Матвей устал от гиперопеки родителей и бабушки. Ну сколько можно контролировать восемнадцатилетнего мужчину! Куда пошел, обязательно позвони, убери комнату, положи грязную одежду в корзину, как дела в универе, много задали, так садись делай, сходи в магазин, блинчики будешь, не будешь, так может все-таки будешь, хочешь пригласить друзей – а кто они, иди завтракать, позавтракать обязательно надо, иди спать, полпервого уже, идешь к другу с ночевкой – обязательно позвони, как дойдешь, ешь брокколи, она полезная, вот будешь жить отдельно – живи по своим правилам, а пока, будь добр, соблюдай наши.
И Матвей поставил ультиматум – он хочет жить в студенческой общаге. Бабушка схватилась за сердце. Мать запричитала. И только отец его понял. Сказал:
- Хочешь – иди. А устроиться сможешь? Ты же не иногородний.
- Смогу! – клятвенно пообещал Матвей.
И пошел договариваться в учебную часть. Там его не поняли и сказали, чтоб не выпендривался.
- Пап, у тебя ж есть знакомства в нашем универе, поможешь? – обратился за помощью Матвей.
- Это так ты собираешься начать самостоятельную жизнь? – хмыкнул отец. – нет уж, ты взрослый, наша опека тебе не нужна, сам сказал, так что решай как-нибудь этот вопрос. Да, насчет денег – в месяц буду выдавать тебе фиксированную сумму, на еду и мелочи должно хватить.
Матвей договорился с однокурсниками, они согласились пустить его к себе в комнату на место «мертвой души» за ящик п*ва в месяц. С комендантшей договорились с помощью небольшой мзды и тазика лапши на уши. И Матвей собрал вещи и переехал.
Вечером заселение отметили. Утро встретило Матвея небольшой головной болью и дружным чавканьем сокамерников, завтракающих бутербродами с дешевой колбасой.
- Что на завтрак, бутерброды? Дайте и мне, - радостно сказал Матвей.
- Бери, - ответил Степа и кивнул на полбуханки позавчерашнего ржаного, колбасу и нож.
- Хлеб несвежий, - пожаловался Матвей.
- Гы, где мы тебе с утра свежий возьмем? – удивились однокашники.
- А чай есть? – спросил Матвей.
- Не, чайник не ставили, хочешь – поставь, - равнодушно ответили ему.
День прошел успешно, воздух свободы пьянил, сознание ответственности за собственную судьбу приятно давило на плечи. Вечером Матвей пошел в душ и обнаружил там Тему, проделывающего странные манипуляции в раковине.
- Тебе в душ? Иди, мне только раковина нужна, - предложил он.
Мыться в присутствии постороннего в блочной душевой было необычно и несколько смущало. Матвей быстро ополоснулся и вернулся в комнату.
- А я носочки постирал! – торжественно возвестил Тема, входя в хату и радостно размахивая оными.
- О! Темыч носочки постирал! Это надо отметить! – хмыкнул Степа.
Тема повесил носочки на спинку своей кровати. Уюта это комнате не добавляло.
- Вы что, сами тут стираете? – удивился Матвей.
- А кто еще? – удивились в ответ однокашники.
- Ну… я думал, может тут прачечная какая есть, специальные люди, которым можно отдать, - пожал плечами Матвей.
Сокамерники заржали и нецензурно срифмовали и прачечную, и специальных, и людей.
- А каши нет? – спросил Матвей на следующее утро.
- Там на подоконнике полпакета гречки есть. Хочешь, свари, - предложили Степа и Тема.
Матвей не хотел. Пришлось опять ограничиться невкусными бутербродами. Дальнейшая жизнь научила Матвея:
- Посуду надо мыть. У них в комнате договоренность – каждый моет за собой. Общие кастрюли и сковородки моют по очереди. Если не помыть, Степа обещает начистить лицо.
- Носки, труселя и прочие личные вещи быстро пачкаются и моментально копятся в саморазрастающуюся кучу. Если их не стирать, придется ходить в грязных. Пытаться уговорить девчонок из соседнего блока постирать тебе вещи, даже за плату, бесполезно. Они почему-то возмущаются и отказываются выполнять свои женские обязанности даже за деньги. Степа и Темыч полностью на их стороне.
- Чтобы утром перед тобой стояла тарелка дымящейся каши, а рядом лежала ложка, нужно кашу сварить, выложить в тарелку, положить рядом ложку. И кастрюлю лучше мыть сразу. Или хотя бы замачивать.
- На чашке от чая образуется коричневый налет, который трудно оттирать. Если взять чистую чашку Темыча, Темыч берет за грудки и грозится начистить лицо.
- Парни делятся только той едой, на которую скидывались все трое. Твое личное не берут, но и свое охраняют не хуже цепных псов.
- Спать, когда рядом мерцает экран ноутбука, некомфортно. А выключать его Степа не будет – ему нужно позаниматься.
- Той суммы, что отец выделяет на еду и прочие мелочи, не хватает, чтобы три раза в день есть в известном ресторане быстрого питания. В студенческой столовой дешевле. Но все равно, приходится докупать еду и готовить.
- Всем, в общем-то, наплевать на твои проблемы. У них своих хватает. Никто не будет настойчиво будить тебя к первой паре. Гаркнут в ухо, пнут под зад, но, если ты не встаешь – то и не вставай, твое дело.
- Это чревато пропусками и проблемами с теми преподами, которые следят за посещаемостью.
- Никто не предлагает тебе домашние блинчики.
- Студенческие попойки – это хорошо и весело, но последствия нужно разгребать самому.
В воскресенье Матвей пришел в гости домой – поесть и занести грязное белье, чтобы мать постирала.
- Исхудал-то как, ты что там ешь? Одну сухомятку небось? Желудок испортишь! Ешь супчик, потом сырники, я твои любимые испекла, с изюмом, - говорила бабушка.
- Если что еще постирать надо – неси. И я тебе сейчас продуктов с собой соберу, - говорила мама.
- Это как ты умудрился всю сумму за десять дней проесть? Ладно, сейчас денег дам, а потом больше не проси, старайся укладываться. Это ж средняя зарплата по региону! Люди на такие деньги семьей месяц живут, - ворчал отец.
Матвей зашел в свою спальню, грустно огляделся, но подавил малодушный порыв и отправился обратно в общагу.
Через две недели он вернулся домой уже навсегда. Когда кончились деньги, которые дал отец.
Утром его ждала тарелка дымящейся каши. Вечером бабушка сделала блинчики. Грязные носки больше не мешали жить.
Еще рассказы в тему:
Почему мужчины все успевают, а женщины – нет
«Настоящему индейцу завсегда везде ништяк»