Моим родителям и брату, так рано ушедшим, посвящается....
Глава 1
Господи! Я опять проснулась, опять живу, живу в этой непреходящей боли. Измена мужа! Что может быть больнее? Только его признание! Он признался... Легче ли мне стало? Нет! Наверно, тяжелее... До его признания внутри жила крохотная надежда, что он мне верен! Но она умерла вместе с его признанием. Почернела и превратилась в ничто! Моя надежда! От неё не осталось и следа, а только воспоминание, что она была...
Я снова смотрю на фотографию моей соперницы, которая на пятнадцать лет моложе. Что он в ней нашёл? Без скул и четко очерченного подбородка, такое месиво из кожи. Нос -безобразная картофелина, ниточки бровей, глаза почти без ресниц... Как можно ложиться в постель с женщиной без ресниц? Даже моложе на пятнадцать лет? Как?
У меня нет ответа. Когда я спросила его, почему она такая уродина, он обиделся, сказал, что и страшнее бывают! Ну да! Как потом выяснится предыдущая любовница была ещё более уродливая, чем эта! Бывшая алкоголичка, уборщица! Фу! Он оказывается совсем не разборчив в связях. Спать с уборщицей-алкоголичкой! На её фоне эта так раскрасавица!
От самой себя мне противно! Почему я его не выгнала?! Почему позволила спать в моей кровати, есть пищу, которую я готовлю, разговаривать с дочерью, которую я родила. Зачем? Ну да! Это квартира его бабушки, и дочь его! Но он же готов был уйти! Зачем я его остановила? Ушёл бы! Жил бы с той, с фотографом, у них в ноябре родится потом ребёнок, но я об этом ещё не знаю, он будет скрывать и созваниваться с ней, она будет приезжать к нему на работу, а я ничего об этом знать не буду! Буду продолжать жить в этом обмане и боли. Он будет плести свою паутину из лжи, сладко заглядывая мне в глаза, всё больше и больше запутывая меня, пока я не перестану шевелиться.
Надо собираться на работу. Работа теперь тоже не приносила удовольствия. Её почти не стало. Изредка что-то было, все быстро выполняли необходимое и опять: безделье, скучное, нудное безделье... Коллеги смотрят на меня с сочувствием , но втихаря радуются, что с ними такого не происходит, думают, что вот с ними то такое точно никогда не произойдёт! Что они застрахованы от такого в силу каких-то, только им известных причин, будто они заключили договор с высшими силами, которые их точно уберегут от измен.
Я нехотя выпила чашку ароматного кофе со сливками, поглотила маленькое печенье и на автомате вышла из подъезда. Холодный воздух унёс остатки тепла и липкого сна, умыл и взбодрил. Поёживаясь от холода, я быстро бежала к остановке, в надежде успеть на свой автобус, но вдруг споткнулась об камень и с разбегу грохнулась на холодный асфальт, который внезапно оказался перед лицом. Чертыхнувшись, я стала медленно вставать, оглядывая запачканную одежду. Белая куртка и белые джинсы, так любимые мною, превратились в жалкую грязную массу, белый сапог был безнадёжно ободран об камень, который я не заметила. Я хотела сильно его пнуть целым сапогом, но его стало жалко, в смысле сапог конечно, не камень... Камень! Он продолжал лежать на тротуаре, причина моего падения и отчаяния. Надо убрать его с дороги, пока кто-то еще не грохнулся... Стоп! Рассмотрев его поближе, я увидела на нём какую-то надпись на непонятном мне языке. Интересно! Камень с надписью валялся на тротуаре, об него я грохнулась не по-детски, нет, чтобы бежать на работу, я зачем-то решила отнести его домой.
Камень не был слишком тяжелым, но на удивление, он не был холодным, скорее даже теплым, и это в немалой мере удивило меня. Дотащив булыжник до квартиры, я очень тихо открыла дверь, услышала голос мужа, он на громкой связи разговаривал с женским голосом.
Я узнала его, это ЕЁ голос, низкий и грубый. Они мило что-то обсуждали. Она ласково называла его медвежонком, а он её милочкой. Ну да! Её же Людмилой зовут! Милочка! Фу! Какая пошлость...
Я потихоньку проскользнула в комнату дочери, которая уже убежала на уроки в школу. Предупредив начальство о том, что меня сегодня не будет, прилегла на Марусину кровать и уснула.