89-й год, студия хореографии при районном ДК имени Дятлова. Под резкий стук каблука черных лаковых туфель, девочки 5-ти лет стояли у станка в глубоком плие. Очень хотелось поговорить с соседкой по несчастью, но от шипения грушевидной женщины с огромными шишками на ногах, и блондинистой химией на голове становилось очень страшно. Полина стойко молчала, закусывая губу и каждый урок считала сколько же раз ее похвалили.
Маргарита, о Боже, Васильевна, когда подходила близко, никогда не поправляла девочек руками, зато изрядно брызгала слюной на счет ррр-раз - иии - два -иии -три -ииии- четыре.
Полина вообще боялась любого крика на свой счет, да и от вида самой Маргариты Васильевны ей становилось дурно, поэтому она очень старалась раскрывать колени, тянуть шею, и расправляла свои худые плечики.
Районный педиатр назначила ей балет, оказалось, девочка часто болеет,мало ест, слишком худенькая, и физическая нагрузка ей просто необходима. Так и выписали "рецепт в балет".
А тут Маргарита Васильевна, которая сразу выделила себе любимчиков при 20 девочках, и нежно сюсюкалась только с ними. Да и что греха таить, ставила на них танцы и ездила на конкурсы. Остальным же детям так и оставалось стоять горбатыми, с выпученными животами, не втянутыми коленками, этакими маленькими Квазимодо. Полина знала,что она не такая, и верила, что её обязательно заметят. И вот уже через полгода, педагог-новатор решила, что хватит с детьми возиться, она их уже многому научила и пора вставать на "пальцы". Что это значило родителям было невдомёк, они балетный сленг не понимали, по сему долго совещались в раздевалке клуба, что Это такое и где Это взять - пуанты.
Как обычно нашлась одна знающая дама, которая за отдельную благодарность некоторым дала адресок, со словами "спуститесь в подвал, там будут монахи, но вы не пугайтесь! дайте кому надо записочку и там вас поймут и вынесут".
89-год, мама Полины естественным образом не была воцерковлена, поэтому в подвал к монахам спускаться категорически не хотела, и всячески подталкивала к этой поездке мужа. Он был бывшим участковым, и ему что "малина", что монастырь всё по колено. Отец Полины, как любой другой отец откупился деньгами, и отправил за пуантами жену вместе с дочерью. Как говорится с Богом!
Ехали долго, почти два с лишним часа, где-то центр Москвы, один переулок вытекал из другого и поворачивал в третий. Мама Полины напряженно молчала, и только изредка перепроверяла заветную бумажку по которой её " поймут и вынесут". Сейчас с таким напряжением едут покупать и перепродавать наркотики, наверное.
Действительно, спустились под самую землю, большие круглые каменные ступени, ноги скользят, пахло сыростью и чем-то душистым, немного пьянящим, отчего кружилась голова. Навстречу вышел плохого вида мужчина, в какой-то старой уже не модной одежде,кожанов коричневом фартуке, на котором виднелись следы вонючего клея. Мама протянула ему записку, он долго ее читал, всматривался сначала в мать, потом в Полину, как бы примеряя, можно ли им вообще доверять. И ушёл. Так Полина с мамой простояли в подвале-мастерской около 20 минут, и внутреннее напряжение уже поднималось. На каждое доносящееся издалека "Господи,помилуй!" мама нервно вздрагивала, оглядывалась, сильнее прижимая сумку к бедру и шипела "Госсспади.."
"Уж не за милицией ли он?" - вдруг опомнившись спросила мама, осматриваясь и прикидывая куда бежать, если что.
Вдруг вышел совсем другой человек, в сером до пола платье, и тощей бородкой на истощенном лице, в руках он нес две пары пуант. Мама с Полиной облегченно выдохнули и стали скорее мерить туфли, чтобы выбрать размер и по скорее сбежать из этого странного места. Полина засунула свою маленькую ножку в одни пуанты,и не поняла, отчего они такие жёсткие и неудобные, будто деревянные колодки. "Малы!" - вынесла вердикт мама, и передала Полине другие туфли, они были сочного сиреневого цвета, будто сшитые из штор, с какими-то огромными шелковыми цветами.
"Вот эти! Возьмем на шерстяной носок, всё-таки нога растет, на вырост! На два года хватит! Ну и нарядные!". Расплатились и ушли.
На следующий день, Полина с нетерпением ждала команды,когда можно было уже надеть свои сиренево-цветастые пуанты и стать настоящей балериной. Команда была дана и всех девочек как ветром сдуло в раздевалку.
И вот, через 5 минут, в зал входят будущие надежды балета, все в пуантах и все на коричневый шерстяной носок! Мамы были горды своей предприимчивостью, а Маргарита Васильевна, наконец-то обомлела и схватилась за свои начесанные кудри обеими руками. Эксперимент по выращиванию балерин не удался.