяком случае, военное вторжение не повторялось. Похоже, что щупальникам такой вариант уже не по вкусу. А может, они опасаются не просто поражения, а полного разгрома? Кто знает...
Все эти мысли и мыслишки мгновенно проскочили в голове путника, застрявшего в пузыре МТ-станции, наедине с контрагоном. Похоже, зря он грешил на Сныфа и его головорезов. Здесь игра покрупнее. А может — не зря? Не щупальники же лупили камнями, палками, прикладами импузлов и прочими тяжелыми, но тупыми предметами по изящным конструкциям роботов, обслуживающих станцию. Контрагоны вполне могли организовать эту робобойню, а равно как и превращение станционного пузыря в ловушку для нерасторопного агента Сигма, но сами щупальца марать бы не стали.
Ладно, посмотрим, что будет дальше. Раз уж сам щупальник пожаловал, значит, появлению громил Сныфа будет предшествовать разговор. Вот только, как разговаривать с этим куском... желе, если оный не только нем, но и глух, как пень? Или он будет использовать чашу терминала с раствором жидких кристаллов-«ответчиков»? Догадка оказалась верной. Контрагон проскользнул мимо, брезгливо посторонившегося агента Сигма, ухватился за край чаши, подтянулся и принялся елозить по раствору своими пульсирующими отростками. И почти сразу же на дисплее, который путник считал имитацией, побежали строчки:
«Двуногий прямоходящий млекопитающий! Слушай внимательно. Понимай верно. Делай правильные выводы. Твоя раса, прежде независимая, в настоящий момент подвергается нашествию и оккупации так называемого Галактического Сообщества. Убедиться в этом ты можешь, посетив родной мир. Правда, он не связан МТ-сетью с другими мирами, но это лишь вопрос времени. Пока же ты можешь воспользоваться кораблем, который мы тебе предоставим. Дабы ты не сомневался в правдивости этого сообщения, мы извещаем о двух фактах, которые тебя не могут не заинтересовать. Факт первый. Одна особь, чьи гены ты носишь, арестована карательным органом Галактического Сообщества, так называемым Трибуналом, и подвергнута несправедливому наказанию. Куратор Синдиката знает это, но не считает нужным тебе сообщать. Подумай — почему? Факт второй. Другая особь, которая поделилась с тобой генетическим материалом, подвергается сейчас, так называемой рекреации, а на самом деле, глубокой модификации организма, якобы с целью продления ее биологического возраста. Истинная же цель данной модификации неизвестна. Ее ты должен выяснить сам. После того, как ты проведешь независимое расследование, мы снова свяжемся с тобою. Мы рассчитываем на то, что ты поймешь, кому ты сейчас служишь, кто твои настоящие друзья, а кто — враги. До следующего контакта!»
Ошеломленный и сбитый с толку услышанным, агент Сигма не успел даже глазом моргнуть, когда щупальник соскользнул на пыльный пол и, оставляя на нем дорожку, скатывающейся в шарики слизи, проворно пополз к камере отправления и исчез. Очнувшись, оказавшийся в ловушке путник, сначала бросился за удравшим контрагоном следом, но заслышав тяжкий гул, от которого затряслись и пошли трещинами прочные стены станционного павильона, метнулся к биполярной двери. Он машинально сгруппировался, ожидая удара о перекодированное силовое поле, но... кубарем выкатился за пределы пузыря.
Гигантская тень заслонила шиалское солнце. Агент Сигма, ничком лежащий в траве, перевернулся на спину и с изумлением уставился на сигарообразный силуэт, снижающегося над поляной корабля. Еще один сюрприз! Такую древность он видел только в музее, во время учебы в Академии Синдиката на Ариолле. И не подозревал, что подобные анахронизмы, внешне напоминающие подводные лодки времен Великой Отечественной войны, все еще на ходу.
Он вскочил, опасаясь, что этот гигант сядет прямиком на поляну, раздавив и павильон МТ-станции и уж тем более хрупкое тельце двуногого прямоходящего млекопитающего. Однако опасения его были напрасны. Капитан допотопного нибелунгера, к какой бы расе он ни принадлежал, точно не относился к умственно неполноценным. Тень узкого длинного корпуса потянулась вдоль колеи, проложенной перекати-зданиями местных обитателей. И агент Сигма бросился за нею следом, как мальчишка, что мчится вприпрыжку за своим воздушным змеем.
2
Пришлецы строили невероятно быстро. Казалось, еще вчера на этом месте был пустырь, поросший чертополохом и валялся разный мусор, а теперь — возвышалось конусовидное здание Рекреационного центра. И никаких тебе досок, втоптанных в весеннюю грязь, окаменевших бумажных мешков с цементом, битых стекол и ржавых водопроводных труб — обычных следов только что завершенного строительства. Ровные газоны, с пробивающейся травкой, прихотливо изогнутые дорожки, покрытые упругим, водоотталкивающим материалом и юные деревца с едва пробивающимися листочками.
Самое удивительное, что работа в Центре началась еще до завершения строительства. Вернее — до воздвижения надземной части сооружения, ибо лаборатории и операционные располагались глубоко под землей. Тем не менее, официальное открытие должно было состояться первого мая, а сейчас, в конце апреля, здесь было пустынно и тихо. На автостоянке остановилась одна единственная машина — блестящий в робких лучах апрельского солнца «Москвич-комета» — и трое немолодых людей, выбравшись из него, неторопливо засеменили к широким входным дверям.
Гостей встречали молодые сотрудники — недавние выпускники мединститута, проходившие в Рекреационном центре стажировку. Улыбчивые парни и девушки. Они провели прибывших в обширный вестибюль, усадили на диван, предложили чаю. От чая гости отказались, не в силах сдержать волнения. Четыре месяца не видели они своей подруги. Когда Алевтину Вадимовну поместили в одну из столичных клиник для проведения обследования, пути ее друзей разошлись. Эрик Флейшман отбыл на Ариоллу — планету в системе Альтаира, чтобы стать военным пилотом ГС, а чета Берестовых и генерал Старыгин вернулись в Нижнеярск. Ожидая вестей из Москвы, они, конечно, не сидели сложа руки.
Будучи в Москве, Гелий Аркадьевич сумел договориться в АН СССР о создании группы ученых, которые будут изучать проблему избытка поступающей информации. Для сохранения секретности, инициатива получила наименование "Проект «Амальтея»", в память о том, что именно из рога этой щедрой козочки откармливали будущего царя богов. Екатерина Евгеньевна вдохновилась идеей перевода на русский язык литературных произведений, созданных представителями иных галактических рас. А Борис Ильич занялся каким-то таинственными делами по профилю своей службы. Ведь бывших офицеров госбезопасности не бывает.
Так что занятые по горло собственными, весьма увлекательными делами, друзья попросту не успевали скучать по Алевтине Вадимовне. Хотя, разумеется, и не забывали о ней. Во время редких встреч по большим праздникам, Берестовы и Старыгин охотно вспоминали свою подругу. Особенно — генерал, который знал ее с детства. С присущим ему юмором, он рассказывал разные смешные истории из их совместных, с Алькой, каникулярных похождений в лесничестве покойного Ильи Семеновича. Однако и грустные нотки пробивалась в его рассказах — печаль по давно ушедшим людям и тревога за будущее.
А тревожиться было за что. Невероятный поворот в истории человечества оказался слишком крут, чтобы все люди Земли могли в него безболезненно вписаться. Кто-то цеплялся за старые догмы, кто-то боялся утратить прежнее влияние и достаток. То и дело приходили новости о терактах, устраиваемых радикалами против пришлецов и людей, которые с ними сотрудничали. В финансировании этих акций подозревались международные концерны. В странах Совета Экономической Взаимопомощи и Варшавского договора ничего подобного не происходило, но в государствах НАТО и их союзников находились безответственные политики, которые считали, что можно завладеть технологиями, а главное — оружием пришлецов и прогнать их с нашей планеты.
Это дремучее упрямство, нежелание изменить привычный образ жизни, отказаться от власти, ради общего блага, безмерно раздражали людей доброй воли. В самих странах Запада и в тех государствах Латинской Америки, Африки, Юго-Восточной Азии, Ближнего и Дальнего Востока, руководители которых по-прежнему не мыслили себя вне влияния США и Западной Европы, ширилось движение протеста. Простые люди хотели лучшего будущего для себя и своих детей, но капиталистические отношения прочно держали их в узде растущей безработицы, долгов перед банками, расовых и политических предрассудков.
Пришлецы оставались в стороне от политических дрязг землян, покуда те соблюдали главное условие вступления нашей планеты в Галактическое Сообщество, но если радикалы наглели, то их призывали к ответу весьма убедительными методами. В самой популярной на Земле социальной сети «Вектора Контакта» бурно обсуждали, проводимые инопланетянами «зачистки». Киркилийские или нимизидийские рейдеры высаживали в «горячих точках» десантников в тяжелых скафандрах, вооруженных игольчатыми парализаторами, ну и для поднятия авторитета — импульсными излучателями. Правда, к последним прибегали лишь для защиты гражданского населения.
Живых террористов передавали полицейским властям государств, в юрисдикции которых те бесчинствовали. Само собой, что военные и специальные службы земных стран и Галактического Сообщества с каждым днем сотрудничали все теснее. От вооруженных конфликтов, как способа решения межгосударственных споров, землянам пришлось отказаться. Любые передвижения военной техники и армейских подразделений мгновенно привлекали внимание пришлецов. От их бдительного ока не могли укрыться ни подводные, ни подземные объекты и аппараты, не говоря уже о наземной, надводной и воздушно-космической инфраструктуре.
Галактическое Сообщество покуда не требовало от людей полного разоружения и упразднения армий. Пришлецы считали, что земное человечество должно дорасти до этого вместе с остальными разумными существами Галактики. Более того, некоторым военным они готовы были предложить службу в Силах Самообороны ГС. То же касалось и спецслужб. Тем более, что Синдикат уже имел опыт вербовки и использования землян в своих интересах, но этот факт пока что держался в строжайшем секрете. Увы, даже сверхцивилизация не могла обойтись без практики разумных умолчаний.
Впрочем, подавляющего большинства людей все эти игры не касались. Пришлецы во всем, что касалось гражданства, расы, национальности, языка, культуры, убеждений и верований землян проявляли поразительную гибкость. Думайте, как хотите и о чем хотите, живите, как знаете, только не превращайте свои заблуждения в повод для насилия. Причем, ни госпожа Генеральный консул, ни господа высокие представители Галактического Сообщества на местах ни разу не произносили ничего подобного, но эта морально-этическая установка сквозила во всех их поступках.
Судя по бурным дискуссиям в ВК, далеко не всем людям нравилась такая толерантность инопланетян. Многим хотелось, чтобы они навели на Земле порядок. Другие же наоборот считали, что сам факт вмешательства пришлецов во внутренние дела земного человечества уже есть насилие. «Пришлецы, убирайтесь домой!» — столь радикальное требование можно было встретить и на персональных страницах в соцсетях и среди транспарантов, которые несли с собой манифестанты и в речах оппозиционных политиков. Вот только люди здравомыслящие понимали, что пришлецы — это навсегда. Человечество более не одиноко во Вселенной и никогда одиноко не будет.
Обо всем этом, за исключением вопросов, составляющих государственную или служебную тайну, часто говорили трое немолодых друзей. Даже тогда, когда ехали из аэропорта Домодедово в Рекреационный центр, воздвигнутый в Митино. Ехали, чтобы встретить Алевтину Вадимовну Казарову, коей выпала честь, или испытание, стать одной из первых жительниц Земли, прошедших таинственную процедуру восстановления. Странно, что пришлецы не превратили это событие в помпезное мероприятие, как наверняка бы поступили земные ученые, особенно — в капиталистических странах. Еще бы! Ведь вот она — Ева Нового Человечества, вновь обретающего утерянный Рай.
Пришлецы, обеспечивающие взаимодействие землян с Галактическим Сообществом, почему-то не спешили объявить о широкомасштабной рекреации тяжело и смертельно больных, да и просто умирающих от старости людей, хотя восстановительные центры строились не только по всему Союзу, но и по всему миру. В чем причина такой скромности? Ведь это такой козырь против тех, кто выступает за отказ от вступления человечества Земли в федерацию космических цивилизаций. Если люди узнают, что отныне у них появится шанс жить, не ведая ни старости, ни болезней и столько, сколько захочется, мало найдется чудаков от него отказаться.
Разумеется, инопланетяне не хотели болезненного ажиотажа, который обязательно начнется по всему земному шару, едва будет объявлено об открытии Рекреационных центров. Конечно, им хотелось бы избежать попыток со стороны лиц, считающих себя привилегированными, пройти рекреацию без особых на то оснований, да и других проявлений человеческого нетерпения и эгоизма. Тем более, что помочь всем и сразу все равно не удастся. Слишком много страждущих на Земле. И каково будет родным и близким тех, кто не успеет пройти восстановление? Ведь воскрешать мертвых не умеют даже могущественные пришлецы.
И все-таки, рассуждающей об этом троице друзей, приходили в голову и другие мысли. А что если рекреация — это вовсе не то, что они о ней думают? Вдруг — ее цель не спасение от безвременной смерти и мук старения, а какая-то другая, людям неведомая, а то и вовсе — непостижимая? Вдруг — результат восстановления окажется настолько отталкивающим, что люди не смогут смириться с ним? Или наоборот — настолько привлекательным, что рекреация станет великим соблазном для душ людских и приведет к утрате самобытности человеческой культуры, и в конечном счете — к рассеянию нашей расы по лику Вселенной?
Более всего об этом любил порассуждать Гелий Аркадьевич — философ Контакта и несостоявшийся писатель-фантаст. Его собеседники реагировали по-разному. Супруга только отмахивалась, дескать, тебе, Гелька, лишь бы мраку нагнать! А вот — друг, генерал КГБ, слушал внимательно и мотал на ус. Да, сейчас он только персональный пенсионер, на добровольных началах оказывающий органам содействие, но разве Борис Ильич Старыгин утратил, присущую ему бдительность? Еще тогда, полвека назад, когда сорвалась первая попытка Контакта, разве не видел он в пришлецах угрозы?
— Еще минутка, товарищи, и Алевтина Вадимовна выйдет к вам, — сообщила девушка-стажерка, одетая не в привычный белый халат, а в какую-то чудную серебристую тунику. — А вот, кстати, и она!
3
Рисунков отца он никогда не видел — мама говорила, что их изъяла милиция вместе с волшебной статуэткой-метаморфой — но то, что его сейчас окружало, узнавал. Может, это и есть пресловутая генетическая память? Да, нет. Все гораздо проще! В Академии, в числе прочего, преподавали не только конструктивные особенности и системы управления, но и стандартные интерьеры того типа космических кораблей, которые когда-то назывались длинным, красивым, но малопонятным словом «нибелунгер». И все же, одно дело рассматривать изображения в учебных фильмах, другое — оказаться внутри и увидеть собственными глазами.
Согласно старым правилам межзвездных перевозок, пассажиров космического корабля прежде всего помещали в карантинный отсек. Теперь, в эпоху широкого распространения мезотранспортировки, все эти инструкции устарели. Приемные камеры МТ-станций оборудованы бактерицидными фильтрами, препятствующими распространению подавляющего большинства инфекций, опасных для представителей всех шестидесяти видов разумных существ, населяющих Галактику. В эпоху нибелунгеров таких универсальных фильтров не существовало и капитаны вынуждены были прибегать к карантину.
Неужто капитан этого корабля не знает о том, что если уж он подобрал пассажира, недавно прошедшего приемную камеру МТ-станции, то его незачем держать взаперти? Еще не успев додумать эту мысль, «пассажир» понял — это не карантин, а плен. Так вот почему сработала «генетическая память»! Малыш из «космических сказок» отца, поначалу, как раз сидел в карантинном отсеке. «Замызганное» стекло отделяло его от остальной части обитаемого модуля нибелунгера, переборки которого были обшиты синтетическим материалом, поглощающим космические лучи, что проникали даже через монолит внешней брони.
Вот и сейчас, от нечего делать, он уставился на темно-фиолетовую, вспученную в местах лучевых пробоев внутреннюю обшивку, пытаясь осмыслить свое положение. Итак, каким образом он угодил в эту ловушку? А в том, что допотопный нибелунгер лишь продолжение западни, устроенной для него на злополучной МТ-станции, сомневаться не приходилось. Однако в западню попадают не случайно, но двигаясь по определенному маршруту. Главный вопрос — кем определенному? Информатор сообщил, что на Шиале у банды Сныфа есть связник, трипод Т-ш, который хочет завязать с преступным прошлым, ради честной жизни в будущем, и потому готов сотрудничать.
Сигнал следовало проверить. В общем-то — рутинная процедура для сотрудника оперативно-розыскного отдела. Обычно девяносто девять процентов таких «наводок» оборачиваются пустышкой. А вот сколько долей процента приходится на то, что информатор окажется лишь звеном в преступной цепи, на которую в итоге и посадят ретивого оперативника? Ладно, это все пока побоку. Кто виноват, можно выяснить потом, если, конечно, получится выпутаться из этой истории. А в общем — никто. Сам виноват. Шел под прикрытием, с липовым волновым идентификатором вольного старателя-респура — разведчика планетарных ресурсов, из тех, что нанимает КБР.
Респурам оружие полагается только во время разведки необитаемых планет, а он шел через пассажирскую МТ-сеть, направлялся с ИИды на Шиал, то есть — из одного цивилизованного мира на другой. Какое уж тут оружие? Даже игольник брать не положено. Да и оперативник должен уметь обходиться без стрельбы. Зря что ли в Академии на субакселерацию натаскивают. В общем, как ни крути, шансов не оказаться в ловушке у него не было ни малейших. С этим более менее ясно. Теперь надо разобраться с тем, зачем его в эту мышеловку заманили.
Хотели бы убить, ухайдокали еще там, в пузыре. Два— три, а для пущей надежности — четыре боевика квадролида, которые не стесняются применять, данные им матушкой природой, ядовитые жала, и останки агента Сигма упокоились бы на одной свалке с робоперсоналом станции. И если он еще жив, выходит, что и впрямь нужен для чего-то другого. Здесь два вопроса в одном. Во-первых, кому он нужен, а во-вторых — для чего? Вряд ли этому квадроидиоту Сныфу — это же обычный недобиток, озлобленный на всю Галактику. Логичнее предположить, что — щупальникам, раз уж один из них удостоил его «беседы».
Тут вот какая закавыка. Допустим, щупальники ведут против ГС подпольную войну. Зачем им в этом случае может понадобиться рядовой оперуполномоченный Синдиката? Для перевербовки? А смысл? Ни к каким-таким особенным секретам доступа он не имеет. Занимается в основном всякой шушерой. Подпольщикам куда больше подошел бы сотрудник контрразведки или аналитик из отдела стратегического планирования. Выходит, дело вовсе не в том, где служит угодивший в западню, а в том — кем он является. Тогда в «болтовне» контрагона есть смысл. Щупальникам или кому-то еще, очень нужно, чтобы он начал выведывать о судьбе отца и о том, что происходит сейчас с матерью.
При этом неведомые заговорщики не слишком-то верят своему пленнику. Потому и засунули в карантинный отсек, в коем будут держать, покуда он явственно не продемонстрирует свою готовность принять участие в их непонятной возне. Не силой же они его заставят проводить это «независимое» расследование. Выходит — дают время все обдумать и принять решение... Смотри и слушай внимательно, двуногий прямоходящий млекопитающий, понимай верно и делай правильные выводы — прекрасный совет, между прочим.
Чем там еще стращал, этот щупальник? Вторжением и оккупацией Земли Галактическим Сообществом?.. А не выдал ли контрагон таким образом замыслы тех, ради кого он так старается?.. Может быть... Только это не его, рядового опера, ума дело... Доложить куда следует он доложит, а там — пусть решают... Еще — чем?.. Судьбою родителей! Это гораздо серьезнее и касается уже непосредственно него самого. Не слишком ли много знают щупальник и компания о том, что происходит с его семьей? Личные обстоятельства сотрудников Синдиката — это закрытая информация.
Значит, не слишком-то и закрытая... Хотя скорее всего утечка идет не через ведомство Куратора, а через другие структуры ГС. Например — через Галактический Трибунал... В таком случае те, кто заманил агента Сигма в эту ловушку, поделились с оным информацией, которую обычно раскрывают в двух случаях: либо тому, кому безгранично доверяют, либо тому, кого уже не числят среди живых... Как-то не сходится все это...
Узник карантинного отсека приуныл — ничего он сейчас не поймет. Необходимо раздобыть дополнительную информацию. Вот только от кого?.. Сколько он уже здесь, а ни одного рыла еще не видел. Как подхватили его с поверхности Шиала лифтовым лучом, который на нибелунгерах, похоже, прямиком связан с карантинным отсеком, так и сидит здесь. Тепло, светло, сухо и тихо. Неплохо бы попить, чего-нибудь, и поесть, но пока можно потерпеть. С иными естественными нуждами проще — справляй там, где стоишь. Палубное покрытие отсека впитает все без остатка, до последней молекулы. И все-таки хотелось бы познакомиться с командой. В конце концов, щупальник сообщил, что корабль будет представлен ему, а не он — кораблю...
Пока пленник мысленно острил, нибелунгер набирал скорость. На звездолетах этой конструкции гасители инерции не поспевали за ускорением, либо торможением, поэтому некоторые неприятные ощущения, вызванные перегрузками, их экипажам и пассажирам приходилось испытывать. Невольно вспомнились мамины рассказы о муках Малыша, которому казалось, что ему на спину наступил подкованным сапогом фашист. Нынешний узник карантинного отсека мог выдержать куда большие перегрузки, но геройствовать не стал — силы следует экономить — лег ничком, лицом к прозрачной стене.
Она и впрямь казалась замызганной. Правда, это была не грязь, а темные вкрапления в стекловидную массу, из которой была отлита стена. И, тем не менее, чем-то она была испачкана. По крайней мере — на небольшом своем участке. Что-то знакомое почудилось пленнику в неровных полосках, нанесенных неким бурым веществом. Правда, само вещество давно высохло. Его чешуйки осыпались и были впитаны палубным покрытием, как и любая другая грязь. Так что от полосок осталась только едва угадываемая тень, но если посмотреть под определенным углом, то можно различить, сделанную чей-то дрожащей рукой надпись:
ГАДЫ.
Служба в оперативно-розыскном отделе не способствует развитию сентиментальности, но разобрав следы надписи, сделанной крохотным детским пальчиком, обмакнутым в идущую носом кровь, узник карантинного отсека испытал эмоциональное потрясение. Таких совпадений не бывает. Выходит, это не просто звездолет того же типа, экипаж которого когда-то похитил Малыша, а тот же самый!
От нечего делать, узник карантинного отсека попытался припомнить, что со слов отца рассказывала мама о том корабле и его экипаже? Кажется, их было всего трое... Высокий и худой, с выпученными, как у лягушки, глазами — его Малыш так и прозвал Лягвой, низкий и толстый Четырехглазый и... «Мама». Последняя принадлежала расе втуков с Пангелиоса, а вот выходцами из каких миров были Лягва и Четырехглазый, неизвестно? Отцовских рисунков горе-оперативник не видел, а по словесному портрету, к тому же, в мамином пересказе, определить расовую принадлежность парочки контрабандистов было затруднительно.
Еще бы! Известно, что в Галактике обитает шестьдесят видов разумных существ. И не все они являются полноправными членами Галактического Сообщества, ядро которого составляют расы квадролидов, втуков, триподов, уутов, амарогролов, неонов, кня, киркилийцев, а теперь еще — и людей. Судя по отцовским описаниям в мамином пересказе, ни на одно из этих существ Лягва с Четырехглазым не походили. Впрочем, Четырехглазого, кажется, сожрал на Салахаре пластун-мимикроид. Так что вряд ли он здесь объявится, а вот на двух остальных неплохо было бы взглянуть. Если они, конечно, еще живы... Особенно — на приемную «бабушку». На нее хочется не просто взглянуть, но и поблагодарить за отца.
4
Аля ждала невесть каких чудес и была немного разочарована, когда ее поместили для обследования в обыкновенную клинику. Клиника оказалась, правда, самая современная, оборудованная по последнему слову советской медицинской техники, но все же вокруг были обычные земные врачи, медсестры и нянечки. Грех было жаловаться — к обследуемой медперсонал относился в высшей степени вежливо, даже с некоторой подобострастностью, словно она была как минимум — членом ЦК. Однако больше всех ей нравился немолодой, но энергичный врач Василий Васильевич Васильков, который и руководил ее обследованием.
— Никогда не думал, что скажу это пациенту... — радостно потирая сухие крепкие ладони, сказал доктор Васильков. — Обычно мы, врачи, что греха таить, приукрашиваем правду... И чем горше она, тем убедительнее мы врём.
— Неужели со мною так плохо? — испугалась пациентка.
— Чрезвычайно! — радостно воскликнул эскулап. — С таким набором хворей вам не протянуть и года!
— А разве можно больным такие вещи говорить, доктор? — нахмурилась Алевтина Вадимовна, хотя прекрасно понимала, что тот прав.
Хотя, благодаря чудодейственным таблеткам, которыми ее поначалу снабжал Старыгин, а теперь и медсестры в клинике, чувствовала себя сносно.
— Вам, товарищ Казарова, можно! — беспечно произнес Васильков. — Вскоре вы и знать не будете, что такое болезни... Завтра итоговый консилиум, где будет обсуждаться ход вашей рекреации. Ждем прибытия коллег из Рекреационного центра.
— А что со мною будет, доктор? — волнуясь, осведомилась пациентка. — Я хочу сказать: что со мною будут делать в этом... Центре?
— А вот это врачебная тайна, уж извините, голубушка! — вздохнул ее собеседник. — Да вы не волнуйтесь, уж точно — ничего страшного.
— Да уж, не волнуйтесь, — пробурчала Алевтина Вадимовна. — Пришли, напугали, разбередили душу...
— А я говорю вам — не волнуйтесь! — повелительно произнес врач. — Вам совершенно незачем волноваться. Сейчас вы уснете, а когда проснетесь — будете здоровы до самой последней клеточки своего организма... Спите...
Пациентка почувствовала, что волнение ее и впрямь уходит, сердце успокаивается, а веки наливаются свинцом, так что их уже и не поднять... Что это?! Свет! Яркий, но не ослепительный. Приятный, и словно —проникающий в душу. И — голоса... Какие приятные голоса! Что они говорят?.. Нет, не говорят — поют... Неужто — ангелы, в которых она никогда не верила?.. Очень жаль... Если ангельские голоса встречают ее душу, значит, ничего у пришлецов не вышло, и одна из хворей, коим так радовался доктор Васильков, все-таки убила ее... Жаль... Жаль... Не доведется светлоглазых внуков понянчить... И Мишу вытащить из тюрьмы будет некому... Только вот, что странно... Сожаление ее неискреннее... Не терзает сердца тоскливой болью... Ах, да... У нее и сердца-то нет... Как сладко поют ангелы... Зовут ее... Чего-то хотят от старухи, чье дряхлое тело уже, наверное, остывает...
— Алевтина Вадимовна! — требовали ангелы нежными голосами. — Проснитесь!
Свинец растаял и невесомый, словно ртуть, соскользнул с век. Аля подняла их, удивляясь мягкому сиянию, наполнявшему пространство. Один из ангелов склонился над нею. В голубых глазах его сияло облегчение и радость, а ярко-красные губы вдруг разомкнулись и деловито сообщили:
— Клаф Тгович, пациентка открыла глаза!
Послышалось шипение с присвистом, мало похожее на ангельское пение и жесткий механический голос приказал:
— Проверьте зрачковый рефлекс!
Световой зайчик скользнул по глазам. Пациентка даже не зажмурилась.
— Норма! — доложил ангел.
Вновь послышались шипение и свист, почти сразу же превратившиеся в слово:
— Инфракрасное?
Красноватое пятно, от которого исходил едва уловимый жар проступило перед глазами.
— Есть реакция!
Шшш-ссс.
— Ультрафиолетовое?
На мертвенно-синий блеск глаза Али, если верить словам ангела, тоже отреагировали нормально.
Снова шипение, срывающееся на свист.
— Рентген?
Просвечивающая насквозь — косточка к косточке — аккуратная ладошка на миг раскрылась перед глазами пациентки и пропала.
— В норме!
Теперь неведомый собеседник ангела шипел и свистел чуть дольше, а механический голос переводил:
— Превосходно! Остальные рефлексы проверим в ходе адаптации. Завершайте процедуру пробуждения.
— Хорошо, Клаф Тгович, — послышался ответ.
Послышался дробный топот, словно кто-то выстукивал барабанными палочками незатейливый ритм и на мгновение стало тихо. Сознание снова стало уплывать.
— Алевтина Вадимовна, вы слышите меня?
— Да! — нехотя откликнулась та, поразившись глубине и звучности своего голоса.
— Тогда попробуйте сесть.
Аля послушно оперлась ладонями в поверхность своего ложа, стараясь осторожно перенести на немощные старческие руки вес верхней половины грузного тела, но не почувствовала его, словно дряблая плоть стала невесомой. Оттолкнулась сильнее и едва не подскочила под потолок.
— Осторожно!
Сильные молодые руки подхватили ее и вернули на ложе. Ткань, которая накрывала пациентку до самой шеи, соскользнула на пол. Аля увидела гладкие округлые колени и удивилась: чьи это? А потом в поле ее зрения возникла полная, но аккуратная, обнаженная грудь. Пациентка ахнула, прикрыла ее ладонями и оглядела помещение, в котором находилась Она успела разглядеть только какие-то аппараты, перемигивающиеся огоньками и неприятно растопырившиеся металлическими щупальцами. Потом увидела лицо... Нет, не ангела, милой девушки, одетой, вместо привычного белого халата, в блестящую хламидку, едва прикрывающую колени.
— Что это со мною, милая? — спросила Алевтина Вадимовна.
— Меня зовут Кира, — отрекомендовалась девушка. — Я медикус-стажер Московского Рекреационного центра. С вами все в порядке, товарищ Казарова. Процесс восстановления прошел успешно, но...
— Но... не совсем?
— Нет, я хотела сказать, что подсознательно вы еще... прежняя...
— В смысле — старая?
— Мы не пользуемся определениями «старая» или «молодая»... — назидательно произнесла Кира. — Они слишком расплывчаты. У нас в ходу понятия «предрекреационное и пострекреационное состояния».
— Ну и как мое посткре... Тьфу ты, язык сломаешь...
— Клаф Тгович считает, что превосходно, но потребуется некоторое время для адаптации... В общем, вы должны привыкнуть к своему новому состоянию, новому телу, новым рефлексам и новым возможностям.
— Новым возможностям?
— Да... Видите ли, Алевтина Вадимовна, рекреация — это не просто восстановление всех прежних функций организма, но и создание дополнительных. Ведь задача заключается не только и не столько в омоложении, сколько в — повышении выживаемости даже в самых экстремальных условиях...
— Кирочка, пощади! — взмолилась пациентка. — Я всего лишь учительница из поселковой школы, да и то бывшая... Объясни человеческим языком!
— Хорошо, только не пугайтесь, — вздохнула медикус-стажер. — Вы сейчас не просто молодая и здоровая женщина, вы, в каком-то смысле — сверхженщина...
— Вот это новости... — пробормотала озадаченно Аля. — Как в фантастике, что ли?..
— Да... Только это реальность, — без улыбки ответила Кира. — Вот, возьмите!
Она протянула пациентке пятикопеечную монету. «Сверхженщина» машинально взяла ее, ойкнула и снова прикрыла голую грудь, правда, теперь ее правая рука была сжата в кулак.
— Ох, простите! — спохватилась девушка.
Она бросилась к некому подобию шкафа, вынула из него такую же блестящую хламидку, в которую была облачена сама, и помогла пациентке ее надеть. Выдала ей и тапочки. Теперь Алевтина Вадимовна могла слезть с высокого, похожего на огромную ладонь, ложа и пересесть в кресло, что стояло в нише, между мигающими приборами. Медикус-стажер протянула ей стакан с прозрачной пузырящейся жидкостью. Аля пригубила ее — оказалось обыкновенная минералка — и вспомнила о пятаке, все еще зажатом в ладони, показала его Кире и спросила:
— И что я должна с ним сделать?
— Попробуйте скатать его в трубочку.
— Что я, по-твоему, Иван Поддубный! — фыркнула пациентка и рефлекторно зажала монетку между большим и указательным пальцем. — Ой!
Пятак выскользнул из ее пальцев и звонко брякнулся о гладкий, словно металлический пол. Девушка проворно подобрала его и протянула на раскрытой ладошке Алевтине Вадимовне, которая не могла поверить своим глазам. Монетка, правда, не была скатана в трубочку, но зато — согнута пополам.
— Ты хочешь сказать, девочка, что это я ее так?..
— Да, Алевтина Вадимовна, ваше физические возможности существенно улучшены.
— Та-ак... И что я еще теперь могу?..
— Многое... Видеть не только в обычном диапазоне, но и — в инфракрасном, ультрафиолетовом и даже — в рентгеновском... Полоса воспринимаемых звуковых частот тоже существенно расширена... Вы можете передвигаться в ускоренном темпе. А вот порог утомляемости, наоборот, снижен... Что еще?.. У вас теперь феноменальная память и скорость переработки информации... Вам не страшны инфекционные заболевания, яды и разного рода токсины...
— Постой, милая! — перебила ее Аля. — Понимаю, что это не к тебе вопрос, но... разве я просила превращать меня в такого урода?.. Мне же теперь на люди стыдно будет показаться!.. А ну как они узнают, что теперь я могу их видеть насквозь?.. От меня же соседи шарахаться станут! И куда я теперь пойду работать? В — цирк?!
— Подождите, Алевтина Вадимовна! — строго произнесла медикус-стажер. — Во-первых, никто не узнает о ваших особенностях, если только вы сами о них не расскажете. Во-вторых, использовать или не использовать свои новые возможности — зависит от вас. В-третьих, простите, это не мое дело, но... ведь вам предстоит довольно сложная миссия вне Земли, что было учтено при составлении программы вашей рекреации.
— Это ты меня прости, девочка, — покаянно произнесла пациентка. — Я от неожиданности... Конечно, вам, врачам, виднее... И что мне теперь... предстоит?
— Пройти курс пострекреационной адаптации, — отчеканила Кира. — Иными словами, вы научитесь управлять своим новым телом, привыкните к дополнительным функциям организма — то есть, свыкнетесь с новой жизнью.
— И все это время мне придется торчать здесь? — спросила Аля, обводя рукой неуютное помещение, в котором они находились.
— Нет, что вы! — рассмеялась девушка. — Сейчас мы с вами отправимся в палату, там все очень удобно устроено.
Продолжение следует...
Предыдущие части: