Какие интересные гости бывали в Братцево, однако...
Я сначала хотела писать своё видение биографии этого неординарного человека. А потом передумала. В принципе, мне всё равно, сколько у него было жён. И перечислять с упоением его внебрачных детей я тоже не хочу. Извините уж...
Меня привлекают его исторические картины. Кроме того, его "Боярский цикл" как раз таки связан с нашим Братцево.
Последние хозяева усадьбы - князья Щербатовы - были очень гостеприимными людьми ( хотя почему только Щербатовы? Все! абсолютно все! хозяева Братцева с огромным удовольствием принимали у себя гостей)
В Братцево случайными было не много гостей. Одним из таких - случайных и внезапных - был знаменитый к тому времени художник Константин Егорович Маковский, который уже был известен хозяевам усадьбы, т.к. писал когда-то портрет сестры хозяина усадьбы П.С. Уваровой.
Константин Маковский уже был очень зрелым человеком и очень модным художником. Не каждый богатый человек мог заказать у него свой портрет или купить его картину. О том, когда художник недолго гостил в усадьбе, есть только косвенные доказательства. И одно письмо княгини Софьи Александровны Щербатовой об этом...
В одном из писем С.А. Щербатова писала сестре: «Вчера кончили мы портрет Маруси. Это скорее очень оконченный этюд Маковского, и я нахожу, что он очень живо схватил её сходство, но немного грустное».
Мне не давало покоя "живо схватил её сходство". Неужели знаменитый художник писал портреты не похожие на источник?
Оказывается И.Н. Крамской писал ещё в 1879 году: "К.Е. Маковский написал однажды чрезвычайно жизненную голову в... 27 минут!.. не по задаче, правда, а потому что наступали сумерки, а ему хотелось схватить одно впечатление". В этюдах "головок" Маковский мало заботился даже о сходстве. Так, П. Гнедич передавал слова художника о сходстве в портретах следующим образом: "Женщина все равно через десять лет так изменится, что ее не узнать. Для сходства есть фотография. Задачи художника совсем другие".
Так вот почему большинство картин-портретов в лучшем случае имеют название типа "Боярышня", но практически никогда не имеют подписи, свидетельствующей о том, кто был натурой для того или иного подобного произведения мастера.
Вообще-то в конце 1870-х аристократы Петербурга увлекались интересной "игрой" - постановкой «живых картин». В кружках любителей художеств Константин Егорович слыл блестящим постановщиком, умеющим воплотить в жизнь свои художественные фантазии.
Такая забава была чрезвычайно популярна в то время в высшем обществе. Участники делились на команды, и каждая показывала некое живописное произведение, которое соперники должны были угадать. Играть в это в доме Константина и Юлии Маковских было особенно интересно: чего-чего, а антуража у него для подобных дел хватало, а теплая, комфортная атмосфера привлекала в их гостиную множество интересных людей. Бывать у Маковских стало в некотором роде вопросом престижа и при этом оставалось очень приятным времяпровождением. Причем для Константина Маковского «живые картины» были не только забавой, но и методом, творческим инструментом. Он нередко менял местами элементы игры, и сначала составлял картину в своем воображении, потом воссоздавал с гостями, эту постановку фотографировали, затем Маковский писал на основе фотографии картину.
А.А. Плещеев, часто встречавшийся тогда с Константином Егоровичем в клубе художников, вспоминал:
«К.Е. Маковский использовал сценою для задуманных им картин так называемые «живые». Здесь собирали лучшую публику столицы. Я помню, сколько раз Константин Егорович приходил с наброском и располагал участников этого живого спектакля. Наблюдал сочетания красок, соответствие лиц с декорациями».
Известия о спектаклях в доме у Маковских мгновенно разносились по Петербургу. Великие князья нередко обращались с просьбой повторить постановки в их дворцах, а живая картина «Боярский пир» была повторена в особняке А.Н. Нарышкиной для государя.
На основе такой «живой картины» появился один из лучших шедевров Маковского – «Боярский свадебный пир», пользовавший головокружительным успехом в 1883 году на Всемирной выставке в Антверпене, и удостоенный самой высокой награды — Большой золотой медали. Орденом короля Леопольда был награжден и сам художник. Именно её не смог купить Павел Третьяков для своей коллекции и она "ушла" в частную коллекцию в США за 60 000 рублей - огромнейшая сумма по тому времени.
Это большая картина на историческую тему фактически открыла новую страницу в творчестве Константина Маковского. Исследователи условно называют её "Боярский цикл". Для картин этого цикла художник пишет большое количество этюдов. Иногда позировавшие для них дамы себя в изображённых красавицах просто не узнают. Зато все современники подчеркивали высочайшую степень исторической достоверности любого этюда, любой картины. В каждом историческом произведении художник стремился к правдивому изображению древнерусского быта, не пропуская особенностей и подробностей, касающихся костюмов персонажей, столового серебра, всей обстановки. С удивительным мастерством переданы физические качества драгоценных камней, золота, слоновой кости, бархата, парчи.
Константин Егорович считал себя практически экспертом в изображении боярского быта 16-17 вв. Кстати свои этюды для будущих картин он писал много и совершенно разные. Например, для того, чтобы изобразить боярина Морозова, он уговорил позировать себе знаменитого историка И. Забелина. Большинство же этюдов представляют собой портреты молодых женщин и называются очень просто "Боярышня". Некоторые из них потом перерастали в полноценные живописные полотна, некоторые так и оставались этюдами.
Образы русских женщин были особенно милы сердцу Константина Егоровича. Портрет боярышни, написанный им, представляет собой воплощение девственной чистоты. Нежное лицо, тронутое румянцем, чёрные брови, прямой нос, аккуратный рот, глаза выражают смирение – Маковский любуется своей моделью и предлагает сделать это зрителю. Наряд девушки чаще всего роскошен, но шея и волосы целомудренно скрыты от постороннего взгляда. На голове у каждой из моделей нарядный кокошник с прикреплённой к нему кисейной накидкой. Шея спрятана за высоким расшитым воротником.
Рисует художник в подобном стиле и свою дочь Ольгу. Хотя её портрет - скорее жанровая картина.
Надо заметить, что Маковский был большим любителем старины и коллекционером антиквариата, в том числе старинной одежды. Предметы своей коллекции он часто использовал в качестве реквизита. Аристократки с удовольствием заказывали ему портреты в образах боярынь, и художник на них отлично зарабатывал. Портрет княгини Юсуповой - типичный пример подобного заказа.
Хозяйка усадьбы Братцево - княгиня Щербатова - упоминает в письме об этюде, который писал К. Маковский с её дочери Марии. Живописных работ у Константина Маковского относящихся к 1910 г не так много. Одна работа привлекла внимание мимолётной схожестью с единственной фотографией княжны Щербатовой:
Может быть княгине Софье Александровне было немного грустно именно из-за того, что в портрете недостаточно сходства с её дочерью? Но ведь Маковский считал, что портретного сходства в живописи добиваться не стоит... Он передавал чувства и красоту модели. А здесь мы действительно видим не законченный портрет, а "скорее очень оконченный этюд Маковского", как и написала княгиня Щербатова в своём письме.
Похожее лицо можно встретить и на одной из живописных работ художника его "Боярского цикла".
Имя этой девушки, ставшей моделью для этого полотна художника, также не известно. Сходство не портретное точно. Но так хочется верить, что это княжна Мария Щербатова! ( это моё личное желание, но никак не истина, к сожалению)
На волне же интереса к отечественной истории в 1913 году в Петербурге состоялся знаменитый костюмированный бал, на котором блистала княгиня Зинаида Юсупова, несколько лет назад примерявшая исторический костюм в студии художника Константина Маковского.
В 1915 году, наряду со многими другими художниками своего времени, Константин Егорович Маковский участвовал в учреждении Общества возрождение художественной Руси, ставившего своей целью «распространение в русском народе широкого знакомства с древним русским творчеством во всех его проявлениях и дальнейшее его преемственное развитие в применении к современным условиям».
К сожалению, многим его планам сбыться уже было не суждено. В сентябре того же года Константин Маковский стал жертвой несчастного случая и погиб (в его экипаж врезался трамвай).
Ну а его прелестные головки боярышень сегодня где только не появляются. И на коробках конфет, и на крышках шкатулок, и на страницах книг, иллюстрирующих тот или иной текст. По мнению одного из критиков начала ХХ века, Константин Маковский "…открыл красоту в древнерусской старине и воспроизвел ее перед нами в бесчисленных картинах из древнерусской и боярской эпох. Он — вдохновенный певец эпохи, в которой так много своеобразной прелести и живой колоритности, позабытой и умершей, но воскрешенной талантливым художником".
