Время пролетело незаметно и, мы, собрав все найденное, возвратились «домой», где нас ждал ужин, приготовленный дежурными Н. Ковальчуком и В. Хитровым. Мы наперебой стали делиться с ними своими впечатлениями, показывали найденные образцы и чувствовали, как наш задор и настроение передавалось нашим дежурным. В свою очередь нам тоже пришлось удивляться, т.к. за время нашего пребывания на «Мокруше» Н. Ковальчук и В. Хитров тоже не сидели без работы. Дело в том, что накануне первого выхода, вечером, сидя у костра, наш гид Виктор рассказал историю про одного старателя, жившего в далекое время в деревне. Этот старатель собрал много самоцветов, которые сбывал купцам из Мурзинки и Екатеринбурга, при этом множество прекрасных образцов, не нашедших своего покупателя, хранил в своем сарае. И вот однажды, то ли от умышленного поджога, то ли от несчастного случая, произошел пожар, погубивший не только дом, но и подворные постройки. Соседи помогали старателю тушить пожар, кто носил воду, кто растаскивал постройки баграми, но огонь сделал свое дело: все сгорело дотла. После этого старатель с семьей куда-то уехал, а само пепелище поросло крапивой и бурьяном, но, как рассказывал Виктор, люди до сих пор находят на месте пожарища те самые самоцветы, которые хранились в сарае. Этот рассказ запал в головы наших дежурных, и они провели день в раскопках в месте, которое ещё вечером указал наш гид. Так вот, Николай и Виктор показали нам свои находки, потрясшие всех. Это и друзы турмалина, и вино-жёлтые бериллы в породе, и аметисты, несколько поблёкшие от огня и др. После этого открытия каждому захотелось остаться дежурным в какой-либо день. Тогда З.Ю.Б. был вынужден составить график, чтобы каждый смог копаться в этом «огороде».
Наш ужин закончился очень поздно, т.к. впечатления и возбуждение от первого дня только усиливались в каждом из нас. Спать легки за полночь под грозные окрики нашего руководителя, но зато утром все были на ногах без лишних напоминаний З.Ю.Б..
Следующие четыре дня, оставляя дежурных по составленному графику, мы провели на Мокруше и прилегающих к ней копях уже без нашего гида, т.к. он был занят домашними делами. Каждый наш выход приносил что-то новое, неповторимое. Как-то, обследуя отвалы копи «Мыльница», я, В. Лихачёв и Ю. Здор несколько отклонились от места поиска и вдруг наткнулись на совершенно свежие разработки, чему очень удивились. Позже выяснилось, что эта вновь заложенная разработка – разведочный шурф организации «Уралкварцсамоцвет». Нам очень захотелось залезть в него и воочию наблюдать, как развивались геологические процессы этого края. Шурф был огорожен жердями, а вход, или лаз, в него был закрыт тяжёлой крышкой. Сняв её, мы увидели укреплённый брёвнами колодец с лестницей, глубиной метров пять-шесть. Ю. Здор спустился вниз и обнаружил вторую крышку, казавшуюся нам сверху дном шурфа, заваленную пустой породой, открыть которую не представлялось возможным. Мы оставили мысль об обследовании шурфа, закрыли вход и принялись изучать отвалы вокруг него, но нашли гораздо меньше образцов, чем на старых отвалах. Видимо эта контора, «Уралкварцсамоцветы», более тщательно относилась к разведке и разработке жилы, чем её давние предшественники-горщики, чьей целью являлся только самоцвет.
Однажды, это был последний день работы на Мокруше, перед посещением копей Тысячница и Хрустальница, мы увидели пожилого сухощавого человека, увлеченно разбирающего отвал копи Голодная. Мы подошли к нему, познакомились, и к нашему приятному удивлению это оказался ни кто иной, как Иван Иванович Зверев – потомок знаменитого на весь Урал горщика Данилы Зверева! Это была знаменательная встреча, особенно для меня. Ещё бы! Встреча с Г. Г. Китаевым, М. О. Клером, и вдруг ещё с одной легендой Урала - это здорово и просто незабываемо! Иван Иванович оказался приветливым человеком, расспросил кто мы, откуда. В свою очередь рассказал нам о своём знаменитом предке, о том, как увлёкся поисками самоцветов в Мурзинской «слободе», что живёт он в самой Мурзинке, и пригласил к себе в гости, когда мы будем там. Приглашение было принято с энтузиазмом.
После знакомства И. И. Зверев стал рассказывать и показывать нам на практике особенности нахождения минералов применительно к этой местности, и одновременно интересовался нашими знаниями в определении того или иного образца. Меня очень удивило то, что после недолгих поисков он нашёл большой обломок кристалла дымчатого кварца и сказал, что это топаз. Все, кто находился рядом, в один голос заявили, что это кварц, на что Иван Иванович усмехнулся и сказал примерно следующее: « Скварец, любезные, это молочный и прозрачный хрусталь, а дымчак – это топаз. А то, что, по-вашему разумению, является топазом, здесь, в Мурзинке, называется «тяжеловесом». Так-то, милые». Для меня это было новостью, каким-то откровением, и я понял, что в разговорах с пожилыми горщиками нужно не выставлять на показ свои познания, а внимательно прислушиваться и запоминать названия известных минералов, применяемые в разных местностях, что в дальнейшем мне очень пригодилось.
Вот так, в общении с И. И. Зверевым и продолжении поисков, завершился ещё один день пребывания на Мокруше и прилегающих к ней копях. Возвратившись на свою стоянку, З.Ю.Б. пригласил на ужин Виктора и, после трапезы, мы договорились, что завтра он поведёт нас на копь Тысячница, а ещё через день – на копь Хрустальница. Чтобы каждый участник побывал там, было решено провести по два дня на каждой копи.
Утро было просто прекрасным, тёплым и солнечным. Настроение у всех приподнятое. Ещё бы, ведь мы на пути к следующей всемирной знаменитости – копи Тысячница, а через два дня нас ждет Хрустальница! Эти копи находятся на левом берегу речки Алабашка, далеко в лесу, но наш проводник уверенно ведёт нас по только ему известной тропе к намеченной цели. Наконец, мы на месте.
Тысячница отличается от Мокруши как небо и земля. Если Мокруша и близлежащие копи – открытые разработки, то Тысячница – это одинокий шурф среди глухого леса, очень глубокий, вокруг которого находятся неглубокие ямы, уже оплывшие от времени, и отвалы. В своё время Тысячница давала прекрасные топазы, турмалины-шерлы и многое другое, но, как это бывает, вскоре копь «изубожилась», самоцветов попадалось всё реже и реже, и она была заброшена. Позднее предпринимались попытки выйти на жилу в соседних местах, о чём свидетельствуют ряд ям, но эти попытки успехом не увенчались. Долгие десятилетия работы не возобновлялись и только недавно контора «Уралкварцсамоцветы» вновь начали изыскания и разведку старинных разработок, и как накануне нам рассказал И. И. Зверев, не безуспешно.
Началась кропотливая работа по переработке отвалов и обследование близ лежащих ям, но, к сожалению, такого количества минералов, какое было найдено на Мокруше, мы не нашли. Попадались отдельные кристаллики чёрного турмалина, тонкие как иглы, и кто-то из ребят нашёл один или два образца заслуживающих внимание. В связи с этим было принято решение: один день провести здесь, на Тысячнице, два дня на Хрустальнице и последний день на Мокруше. Поиски завершили гораздо раньше, чем планировали, и мы двинулись к лагерю, но всё равно было приятно побывать на столь знаменитой копи и сохранить в памяти это событие на долгие годы.
Следующие два дня были посвящены Хрустальнице, которая находится недалеко от Тысячницы. В отличие от последней, её отвалы были очень богатыми. Уже при подходе к копи, издалека, виднелись отвалы как вокруг шурфа, так и рядом с ним, и представляли собой белый песок вперемешку с горным хрусталём, одиночными кристаллами и друзами. При ближайшем рассмотрении отвалов мы были поражены изобилием хрусталя.
Рассредоточившись на месте, наша команда занялась сбором образцов, не поиском, а именно сбором! Такого ещё не было в нашей практике. За очень короткое время у каждого из нас образовалась приличная горка находок. Если сначала бралось всё подряд, то вскоре начался избирательный подход к сбору материала, т.е. отбирались образцы со 100% сохранностью, которые являются самыми ценными коллекционными образцами.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...