Это два необычных человека, достойных один другого. Необычность этой пары состоит, в частности, в том, что в ней главным ведущим звеном была тетя Зоя, а ее спутник, несмотря на то, что он был профессором и выдающимся мужчиной, намного превосходящим всех мужчин, которых я знал, был в этой паре Поливановых ведомым, причем ведомым во всех делах. Поэтому я вначале хочу рассказать о тете Зое.
При описании героя обычно начинают с его внешности, так как это качество, хотя и трудно описать словами, но все-таки значительно легче, чем описать какие-либо иные качества героя. Внешне лицо и фигура тети Зои были лишены типичной женской привлекательности. Это был не ее козырь. Ее козырем был ум и только ум. Это хорошо и важно тем, что это качество только совершенствуется с годами, во всяком случае у некоторых людей, а женская привлекательность с годами уходит у всех!
Ум - это главный козырь, который есть у многих мужчин, а у тети Зои были и типичные женские черты, при том весьма положительные. У нее была женская благожелательность к людям и только лишь женская способность беспричинной и безграничной любви. В этом плане что-либо пытаться анализировать и конкретизировать весьма сложное и спорное дело.
Поэтому скажем проще, что тетя Зоя олицетворяла собой оптимальное сочетание положительных как женских, так и мужских качеств. Что давало ей такое сочетание? Удивительную вещь. Оказалось, что такое сочетание качеств при его умелом применении в состоянии творить чудеса с людьми. Все люди, окружавшие тетю Зою - от ее собственного мужа, всех знакомых людей и до прислуги, с удовольствием и радостью старались сделать для нее то, что она хотела, старались вовсю ее чем-то порадовать!
Приведу только один факт. У нее в то время, когда мне было всего 4 года (1928 год) уже был телефон. Его номер был 308, состоящий всего из трех цифр. Мало тогда было установлено телефонов в городе. Они были тогда только в учреждениях и то далеко не во всех и у больших начальников и тоже не у всех, а у тети Зои, которая нигде не работала и жила на пенсию, телефон был! Пенсия у нее тоже была необычная, а персональная. Я, естественно, не знал, какова ее пенсия в денежном выражении, но на эту пенсию они вдвоем жили как хотели, покупали все, что хотели, и содержали при себе прислугу, выплачивая ей приличную зарплату.
Прислуга покупала на рынке продукты, готовила из них еду, для чего приходилось лазить в имеющийся во дворе глубокий погреб, подавала приготовленную ей еду на стол, все мыла и убирала, стирала белье, и ежедневно зимой топила печи, которых в доме было много. По вечерам она ходила вокруг дома и закрывала деревянные ставни на окнах, которых в доме было также много. Эти многочисленные печи пожирали массу дров, и надо было каждое лето заботиться о том, чтобы какой-то мужик привез дрова, которыми надо набить огромный сарай, стоящий на дворе, чтобы появились другие мужики, которые эти дрова распилят и расколят и уложат в сарай. Это тоже входило в обязанность прислуги.
Власть в те времена не была озабочена тем, чтобы в домах было тепло. Зимой надо было набивать снегом огромный глубокий погреб, так как холодильников тогда еще не было. Когда-то для подобных действий была целая дворня разных слуг, а теперь после ликвидации эксплуатации человека человеком со всем этим свободно управлялась всего одна девица, живущая на кухне. Эта девица, вкалывающая без устали целый день с утра и до вечера без выходных и праздников, считалась в те времена ничего не делающей тунеядкой, отлынивающей от работы по построению социализма.
В каждой комнате квартиры была кнопка вызова прислуги, которая при нажатии этой кнопки должна была тут же появиться перед хозяйкой и выслушать поручение. Я неоднократно наблюдал, как идеально все это работает у тети Зои. Военные могли бы такой четкости и исполнительности позавидовать!
Персональную пенсию тогда могли получать только те, кто отчаянно воевал за советскую власть и был ярым ее приверженцем. Таким приверженцем советской власти тетя Зоя явно не была, ни в какой войне она не участвовала и революции не помогала и даже не сочувствовала, а преимуществом выдающегося революционера обладала! Такому успеху мог позавидовать сам Остап Бендер, но тот добивался успеха мошенничеством, а тетя Зоя ни к какому мошенничеству не прибегала, а добивалась всего только своим собственным умом.
В то же время у нее было огромное чисто женское не поддающееся никакому разумному объяснению чувство любви. Мой папа - ее брат - еще до женитьбы заболел туберкулезом и по приговору врачей должен был умереть. Она взяла его к себе и сумела каким-то невероятным образом переломить ход болезни. В результате мой папа полностью не вылечился, но дожил до 70 лет, после чего умер не от своего туберкулеза, а от инсульта. Таким образом, я своим появлением на свет обязан тете Зое! Но я обязан тете Зое и дяде Леве не только своей жизнью, а и своим счастьем.
Я с детства, с самого детства, с которого я себя помню, наблюдал их отношение друг к другу. Мне нравились эти отношения, я влюбился в них и с самого далекого детства мечтал о точно таких отношениях с моей супругой, если она у меня будет! Я осуществил эту свою мечту и счастлив этим, счастлива этим и моя выдающаяся супруга, которая мне несколько раз в день напоминает об этом!
Тетя Зоя никогда не рассказывала ничего о себе, но многое вспоминала. Она вспоминала свою подругу по Высшим Женским Курсам, в которых они учились вместе в Петербурге, рассказывала о ней и о ее муже художнике Верейском, превосходные картины которого были развешаны во всей квартире. Эта подруга приезжала к ней, я был приглашен на эту встречу и беседовал с этой подругой, ставшей известной детской писательницей. Мало того, в одной из своих командировок в Ленинград, я жил в квартире Верейских в центре Васильевского острова, видел этого известного прекрасного живописца. Я жил тогда у них целую неделю.
Помню, что тогда в Ленинграде в комиссионном магазине купил для тети Зои и дяди Левы радиоприемник «Ленинград». Это был по тем временам лучший радиоприемник, но очень тяжеленный. Я помню, даже сейчас помню, с каким трудом я пер этот приемник к поезду. Совсем выбился из сил и опаздывал на поезд. Но тут какой-то мужик, видя мое состояние и поняв, и оценив его без всяких слов, вдруг подошел ко мне, подхватил это радио и быстро понес его к поезду. Я еле-еле успевал за ним. Мы успели к поезду в последнюю минуту.
Этот радиоприемник все время работал у тети Зои. Никакого иного у них так и не было. Своему папе я потом тоже купил точно такой радиоприемник, но он его разломал, перестроил по-своему, но все время пользовался пока не появился рижский приемник «Ригонда» на полупроводниках, которым можно было пользоваться, лежа на диване.
Самым любимым рассказом тети Зои о минувших днях были рассказы о святках, кто и как при этом наряжался, и какое впечатление это производило на окружающих, но о себе она при этом умалчивала. Эти истории тетя Зоя всегда рассказывала с огромной радостью на лице. Некоторые из этих героев и героинь ее рассказов, живущих в других городах, появлялись в гостях у тети Зои, и я их видел и слышал. К сожалению, я помню эти рассказы и их содержание не на таком уровне, чтобы это можно было описать без существенного вранья, что даст только лишь ложное впечатление.
Тетя Зоя, у которой не было собственных детей, обращала на меня особое внимание. У нее была еще и племянница, дочь ее брата Володи. На эту племянницу, несмотря на то, что Володя развелся с ее очаровательной матерью, тетя Зоя тоже обращала внимание. У меня есть рассказик о том, как я был приглашен к тете Зое на встречу с этой девочкой, как меня для этого мыли и одевали, и что получилось в результате. Но все отношения с этой развалившейся семьей были прерваны, после того, как выяснилось, что очаровательная мама этой племянницы сволочь, которая сама на себе насильно женила бедного Володьку, и вдобавок еще и вытащила из него ребенка, чтобы крепче привязать к себе Володьку. После того, как это все выяснилось, я остался единственным племянником, о котором можно и необходимо было заботиться.
Осуществляя эту заботу, тетя Зоя не ограничивалась возможностью влиять на меня и моих родителей тогда, когда мы приходили к ней в гости. Это часто бывало, но этого было недостаточно. По такому случаю тетя Зоя с дядей Левой приходили к нам домой. Это очень редко бывало, но было, и в этом случае речь шла о моем воспитании и образовании, в основном о последнем. Тетя Зоя и дядя Лева были образованными людьми. Они много языков отлично знали, читали книги на французском языке, которые тетя Зоя брала из фонда Ленинской библиотеки, недоступного обычным читателям. Я же явно не был столь образованным, а по мнению тети Зои для этого уже была пора.
Ко мне была прикомандирована старушка, родственница дяди Левы, для того, чтобы научить меня хотя бы одному языку, немецкому, который эта старушка отлично знала. Но она язык действительно отлично знала, а учить этому языку она не умела совсем. Меня, явно способного ученика, она не смогла научить ничему. Она читала мне вслух интересные книжки на немецком языке и переводила после прочтения на русский язык. Книжки были интересные. Поэтому я не слушал их по-немецки, ничего не понимая, зная, что скоро будет интересный перевод, где я все пойму. Можно ли при такой системе обучения языку чему-то научить ученика большой вопрос.
Но был один прием тети Зоиного воспитания, который принес оглушительный успех! Он действует на меня по сию пору. С чего это началось? Начало было интересным. Тогда были интересные, очень интересные времена в нашей стране. Такси еще не было, а никаких лошадей уже не было. Что осталось? Остались тачки! Помню полную, полную тачку с огромными двумя колесами по бокам, набитую огромной горой вещей, которую здоровеннейший мужик катит от дома тети Зои к причалу. Поверх горы вещей на видном месте красовался ночной горшок! Это в то время была необходимая вещь в самой роскошной каюте первого класса. Так начинались путешествия тети Зои и дяди Левы на пароходе. Там они знакомились с интересными людьми. Один из них написал тете Зое, что он зайдет к ним, когда его пароход придет в наш город, и с ним будет очень интересный мальчик.
Тетя Зоя пригласила меня на встречу с этим мальчиком, чтобы этот мальчик послужил мне примером. И это получилось! Мальчик был таким необыкновенным, вызвал у меня столько здоровой зависти, что я до сих пор стараюсь брать с него пример. Музыку я играю, тоже, беря пример с этого мальчика. Но, к сожалению, несмотря на все мои отчаянные старания я до сих пор не могу осилить и десятой доли того, что уверенно показал мне этот мальчишка! Вот, ведь, гениальная тетя Зоя, какой финт она со мной отмочила! На меня в то время примеры действовали весьма сильно.
Я старался брать пример со всех мальчишек и даже с девчонок, которые в чем-то превосходили меня. Но с девочками я был осторожен! Если не получалось превзойти девочку, то я не очень вылезал из кожи ради этого, считая, что для такого действия необходимо быть девочкой, чего я не хотел. Если же мальчишка оказывался в чем-то лучше меня, то никаких естественных оправданий этому не было, кроме того, что я хуже этого мальчишки, с чем я отчаянно не хотел мириться. Поэтому пример этого мальчика на меня очень сильно повлиял. Так как у меня практически ничего не получалось из того, что показывал мальчик, то я решил, что буду изо всех сил развивать то, что я могу в себе развить, перестану бить баклуши! Этого постоянно добивалась от меня тетя Зоя своими наставлениями, на которые я не обращал должного внимания, а на пример этого мальчишки я не мог не реагировать усиленным старанием! Приналег на все школьные предметы, в том числе и на немецкий язык, из-за чего мог попасть на фронт и погибнуть в первые дни войны с немцами.
У тети Зои была одна замечательная роль. Она была хранительницей всей большой семьи. Я успел вырасти, отслужил в армии, кончил университет, стал в нем работать, женился, у нас появилось двое детей. И даже наши дети успели побывать в квартире тети Зои и познакомиться с ней. Когда в 1956 году ее не стало, то и всей этой семьи тоже не стало. Все кончилось.
Благодаря тете Зое я познакомился с ее племянницей Ирочкой, много старшей меня, и ее подругой Олей. В первые годы после революции правящая в нашей стране партия абсолютно не считалась с интеллигентным и успешным населением. Партия всячески поддерживала тех, кто ничего не имел и ничего не умел. Считались только с таким населением. Человек, не имеющий ничего и не умеющий ничего, мог приехать в город, устроиться на завод учеником слесаря или уборщицей и его вселяли, насильно вселяли в квартиру, уплотняя (это было наиболее употребляемое слово) живущих там людей. Такой народ валом валил из деревни в город. Это создавало реальную опасность для тети Зоя, которая вдвоем с дядей Левой занимала колоссальную по тем временам жилплощадь, и срочно нуждалась в уплотнении. Их квартира, кроме того, что занимала колоссальную площадь, включала целых 4 отдельные комнаты. По существующим тогда нормам жилищной площади им полагалась на двоих всего одна самая маленькая комната из занимаемых ими 4. Всю остальную часть их квартиры должны занять многие посторонние жильцы: бедные, ничего не умеющие и ни с чем не считающиеся люди. В этом случае, а это в те времена обычное дело, жизнь тети Зои и дяди Левы превратилась бы в сплошной кошмар.
Избежать этого было невероятно трудно в те крутые времена. Для этого просто ума, даже такого, каким пользовалась тетя Зоя, было недостаточно. Она это понимала, и приняла необходимые меры. Такая жилищная политика приводила к многочисленным скандалам между уплотненными жильцами, которые не удавалось улаживать. Тогда было введено послабление. Лишнюю жилплощадь, подлежащую уплотнению, можно было заселить не теми людьми, которые предложит власть, а людьми, которые устраивают проживающих в квартире жильцов.
Это послабление было, но воспользоваться им было практически нельзя, так как негде было взять таких жильцов. Они не должны были иметь никакой иной жилплощади. Но тетя Зоя таких жильцов нашла, и уплотнилась ими, успешно отвоевав остальную свою гигантскую жилплощадь своим умом. В качестве жильцов одной из 4 комнат были прописаны племянница тети Зои Ирочка и ее подруга Оля. Девочки жили в Вятке, и поэтому не стесняли ничем тетю Зою, но они были официально прописаны в квартире тети Зои, что уберегало комнату от насильственного ее отъема властями.
Но эти девочки должны были все-таки приезжать к тете Зое, чтобы жить в этой комнате. При этом их непременно должны видеть соседи, иначе все пропадет и пустующую комнату, в которой никто фактически не живет, несмотря на прописку, непременно отнимут!
Девочки поставленную им задачу выполняли блестяще, и даже перевыполняли. Они приезжали к тете Зое на Рождество и святки. Соседками тети Зои были женщины, одна из которых работала во Дворце Культуры, в котором был успешно работающий драмкружок. Эта женщина готовила, покупала и даже сама шила костюмы для этого драмкружка.
Девочки подружились с этой женщиной, побывали в ее дворце, а она их снабжала костюмами, в которые можно было нарядиться в святки. В этих костюмах девушки участвовали в праздновании святок, которое происходило на швейной фабрике, расположенной во дворе дома тети Зои. Тем самым девушки показывались и подтверждали свое существование не только соседям, а и всей швейной фабрике.
Этим девочкам тетя Зоя поручала и заботу обо мне, чтобы я был вымыт и хорошо одет. Девочкам нравилось заботиться обо мне, а мне нравилась эта их забота. Об этом у меня самые приятные для меня воспоминания!
Вот еще про тетю Зою. Кончилась война! Я вернулся домой. Но у меня еще в армии во все мое время службы отчаянно болели зубы. Кто мне в этом помог, когда я вернулся домой? Тетя Зоя! У нее оказалась знакомая зубной врач, к которой меня тетя Зоя направила. Эта ее знакомая оказалась не зубным врачом, а преподавателем в зубоврачебной школе. В этой школе занимались почему-то только девушки. Эта преподавательница, осмотрев мой больной зуб, направила меня к лучшей своей ученице, сказав ей, что надо делать. Эта красавица, изрядно помучив меня своей бор машиной, за много сеансов успешно залечила мой больной зуб.