Гнев является кислотой, которая может нанести больше вреда сосуду, в котором она хранится, чем тому, на кого она изливается. (М. Твен)
Не видели начала? Не беда, оно здесь:
******
Гнев
Через несколько минут Маша забежала в дом, устроилась рядом с дедом. Алексей Степанович ласково потрепал её по волосам. Совсем скоро она вырастет, затянет её взрослая жизнь и не до посиделок с дедом ей будет. Как же быстро время летит, вот вроде вчера на улице его ладонь не выпускала, собак боялась, а сейчас носится по деревне одна.
— Дедуль, ну дальше-то что? Ты же говорил там пять писем. Давай второе.
— Ишь какая шустрая, — улыбнулся Алексей Степанович.
Он аккуратно вытащил письма из конверта, достал нужное, а остальные засунул обратно.
— Слушай, любопытная.
«Привет, Лёша. Снова я не удержалась и пишу тебе. Пишу сказать, что злюсь на тебя. Злюсь так сильно, что ни о чём больше думать не могу. Ты меня бросил, предал. Оставил одну в такой трудный для меня период. Я просто падаю от усталости, столько всего навалилось на меня в последние дни, что одной не выдюжить. А где же ты? Ты, который обещал быть рядом, когда мне тяжело? Ты, который говорил, что важнее меня никого в жизни нет? Нет тебя!
Хочется позвонить тебе и высказать всё, что я думаю о тебе, что все твои слова оказались ложью. И ничем ты не отличаешься от остальных мужчин! Каждый день сдерживаю себя, чтобы не показать свою злость. Стала агрессивной, срываюсь на Димку, а сама понимаю, что не его это вина. Только ты виноват, что так всё складывается. Ты специально сделал так, чтобы я скучала по тебе, по твоим ласкам, сообщениям. Как собачонку приучил к себе, а потом оттолкнул.
Не хочу с тобой даже разговаривать, слышать тебя не хочу, знать тебя не хочу! Почему нельзя жить нормально? К чему все эти сложности? Вам, мужикам, обязательно надо кем-то обладать, да? А если не получается, по-вашему, то вы вот так наказываете!
Не хочу, чтобы кто-то мне причинял боль. И как я могла быть такой наивной и не видеть очевидного? Ведь ты просто играл со мной, так же, как и с другими женщинами. Сам же хвастался, что в их внимании у тебя недостатка никогда не было! А я просто очередная твоя жертва. А ведь я тебе доверилась, открылась, а ты так со мной поступил.
Совсем не звонишь мне, не пишешь. Ждёшь, что я прибегу к тебе? А вот и не дождёшься, дорогой мой! Я смогу стать счастливой и без тебя, я тебе это обещаю. 20 января 2014г.»
Алексей Степанович не стал зачитывать внучке строки о том, как Лида пишет о своих сексуальных переживаниях, о том, как она страдает из-за этого и как ненавидит всех мужчин в его лице за то, что ей приходится сейчас переживать. Он сложил листочек и убрал его раньше, чем внучка успеет заметить слова, которые он не произнёс.
— Дед, я что-то совсем ничего не понимаю. Она что сумасшедшая? В чём она тебя обвиняет?
— Так вот и я не сразу понял. Я её никогда не обижал, ни словом, ни делом, а из письма следует, что я чуть ли не издевался над ней. Думаю, она так выплёскивала свою обиду на меня.
— На что обиду-то? Не пишет ведь!
— Мы тогда стали реже общаться. Вначале она писала сама, я отвечал. Иногда созванивались, но тоже, когда она сама звонила. Я старался не мешать ей, думал так будет лучше, у неё будет время разобраться в себе. А она видишь, невесть что себе напридумывала, и мне ничего не говорила.
— Странная какая-то...
— Нет, не странная, обычная. Просто придумала то, чего не существует, и сама в это поверила. Женщины такие они, — улыбнулся он и потрепал девочку по волосам. — Вот вырастешь, тоже станешь ухажёрам, как говорится, мозг выносить.
— Нет! Не стану, — упрямо заявила девочка. — Если мне что-то не понравится, то сразу скажу. Ты же сам говорил, что обижаться на человека — это всё равно что мешок с камнями с собой таскать.
— Говорил, верно. Только порой мы всё понимаем, а делаем почему-то наоборот. Я ведь тоже знал, что она скучает по мне, что не хватает сообщений и звонков. А всё равно не звонил. Да что звонить? Приехать надо было сразу, да поговорить, успокоить. Сказать, что мои чувства ничуть не ослабли, наоборот, каждый день разлуки приносит мне мучительную боль, что каждого её сообщения я жду, поминутно заглядывая в телефон.
— А почему не сказал?
— А Бог его знает, Манюня! Сам теперь думаю, а почему молчал-то столько времени? Всё ждал от неё решения, ответа. А не надо было ждать, надо было жить, как и раньше, а там видно было бы куда дорога выведет. А я, видишь, хотел, чтобы всё по правильному было, чтобы она ко мне переехала.
— А ты к ней почему не переехал?
— А как бы я тебя бросил, Манюня? Тогда ты уже родилась, я тебя оставить не мог. А у неё мать больная была, она её оставить не могла. Я это понимал, поэтому и не давил. Ну и с сыном я её опасения понимал. Ты знаешь, какая штука получается: жили мы в разных городах, и у каждого помимо общей, текла ещё будничная жизнь. И она заполняла собой всё. Помню, тогда ты часто болела, я сам свалился с гриппом, аж в больницу с осложнениями попал. Дядя Толя квартиру новую купил — ремонт, переезд. Брата твоего я не секцию возил. В общем, постоянно находятся какие-то дела, которые никак не отложишь. И у Лиды так было, только в Воронеже. И получается, за всем этим бытовым мы главное-то упустили. Друг друга потеряли.
— А как правильно-то? Ничего не понимаю!
— Не знаю как правильно... Знаю только, что было ей плохо, тяжело, а я не поддержал, не помог. Получается, бросил...
Он замолчал, глядя на муху, ползающую по стеклу, и думал, что ничем люди не отличаются от мух. По крайней мере он и Лида. Две мухи по разные стороны стекла. Бьются к друг другу и не хватает силёнок пробить толстый слой.
Он уже не в первый раз, с тех пор как сын привёз конверт, пришедший по адресу старой квартиры, спрашивал себя: а что бы он мог изменить? Наверное, многое. Как так получилось, что они, два взрослых человека, не смогли разобраться в ситуации, пустили на самотёк, а оно вон как далеко утекло?
Алексей Степанович ведь искренне верил, что Лидия остыла к нему, перегорела, нашла другого мужчину, а оттого и отстранилась. Он прекрасно помнил, как она огрызалась на него, как бросала трубку, злилась. Думал, что хочет поругаться таким образом, чтобы избежать разговоров.
Все эти годы он вспоминал её, иногда порывался позвонить, но боялся испортить ей жизнь. Хоть и считает себя мудрым и опытным человеком, а получается мудрость его какая-то теоретическая. Машеньке одно говорит, а сам-то поступал иначе!
Алексей Степанович потёр лоб, тяжко вздохнул и встал:
— Пойду чайник поставлю...
~~~~~~
Продолжение ЗДЕСЬ ☕
