Её все звали по фамилии. Коровина. Как часто бывает в деревнях, прозвище прилипает намертво и настоящее имя-отчество уже и не всякий вспомнит. Наши, из компании эту вредную старуху только Коровиной и звали. С самого детства она нас доставала. Своих внуков у неё не было, так она чужих пыталась воспитывать. Особенно нам с Саньком доставалось. Мы иногда вечеринку устраивали, когда моя или его бабушка по делам в город сматывались. К нам девчонки приходили и пацаны соседские. До утра "дым коромыслом", но к бабушкиному возвращению всё успевали убрать, так что никаких следов ночных гуляний. Да бабушки конечно знали, про нас, но если в доме порядок, то почему бы и нет?
Но Коровина тут как тут, уже стучит в окошко.
- Михална! Твои опять всю ночь голошкурили! Безобразники окаянные!
И ведь словечки вечно выберет. Голошкурили? Это что ещё за мероприятие?
В общем, не давала нам жизни эта Коровина.
Как-то раз вечером мы с Ляйсан сидели на берегу. Там где Фирсова гора и далеко видно за тот берег. Красота, романти́к... Мне эта девчонка давно нравилась. И вот наконец согласилась со мной прогуляться.
За Вычкинский лес садилось солнце, и дали сверкали узкими оконцами стариц и прогалин болот. Там уже курился белесый туман.
Про те непроходимые места ходило много страшных легенд. Мало кто совался на тот берег реки Вилёны. Топко, лесисто и пусто, ни грибов, ни ягод. Одно слово - гиблое место. Да и Вилёну не каждый раз переплывёшь. Своенравная речка, холодная, быстрая, с нижними стремительными течениями.
Ляйсан достала из кармана маленькую чёрную коробочку и через пару секунд окуталась белым паром с ароматом ванили и клубники.
- Зря ты это делаешь... - негромко сказал я.
- Почему? - игриво засмеялась Ляйсан, - там никотина почти нет.
- Зато другой гадости полно.
- Ой, напугал.
- Это я тебе, как студент химфака говорю.
- Это ты мне, как бабка Коровина говоришь!
Стоило вспомнить! И как только она нас находит? Нюх у неё, что ли? На нас настроен. Сначала мы услышали охи-вздохи, потом шаркающие шаги, а потом и сама Коровина показалась из-за пригорка.
В цветастом халате, засаленном фартуке и с пустым ведром - ходячая плохая примета!
- Это што туты за безобразия опять? - она не успела даже дойти до нас, сразу начала орать. Как будто мы прям тут, на этом пригорке... Ну вы поняли.
- Чего надо-то опять? - грубо буркнул я.
- Чего надо, ничего не надо! Безобразничать не надо.
- А разве мы что-то плохое делаем? - нахально спросила Ляйсан.
- Да уж ничего хорошего! - завелась Коровина, - где это видано, чтобы девка с парнем на берегу! На ночь глядя! Я вот матери-то твоей всё расскажу!
- Рассказывай, - рассмеялась Ляйсан, выпуская изо рта ароматный пар.
- Ах ты, охальница! - чуть ли не завопила Коровина.
- Идите уже, куда шли, - снова вмешался я.
- Я-то пойду! Уж я пойду! Пойду всем расскажу, будете у меня знать...
Совсем видать из ума выжила. Ахинею несёт какую-то. Мы с Ляйсан еле сдерживали смех, глядя в спину удаляющейся Коровине. По всей видимости она за водой собралась, а тут мы своими безобразиями на берегу её до глубины души оскорбили.
Даже немного жалко стало бабку, живёт в своём мире, от реальности оторванном...
За рекой уже вовсю клубился туман, белесыми языками он вытекал из заболоченных низин, наползал слоями на реку, плотный, белый, словно пар от Ляйсиного вейпа.
Колодец, на который вся деревня за водой ходила, был как раз под горой. Мы поглядывали, как Коровина медленно, осторожно спускается по узкой тропке. На полпути ей попалась другая наша соседка - тётя Настя. До нас донеслись обрывки разговора.
- Куда это вы собрались на ночь глядя?
- Дык воды нету.
- Темно уж.
- Дык мне как без воды-то?
- Туман там уже, густой туман.
- А мне што... Чай не заблужусь.
А через реку словно белый мост из тумана перекинулся, длинный белый рукав от излучины одного из Вилёнских притоков и как раз к месту, где колодец стоял.
Коровину мы уже не видели, она где-то за кустами брела, зато с высоты Фирсовой горы хорошо просматривалась река и этот странный туманный язык. Он словно змея уже начал наползать на берег, как будто целенаправленно двигался к колодцу. Мы затаили дыхание. Уж очень необычным казался этот туман.
Несколько секунд ничего не происходило, стояла мёртвая тишина. Туман окутал берег и кусты у колодца и будто бы застыл.
Потом звякнуло ведро, послышался не то всхлип, не то вздох. И туман начал медленно утекать обратно. У самой воды в этой белой мути будто бы открылось овальное оконце, и одновременно со звуком похожим на отрыжку мы снова услышали как звякнуло ведро.
Когда туман утёк обратно на тот берег Вилёны, мы осторожно спустились к колодцу. На срубе в сумерках поблескивали капли крови, а у кромки воды валялось погнутое ведро. Коровину больше никто не видел...