- Великий был человек! – воскликнула Джулия, зачем-то стараясь говорить так, чтобы Лев слышал. – Он помогал нам во всех наших делах! Светлая ему память!
- Я поняла, зачем он просил нас опубликовать слова о смехе, - прошептала Ирина. – Он хотел, чтобы это были его последние слова, но мы помешали… Но мы, конечно, напишем, что это было сказано в последний день.
- А ведь он чувствовал, - заметил Леша. – Все время намекал! Я не понимал, к чему это он, а теперь понял… Вот гений был! И как же мы теперь без него?
Домашние беседы о Цукерберге стали неотъемлемой частью жизни наших друзей. Правда, Олег, добровольно бросивший театр и даже команду борцов, забыв о тюремном сроке, ничего не говорил. Но, когда Ирина, Леша и Джулия гуляли с Олегом или без него, они всегда либо молчали, либо говорили о Цукерберге. Однако 18 ноября, в тот день, когда Блисталов должен был жениться на Диане, он нарушил эту традицию.
- Когда закончатся ваши разговоры о Цукерберге? – спросил он.
Это был грубый вопрос, но Джулия почему-то почувствовала себя виноватой.
- Прости, Олег. Конечно, мы должны говорить и о твоей Диане. Но что мы можем о ней сказать? Для нас она просто гимнастка, а для тебя – дама сердца! Начинай первым эти разговоры!
- Я не об этом, - отмахнулся Олег. – Я просто не могу пойти за ней, пока вы тоже страдаете. А когда вам станет легче, я сразу это сделаю! Предупреждаю вас как друзей…
- Но… - начала Джулия и вдруг осеклась. Какая-то новая, страшная мысль пришла ей в голову и заставила побледнеть. – Нет, забудь это мое «но». Несмотря на то, что я пережила клиническую смерть. Это все иллюзии. Иначе как объяснить, что у всех возникают разные образы? Да… Олег, успокой меня, пожалуйста… Я чувствую, что никогда еще так сильно не боялась смерти…
- Как раз покажу тебе, как это делается, и ты перестанешь бояться!
- Не надо, Олег! Мне будет очень плохо без тебя! И Лев, думаю, не переживёт ещё одну потерю! Позвони ему!
- Не хочу! Я хочу говорить о Диане, а он будет говорить о Цукерберге!
- Тогда я позвоню! Здравствуй, Лев, тут у Олега плохие мысли…
Ватрушкин сделал то же, что и пятьдесят лет назад, поэтому не беспокоился за жизнь друга. Однако жизнь самого Льва стала невыносимой. Он не знал, как справиться с потерей. Казалось, такого жуткого состояния у него не было никогда. Впервые Ватрушкину по-настоящему хотелось присоединиться к Цукербергу. Казалось, теперь певец не может испытывать никаких положительных эмоций. Даже неожиданное выздоровление Йенса он как будто не заметил. Но вместе с тем Лев стал бояться смерти… Как справиться с этим состоянием, когда и хочешь смерти, и боишься её? Да ещё усилилась тоска по Одессе… Кристиан не приставал. Он знал, что до каду дело не дошло. Ватрушкин позже узнал, что четыре члена «великолепной пятёрки» ещё двадцать пять лет собирались без него, и был благодарен им за это. Через эти двадцать пять лет певцу стало немного легче. Он пошёл на поправку и присоединился к «великолепной пятёрке». Прошло ещё почти двадцать пять лет, прежде чем Лев дошёл до стадии принятия. Именно в этот момент Йенс позвонил ему и закричал:
- Я больше никогда не буду с тобой разговаривать!
- Это ещё через почему? – удивился Ватрушкин.
- Ты всё знал! Ты знал, что будет хуже, чем ты говоришь!
- В смысле – хуже, чем я говорю?
- Ну, ты же говоришь «вырванное столетие»…
- Ну да, говорю… И шо?
- Она на тебя не напала? Надо бы провериться! Ты должен прекрасно понимать, почему это выражение меня так беспокоит!
- Ну, значит, Холера, раз не понимаю. Но попробуй объяснить!
- Да нет, не хочу я тебе ничего объяснять… В общем… никакой динамики нет! А это значит, что вырвано будет больше ста лет!
- Но ведь до ста лет ещё полгода! И я как-то за это не задумывался, не видел связи… Йенс, а ведь я же часто это говорил! – радостно добавил он.
- Это ничего не значит, - вздохнул пилот. – В красивом 505050 году произошло только плохое… И поэтому я с тобой не разговариваю!
- Йенс, не на тебя ли напала Холера?
Лев рассказал Кристиану о нелепом разговоре с Йенсом.
- И что тут такого? – не понял психолог. – Это вполне нормально. Ты просто по-другому тоскуешь по Одессе…
- А знаешь, Кристиан, совсем по-другому. Одесса без Цукерберга – это не то. И я тоскую как эмигрант, но не такой, как Олег (это особая история!), а такой, который скрывает свою тоску.
- А знаешь, что ты на самом деле сейчас сказал?! – возбуждённо воскликнул Кристиан. – Ты сказал, что вы с Йенсом скоро помиритесь!
- Подождите, мне Олег звонит… Шо? Ты возвращаешься в театр? Шоб я так жил! Шо значит – я тоже? Ах, через месяц узнаю… Но как же ты решился нарушить обет? Мудрость? Понимаю. Кристиан, помните Джулию? Кажется, у неё скоро снова начнётся чёрная полоса… Только вы вже не сможете помочь…
И на этом завершается "Эпоха перемен". Следующая часть будет называться "Дружеская вражда". Сразу скажу, что там тоже будет плохой конец... Если обращать внимание на отсылки к реальности, вполне предсказуемый. Правда, я пока ещё не дошла до этого момента... Может быть, разделю "Дружескую вражду" на две части, тогда в первой конец будет хороший.