У Максимова в театре была своя мастерская, не мастерская, а кандейка, как ее почему-то называли. В свободные минуты Петр любил здесь посидеть и отдохнуть. Лейтенант наверное не раз уже пожалел, что не только согласился выступить в качестве засланного казачка в преступную среду, но и вообще о переезде на службу в областной центр.
Ночами ему снилась тайга, причем зимняя, заснеженная. Вспоминалось одиночество, холод, ночевки на лесных заимках и конечно встречи с простыми людьми, живущими в суровых северных краях. В отличии от городских, не было в них того самого двойного дна, до которого еще надо было докопаться.
Бывший сиделец, он таким и был, подчас грубым, бесхитростным и непритязательным. А вальщик леса в далеком леспромхозе, говорить-то умевший кое-как, простым и добрым, конечно любившим выпить. Только как в тех краях без подогрева. Люди, живущие там, иной жизни не знали, считали ее правильной и хорошей, довольствуясь малым. Были счастливы, конечно по своему.
Только эта оговорка стороннего наблюдателя мало что для них значила, да вообще ничего не значила. Предложи такому человеку переехать в город, дай хорошую работу, он и не согласится никогда. Не захочет вырывать себя с корнем из привычной среды. Попробуй выкопать елку и пересадить ее на новое место, быстро зачахнет. А тут Максимов еще оказался один, без семьи. Конечно Дарья Ивановна с сыном были не так и далеко, жили в этом же районе областного центра. Только теперь увидеться с ними было нельзя. Можно провалить всю хитро задуманную операцию.
Несмотря на невеселые размышления, после утреннего спектакля Максимов сам подошел к Косте по кличке Дурема и напомнил о первом разговоре насчет работы.
- А я и забыл, - ответил Костя, - разговор-то у нас с тобой был по пьянoму делу...
- А тебя кто за язык тянул?! - Максимов уже оставил образ деревенского простачка и стал нагловатым парнем, вроде как обтесался в городе. - Сам обещал помочь деньжат по легкому срубить! У нас за слова дорого платят.
- Это где? - Дурема оказался припертым к стене в узком коридоре с подсобками, где его подкараулил Петр.
- На северах! - Максимов вроде и шутил, но стоял близко к Косте, не давая тому отлипнуть от стены и свободно вздохнуть. - Братва мигом с такими боталами разбирается.
- Ладно, ладно, - Дурема не то что испугался, но вспомнил крепкую руку Петра и как проиграл. - Толко учти, об этом не болтать.
- А я что, тебе повод дал?
- Хорошо, сегодня познакомлю тебя с нужными людьми.
- А что за люди? - Петр вроде как смягчился.
- Там узнаешь.
- Сейчас! - Максимов повысил голос. - Может я еще и откажусь.
- Не откажешься, там бабки хорошие.
- Что ж ты сам их не зарабатываешь.
- Мне кто даст. Мы приехали, уехали. А тебя могут в дело взять.
- Так что за дело?
- Ладно, - сдался Костя. - Маринка, сестра двоюродная , здесь живет. Вот она и хахаль ейный, Вовчик, девочек держат...
- Это как?
- Как, как, - Костя усмехнулся. - Ты че, не знаешь, кто такие девочки?
- Те самые, для услуг?
- Ну!
- Я-то там зачем?
- Деревня, им охрана нужна, а то клиент разный бывает... платить не хотят. Я и сам на такую подработку у Маринки просился, Вовка не согласился.
- Почему?
- По трезвянке работать надо, а мне... ну да сам ведь знаешь... Пойдешь?
- Пойду, - после некоторого раздумья ответил Максимов, хотя такая работа устраивать его конечно не могла. Но надо было. - А в наше общежитие Маринкины девочки ходят?
- Они, других в округе нет.
- Говорят, к этому вашему... как его?
- Куприянов. Они были. Двоих ему сразу захотелось...
- Кишка тонка оказалась?
- Кишка, не кишка, а силенок у этого обормота не хватило.
- Что так?
- Так мы сначала с Олежкой у него хорошо посидели, сам понимаешь, не чай пили, а потом вот и не выдержало сердечко у заезды нашей. Тут или одно, или другое можно.
"Врешь ты все, - подумал Максимов, но вслух говорить ничего не стал, - Олег один с Куприяновым сидел и полковнику сказал, что Альберт в норме был, когда он от него уходил. Как раз здоровье на девочек берег. Кто же ему клoфелин подсыпал?" - Бывает, - вслух согласился лейтенант и невесело усмехнулся. - Когда с Вовчиком и Мариной познакомишь?
- Сегодня после спектакля сходим. Только сам понимаешь, не с пустыми руками идти надо.
Переулок Узкий на самом деле был узким и заросшим травой. Машины сюда не заезжали, разве что бочка, откачивающая раз в неделю выгребные ямы. Двухэтажные деревянные бараки не были подключены к городским сетям, кроме электричества, - отапливались печами, воду жители брали из колонок на улице.
К баракам вели тропинки, обрывавшиеся у низеньких крылечек. Два крайних барака стояли у обрыва, поросшего деревьями и заваленного бытовым мусором. Внизу протекала маленькая речушка, от которой исходил дурной запах. Выше по течению реки в черте города дымил завод, сбрасывающий в нее жидкие отходы производства.
Максимов шел по тропинке за Костей и подумал, что в деревнях пожалуй живут даже лучше, чем в этом месте. Кстати переулок находился почти в центре города. Лампочки на столбах не горели, или их вообще не было. Приходилось ориентироваться по окнам, которые отбрасывали тусклый свет в переулок.
- Куда мы идем? - Недоумевал Максимов.
- Надежное место! - Успокоил Костя. - Мусора сколько раз здесь облавы устраивали, да бестолку. Залетная публика мигом в лог скатывается, только ее и видели. В бараках одни бабки остаются. А что с них возьмешь.... Вот и сестрин барак, крайний справа.
- Тихо тут, - заметил Максимов.
- А зачем гусей дразнить, - рассудил Костя, подходя к первой двери в барак. Имелась еще и вторая, ближе к логу. Окна второго этажа были освещены, форточки открыты. Слышался тихий разговор.
- Ты пока здесь постой, - предложил Костя. - А я пойду посмотрю как там. Позову, если что.
Максимов ходил у барака минут пять и уже начал терять терпение, когда в форточке окна второго этажа показался Костя и помахал рукой, приглашая зайти.
Лейтенант поднялся по скрипучей лестнице наверх и увидел Костю, выглядывающего из комнаты. Разговор там затих, ждали человека, которого привел Дурема. А Максимов опустил руку в пустой карманам и в который раз пожалел о забытом и замурованном в печи ноже.
Начал повести ЗДЕСЬ
