Все же, мы недооцениваем значение разницы культур, из которых произошли. Вот пример, вспомнился неслучайно. Про доносы. Кто написал 4 млн доносов? Для меня, более или менее интересовавшейся вопросом, ответ очевиден (и сложен): во-первых, не четыре миллиона, во-вторых, большая часть этих доносов - выбитые пытками оговоры коллег, соседей, друзей. А, в-третьих, очевидно, что на русских и представителей других коренных народов западной и средней России пришлось очень мало добровольных доносов.
Дело в том, что со времен древней Руси существовало правило: при невозможности быстро установить вину по доносу и при отказе объекта доноса ее признавать в первую очередь пытали доносчика. Это правило действовало повсеместно вплоть до окончания правления Елизаветы Петровны и встречались упоминания такой традиции "розыска" (то есть, следствия) еще при Павле. Если человек писал заведомо плохо проверяемый донос, он знал, что его первым будут пытать. Потом лжедоносительство или донесение о сложных махинациях были непопулярны. Как, увы, и донос на сильных и влиятельных, которые имели возможность скрыть преступления.
Так что у выражения "Доносчику - первый кнут" не то значение, какое ему обычно приписывают. Это значит, что в случае невозможности подтвердить правдивость доноса первым пострадает доноситель
Это я к чему? Помните обсуждаемую на прошлой неделе статью в The Village о поэте Мякишеве? Пример этот настолько яркий и важный, что его можно разбирать как самостоятельный феномен новых медиа, вообще безотносительно фигуры обсуждаемого человека. Я статью разобрала и указала на ряд несоответствий.
Писали ее молодая журналистка Анна Кузнецова и редактор Кирилл Руков, ранее уже попадавший под мой разбор с другой своей статьей. Кирилл после моей реакции на текст о Мякишеве долго хорохорился, но в итоге искромсал текст.
Проверьте, они там легко и непринужденно кучу всего поправили. Убрали про обвинение в изнасиловании в сторону покойного Михаила Болдумана, убрали утверждения о том, что поэт трижды подкупал полицию за десять лет, чтобы сокрыть преступления. Все-все порезали, убрали почти все нестыковки, на которые я указала. Очевидно, собственники издания испугались, причем не столько претензий со стороны поэта, сколько - расследования со стороны Управления собственной безопасности ГУ МВД: мыслимо ли, что 10 лет какой-то литератор, со слов издания, заваливает центральный отдел полиции деньгами, в результате чего якобы избитые, перемолотые в труху девушки оставались неотмщенными.
История с этой публикацией оказалась гораздо важнее, чем вы думали. Многие меня спрашивали, кому это интересно, зачем широкой публике читать про склоки в питерском литературном полуандеграунде?
Оказалось, вот зачем. На этом примере мы увидели сразу весь набор болезней свободной нашей модной прессы.
Не буду ничего объяснять, просто сравните мою публикацию с правками The Village. И подумайте вот над этим замечанием.
Издание для перестраховки решило добавить: никто, мол, не может быть назван преступником до решения суда.
Удивительно, но это добавление они дописали под прежний заголовок. И до сего дня он оставался таким. Правка от 14 апреля, а скриншот - от 15.04.2023
Теперь заголовок выглядит так
Что можно сказать? Я второй раз за полтора года поймала модного репортера Кирилла Рукова на лжи, подтасовках, неумении проверять факты. С момента первого разоблачения (текста "Листва" о педофилии) прошло время, за которое Руков стал главредом The Village и вот несет разрушение.
По-хорошему, Кириллу Рукову бы или выступить с большой покаянной и разъясняющей статьей, в которой он честно признает, что не видел лично никаких документов, писал исключительно со слов экзальтированных женщин, что он даже в интернете не проверил рассказ Марии Панкевич, которая, утверждая, что была изнасилована, перепутала события на два года (Кирилл Руков после моего замечания все исправил). И он солгал о том, что фигуранты его "расследования" отказались выходить на связь.
Если Кирилл Руков не готов это сделать, он должен уйти. Тем более, что его положение в издании, как и положение самого издания эфемерны
Но, конечно, Руков так не сделает. И владелец The Village Винокуров не станет его заставлять. Потому что все они давно не в России, не собираются сюда возвращаться и отвечать перед нам. В этом, как я уже писала, самое неприятное: мы имеем СМИ, которые никак и ничем перед своей аудиторией не отвечают даже морально, потому что они уже не рассчитывают вернуться в Россию.
Текст это я пишу, разумеется, преимущественно для журналистов, думаю, пара сотен моих читателей более или менее представляют, кто такой Кирилл Руков, каким вниманием он перед прошлым февралем был обласкан, какими премиями отмечен.
Ну что, посмотрели? При здоровой конкурентной среде всем, кто отмечал профессиональные "заслуги" Рукова, сейчас стало бы стыдно. Но, на счастье Рукова, у нас конкурентной прессы и открытого профсообщества нет, так что перейдет Кирилл в какую-нибудь другую редакцию и там будет выпускать новые тексты, за которые откажется отвечать.
Вам нужно уйти из российской журналистики, Кирилл. Можете направить свои творческие силы на поляков, а России и без вас тошно. Вы нам такой не нужны. У нас тут принято - первый кнут доносчику.