В каждой российской деревне есть легенда, связанная с местным колдуном или давним преданием. А уж без заброшенного дома на отшибе никак нельзя. В заросший бурьяном дом с покосившимися стенами и обвалившимся крыльцом наведываются ребята в поисках клада, вдохновленные примером Тома Сойера и Гека Финна. А по ночам сквозь зияющие провалы окон доносятся тяжкие вздохи как свидетельство когда-то живой души домашнего очага. И в деревне N была такая легенда.
В 30-х гг. прошлого века многие святыни были утрачены, но русский народ не забыл Бога. Люди возвели храм. Служить пришел отец Алексей – невысокий пожилой человек с морщинистым лицом и грустным взглядом выцветших глаз. Его родные умерли – как и когда, люди не спрашивали. Он никому не отказывал в помощи, помогая страждущим. С ним была собака. Небольшая, остроухая, с темными глазами и пушистой белой шерстью. “Память о сыне”, - коротко сказал священник. Человек и собака понимали друг друга без слов. Так и жила деревня, в трудах и невзгодах, но без потрясений и смут, как миллионы советских деревень. А потом пришли немцы.
Оккупанты не стремились сразу уничтожать жителей и дома – населенные пункты представляли для них экономический интерес. Но жизнь людей круто изменилась. Непосильный труд, грабежи и запугивания стали их уделом. Однако сердце деревни – церковь – жила, и отец Алексей ежедневно исполнял свой долг, оставаясь для сельчан единственным светочем во тьме неволи. Хозяин и собака были неразлучны. По окончании службы две цепочки следов – человечьи и собачьи – пестрили снег той страшной зимой.
В деревню привели пленных. Колонну гнали на запад. На ночь их разместили в церкви. Отцу Алексею позволили оказать больным помощь. Ему помогали женщины. Они перевязывали раны и поили людей; сельчане делились со страдальцами молоком и хлебом. Священник, как мог, облегчал физические и душевные муки раненых. Белая собака была тут же. Она успевала везде, сновала между лежащими, зализывала раны. Гладя собаку, люди ощущали приток сил. Она же и привела хозяина к лежащему с краю хрупкому юноше со светло-голубыми глазами. Перевязав его, священник положил голову паренька себе на колени.
Его звали Игорь. Он учился в ремесленном училище; с началом войны ушел в ополчение. Родителей он не помнил. Все, что у него осталось, - фотография отца в нагрудном кармане. Взглянув на фото, отец Алексей вздрогнул. Кинулся к конвоирам с мольбой, но был отброшен ударами приклада. Утром пленных построили в колонну. Старик долго стоял, крестя уходящую вдаль дорогу с оседающей пылью. Человек на фото был его сыном.
…Ему вспоминалась милая синеглазая Дуняша, в супружестве делившая с ним бремя подвижничества. В Цусимской катастрофе погиб брат, тоже священник, а вскоре родился сын. Единственный, дарованный Богом. Отцу Алексею повезло: с наступлением новой эпохи его не расстреляли. Он нес возложенный на себя крест до тех пор, пока над ним не разверзся кошмар ссылки. Нашлись добрые люди, сына по чужим документам увезли из города. А Дуняша поехала с мужем в ссылку, на север. Глухомань, болота, ежедневный надрыв свели ее в топкий грунт местного кладбища. Отцу Алексею удалось вернуться и разыскать людей, приютивших сына. Но сына он не встретил. Видно, сын создал семью и продолжил род, но... Люди и судьбы кружились подобно сухим листьям над дорогами. Незадолго до ухода сын подобрал на улице белого щенка, столь же обездоленного, как и сам. Щенка отдали осиротевшему отцу. С ним он и пришел в деревню N.
Выбивать фашистов из занятых деревень начали еще осенью. Наши части вступали в уличные бои, ломали защиту врага огневыми и штыковыми ударами. Деревня N переходила из рук в руки. Гибли жители, разлетались в щепки дома под артналетами. Последний бой был особенно ожесточенным. Он продолжался всю ночь. Ценой больших потерь наш батальон вплотную подошел к злополучной деревне. Засевшие в уцелевших домах немцы пулеметным огнем мешали продвижению. Лишь с помощью подошедших танкеток удалось сломить сопротивление врага. Сельская церковь стояла, словно раненый воин, и священник оставался на боевом посту. Наконец, в село вошли наши. Люди собрались в церкви на благодарственный молебен. Вверху что-то затрещало. Раздался резкий звук, и тяжелый язык колокола рухнул вниз, ударившись о голову и плечо священника. Раны были смертельными. Рука отца Алексея, поднятая в благословляющем людей жесте, бессильно упала. Тело вытянулось, открытые глаза остекленели. Прихожане похоронили его у стен родного храма. Он до конца исполнил свой долг на земле. Собака долго сидела на могиле, не ела и не пила. Потом исчезла.
Судьба деревни была трагической. По соседству разместился партизанский штаб. Враг активизировался и занял несколько населенных пунктов. Партизаны вынужденно покинули свой лагерь. Началась яростная бомбардировка окрестных лесов. Многострадальную деревню стерли с лица земли. От храма остались две стены с черными провалами и оплавившимися осколками купола.
После войны люди пришли на пепелище. На опушке возвели дома и новый небольшой храм. А руины прежней церкви не тронули. Возникли слухи, потом заговорили открыто: ночью в разрушенной церкви мелькает белый силуэт, похожий на собаку. Он скользит у стен, порой замирая как изваяние; ложится на землю у покосившегося могильного креста и с рассветом вновь исчезает в лесной чаще. Старожилов осталось мало, а новосельцы почти не знали историю деревни, которую возрождали из пепла, историю отца Алексея и его верной собаки. Но изувеченная церковь стала местной легендой.
…Однажды в деревню пришел человек. Худой, загорелый, седой, несмотря на молодость; с орденами на пиджаке. Поздоровавшись, он направился к развалинам церкви. Побродив внутри, подошел к осевшему кресту и долго молча сидел на земле. Это был Игорь. Тот самый паренек, на которого тогда безошибочно указала отцу Алексею белая собака. Дед и внук встретились снова.
В тот день, когда пленных вывели из деревни, Игорь шел в колонне. Измученные люди едва плелись. Их не кормили; ослабевших убивали сразу. При входе в город конвоиры решили подтянуть колонну. Обессиленные люди падали под градом ударов. Кто-то бросился врассыпную. Игорь метнулся вперед, упал и покатился вниз по склону. Загрохотали выстрелы, автоматные очереди взрывали снег. Многие погибли, другие смогли укрыться в развалинах домов. Игорю удалось выжить. Он воевал в партизанском отряде, в конце войны был зачислен в действующую армию. Факт пребывания в плену он скрыл. Игорь навсегда остался в деревне, здесь, где был похоронен его дед – первый и единственный служитель деревенского храма. Мирную жизнь предстояло налаживать очень долго. Много подвигов предстояло совершить людям – уже на мирном поприще.
Монумент, возведенный на месте обвалившейся церкви, и место упокоения батюшки утопали в цветах. Игорь рассказывал молодым о войне, о том, как советский народ отстоял страну. Он прошел трудный гибельный путь. И, казалось, белая собака – благословение отца и деда - верно и преданно хранила его на этом пути. С появлением Игоря видение исчезло. Может, и правда, она была послана свыше как защита в лихих испытаниях и предвестие грядущей победы