Если долго всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя… Девушка неловко сидела в позе лотоса и вглядывалась в тревожные сполохи костра. Он был живым, танцевал и откликался на каждое слово. Ночной лес был необычайно зловещим. Казалось, что у каждого пня есть уши, а под каждым деревом притаилось чудовище. Она не боялась хищников: мерещились твари пострашнее. Несмотря на летний зной, который лишь слегка утих к ночи, ее тело колотил озноб. Новолуние должно было наступить только завтра, поэтому с неба смотрели только равнодушные звезды. Древние люди верили, что эти крохотные искорки – глаза Богов и предков. И все, что ты делаешь проходит перед их очами. И за это придется держать ответ. Но отступать некуда. Да и на дворе давно ХХI век. «Сказки все это», – думала девушка. Мораль придумали слабые! Сильные приходят и забирают то, что им нужно! После этих мыслей она гордо вскинула голову и тряхнула копной непокорных волос. Тут же на помощь пришла строчка из Достоевского: «Тварь я дрожащая или право имею»? Тем не менее, ощущение, что делает она что-то постыдное усиливалось.
Перевернутая пентаграмма смотрела верхушкой на запад. Нарисована она была наспех. Девица неловко водила палкой по песчаной почве лесного перекрестка. «Сойдет и так!», – пронеслось в незадачливой голове. Мозг услужливо напомнил мультяшного Вовку из Тридевятого царства, который жил, руководствуясь этим принципом. И чем все это окончилось? Однако отступать некуда, и медлить незачем. Время ритуала было оговорено четко: полночь перед новолунием. Самая темная ночь месяца, когда по поверьям нечисть охотнее идет на контакт. Девушка торопливо расставляла черные восковые свечи на вершины пентаграммы. «Вот черт, опять сбилась!», – гневно подумала она. Зажигать следовало против часовой. Забыла, к кому обращаешься за помощью?
Но вот все приготовления исполнены. Пора совершать ритуал. Главное сейчас вот это все пережить, вернуться домой и все будет хорошо. Все будет так как я хочу. По-моему будет! Любимый обратит на нее внимание. В принципе заметит, что она есть на белом свете. Оценит ее пламенные чувства. И наступит безграничное, всепоглощающее счастье. Конечно же, она слышала про последствия приворотных обрядов. Но желание добиться своего было сильнее. Взамен на мимолетное счастье, она готова была отдать самое дорогое. Зато потом… Жар объятий, трепет, нежность, единение и вдохновение. И вообще: вместе ушли в закат. Почему-то именно этот образ всплывал перед глазами героини. Океан (не море, а именно океан!), бескрайняя береговая линия с белоснежным коралловым песком и алое солнце, которое погружается прямо в пучину вод. И она – стройная и красивая в ярком бикини под руку с любимым. Happy and.
Девушка взяла две восковые свечи. На одной спешно нацарапала острым кончиком ножа свое имя: «Елена». На другой – имя возлюбленного. КОНСТАНТИН. Какое же у него все-таки замечательное имя. Редкое. Не то, что у нее. В переводе с латинского оно означало «постоянный». Он и был таким. Она старательно выводила на податливом воске букву за буквой, вспоминая образ родного человека. Ну как родного? В ее мечтах и сладких грезах он был именно таким: добрым, нежным внимательным и самым близким. В реальности, он смотрел сквозь нее. Будто бы она была пустым местом. Это и не удивительно, ведь девчонки висли на нем гроздьями. И сами собой в штабеля укладывались. Константину льстило их внимание. Оно необычайно ласкало его самооценку, однако прыгать из койки в койку он вовсе не планировал. Казалось, он купается в лучах всеобщей любви и этого ему вполне достаточно. Складывалось ощущение, что он давненько пресытился юными телами, волнующими локонами и упругими округлостями. Нужно сказать, что и парни относились к Косте с пиететом и уважением. Сильный пол был пленен его интеллектом, харизмой и искрометным чувством юмора. И только она – Лена, не интересна никому.
Дописав имя возлюбленного, девушка посмотрела на свечу, преисполнившись нежности. Ей хотелось буквально расцеловать каждую букву, из которой складывался тот самый образ. Пришло время действовать. Взяв свечи, она начала свивать их меж собой. Но, то ли руки от волнения не слушались, то ли воск попался с примесями… Одним словом, свечи не хотели сплетаться меж собой. Глаза Елены наполнились слезами, а душа черной злостью: «Все равно ты будешь моим!», – упрямо повторяла она, буквально вминая свечи друг в друга. Сойдет и так! Вот наконец свитые свечи были зажжены, но и тут не обошлось без подвоха. Огонек, который должен был стать единым, упорно распадался надвое. Свечи тоже сторонились друг друга, как бы говоря: «мы не вместе». Но упрямство, гордыня и уязвленное самолюбие снова взяли верх.
Елена начала читать призыв темных сил. Ее обращение было горячим, жадным, алчущим. Она хотела помощи и было совершенно неважно, откуда она придет. Так горячо и страстно она не молилась даже в церкви, куда в детстве ходила вместе с бабушкой. Там было по-другому. Там надо было быть хорошей. Здесь и сейчас она была собой. Настоящей. Казалось, совершенно ничего не происходило. Те же всполохи костра, те же звезды, тот же нервный шепот ветерка, пробегающего по вершинам деревьев. Пришел черед откупаться и благодарить силы за проделанную работу. Елена взяла в руки ту самую иголку, которой царапала имена на свечах и начала неуверенно колоть себе палец. То ли от страха, то ли от озноба, руки онемели, сосуды спазмировались и раздобыть хоть капельку крови было очень проблематично. Лена уколола палец раз, другой… Ничего не получалось. Ранить себя сильнее не хотелось. Срабатывал пресловутый инстинкт самосохранения. И тут осечка. Неужели не быть нам вместе?! Нет, уж! Пусть будет по-моему!...
Продолжение: https://zelluloza.ru/books/14764-Pust_budet_po-moemu!-Lana_Layt/