Этюд № 46 (из 89)
– Здорово, Серёга, здравствуй, дорогой! Честно говоря, уж и не чаяли… Десять дней после крайнего срока прошло, хотели навстречу посылать…. Ну, как ты? Говорят – с прибылью, да ещё и с какой! Сами-то все целы? – Говоря это, Маковей увлекал Горбатова к вагону, чтобы поговорить с ним на свету, в спокойной обстановке.
Но Сергей вдруг остановился и замотал головой.
– Товарищ полковник! – он перешёл на шёпот. – У меня сундук с собой. Сейчас народ сходиться начнёт. Наверное, не всем обязательно знать…. Олег Михалыч сказал – вы знаете, куда…
– Ну, хорошо…. Вдвоём справимся?
– Не-е! Вчетвером насилу…
– Ладно, садитесь в машину!
Маковей сам сел за руль и повёл машину в лес. Больше часа он петлял по оврагам, между деревьями. Несмотря на то, что ночь была безлунной, Горбатов намётанным глазом увидел, что полковник несколько раз менял направление, и подумал: «Правильно! Даже моим бойцам незачем знать, куда едем». Когда приехали, Маковей приглушил свет и подошёл к прицепу. В нём под брезентом стоял, привязанный, чтобы не болтался, верёвками к бортам, большой деревянный сундук, окованный по граням и углам широкими медными уголками. Трудно было сказать, занимал ли он полтелеги, как говорил Незабудько, но размеры его вызывали уважение, особенно, если знать, что внутри.
Маковей вынул карманный фонарик и осветил сундук. Замка нигде не было видно.
– А как же он открывается? – спросил он озадаченно.
– А это самое интересное в нём, Владимир Михайлович! Мы с Ледявым тоже не смогли его открыть; подумали, что там оружие, может, даже – ценное, потому и тяжёл сундук. Ну, и велели его тоже загрузить. А потом, когда нашли секрет… – Рассказывая, Горбатов вынул из кобуры шомпол, сунул его в еле различимое отверстие на левом торце крышки, поймал в нём проушиной шомпола тоненький металлический стерженёк с крючочком и осторожно потянул за него. Когда стерженёк показался сантиметров на пятнадцать, послышался лёгкий скрежет, и за стержнем из отверстия пополз более солидного диаметра стальной прут. Он-то и был запором внутреннего потайного замка. Под крышкой щёлкнул механизм, и она слегка приподнялась. По лесу стал распространяться густой запах поджаренных кофейных зёрен. Горбатов посмотрел на солдат, и те запрыгнули на прицеп и стали сбрасывать в кузов мешочки с кофе, плотно лежавшие в один слой под крышкой сундука.
То, что Маковей увидел в сундуке под кофейными мешочками, не повергло его в шок. И не потому, что он, дескать, и не такое видел! Он не только такого не видел, но и вообще в жизни никогда в руках не держал настоящего камня крупнее двух десятых карата, в колечке, что жене однажды, на юбилей свадьбы, подарил. И не потому, что плохо было видно: Горбатов включил и свой фонарик. Просто, Владимир Михайлович Маковей смотрел сейчас на открывшееся богатство сугубо с практической точки зрения. Он и сам удивился своему спокойствию и отсутствию азарта, и ему понравилось, что лица всех его спутников, кроме гордости за добычу, ничего больше не выражали.
Между тем, сундук был набит вещами совсем неординарными. В верхнем слое преобладали золотые и серебряные кольца и перстни с огромными бриллиантами, а многие – и не с одним. Кольца и перстни перемежались с брошами, сплошь усыпанными сверкающими камушками. В свете фонарей камни переливались самыми невероятными цветами и оттенками. Если всего этого добра навалено до самого дна, то…
– Да-а-а… – задумчиво проговорил Маковей. – Вот тебе и ширли-мырли!
– Не понял? – Горбатов подошёл ближе.
– Кино «Ширли-мырли» смотрел?
– А-а! Ага!
– Так вот, я не знаю, сколько это стоит сейчас, но в наше время если и не вся Россия, то, скажем, Краснодарский край вполне мог бы на эти деньги всем составом балдеть на Канарах лет пять, пока какие-нибудь голландцы у нас наше хозяйство на свой лад не перестроили бы.
– А сейчас сколько это может стоить, как вы думаете, Владимир Михайлович?
– Ну-у… думаю, какую-нибудь среднюю войну выиграть можно! Ладно, поздно уже. Закрывай!
Место, куда Маковей привёз сундук, было известно только ему, Шестову и профессору Маслову. Ещё в июне Маковей с Шестовым нашли в пяти километрах северо-восточнее разъезда неприметную ложбинку, углубили её, тягачом притащили снятый с колёс почтово-багажный вагон, засыпали его землёй и заровняли дёрном. При этом они сами сидели за рычагами, сами выполняли земляные, бетонные, сварочные работы. Профессор Маслов лично участвовал только в последнем этапе, когда обустраивали потайную комнату и конструировали для неё замки и запоры. Когда вся работа была закончена, на месте бывшей ложбинки появилась абсолютно ровная поляна. Чтобы она не бросалась в глаза постороннему человеку, Шестов засадил её молодой порослью различных деревьев. Попасть внутрь вагона можно было, узнав среди растущих кучкой восьми одинаковых дубов нужный, отсчитать строго на восток семь метров, найти в ворохе прошлогодней листвы и прочего лесного мусора обрывок троса и потянуть за него. Тогда в земле открывался круглый люк и идущая вертикально вниз железная лестница. Дальше путь преграждала металлическая дверь с наборным кодовым замком. За дверью открывался проход-лаз, выполненный из труб полутораметрового диаметра. Проход через каждые восемь метров трижды плавно изменял направление, прежде чем приводил собственно к дверям вагона, отпереть которые можно было, лишь точно зная даты рождения жён всех троих строителей этого сооружения. Ошибка в наборе кода или взлом замков могли привести к тому, что срабатывал страховочный механизм, соединённый с ним небольшой груз падал, увлекая за собой двухпудовую гирю; гиря, посредством специальных тяг, снимала со стопора потайную пружину на двери под люком, и та захлопывалась, автоматически запирая замок, который можно было открыть только снаружи особым ключом. Выбраться на волю теперь без посторонней помощи и без специальных инструментов не представлялось возможным, тем более что сделать это необходимо было в течение часа. Дело в том, что та же пружина, что запирала входную дверь, приводила в действие простенький часовой механизм, который мог работать только 60 минут. По истечении этого времени маленький молоточек разбивал стеклянную колбу, наполненную обыкновенным слезоточивым газом. Поскольку действие слезоточивого газа в замкнутом пространстве аналогично действию фосгена на воздухе, шансов спастись у возможного злоумышленника не оставалось. Узнав об этой иезуитской мере предосторожности, профессор Маслов заявил решительный протест. Шестов с ним согласился и пообещал газ убрать. Маковей знал, что обещания своего Олег Михайлович не выполнил, но ничего профессору не сказал.
Именно поэтому Владимир Михайлович, не будучи твёрдо уверенным в том, что чётко помнит все цифры нужных дат, а также для того, чтобы полностью не раскрывать тайну секретного хранилища, приказал оставить сундук сразу за входной дверью.
Когда вернулись назад, Маковей отпустил солдат отдыхать, а Горбатова провёл к себе в кабинет, чтобы расспросить его о результатах экспедиции. В кабинете Владимир Михайлович поставил перед капитаном тарелку с нарезанной ветчиной, хлеб, банку с солёными огурцами, достал бутылку водки, налил сразу по полстакана ему и себе. Чокнувшись, выпили без тоста. Маковей снова налил, теперь уже поменьше.
– Ну, как себя чувствуешь?
– О-о, теперь совсем хорошо! – улыбнулся сразу захмелевший парень. – Завтра, как только проснусь, поеду им навстречу. А потом уже – баня, бритва и прочее…
– Да, конечно, будет правильно, если ты сам всё до конца доведёшь! – согласился Маковей. – Понравилась ветчина? Это Акоп из кабанины такую делает. Ты ешь, ешь, не стесняйся. Я сейчас ещё принесу, а ты давай думай, с чего свой рассказ начать. – Маковей встал и вышел в столовую за новой порцией ветчины.
Вернувшись, Владимир Михайлович расставил тарелки на столе, плеснул в стаканы, взял их и повернулся к капитану:
– Ну?
Капитан спал в кресле, подложив правую руку под волосатую щеку и подогнув ноги. Сначала слабые, а затем более настойчивые попытки разбудить его, чтоб, хотя бы, переложить на диван, ни к чему не привели.
Маковей посмотрел на часы. Было три ночи. Постучав себя костяшками пальцев по лбу, он опрокинул в себя сначала один стакан, затем другой, и тоже отправился спать.
=====================================
Соотечественники! Если у вас хватило терпения дойти до этих строк, значит, вас чем-то заинтересовал мой опус. Это бодрит. Но если вы порекомендуете своим знакомым подписаться на мой канал, а они, вдруг, возьмут – да и подпишутся, то у меня появится стимул и далее складывать буквы в слова, слова – в предложения, и уже с их помощью материализовать свои мысли в средство для вашего времяпровождения. Подписывайтесь – и тогда узнаете, с чего всё началось! Подписался сам - подпиши товарища: ему без разницы, а мне приятно!