Поскольку всё хорошо обстоит, есть время вернуться к разговору с главным человеком в Canis Academy — Татьяной Хозиевой, клиническим психологом, семейным терапевтом, иппотерапевтом и человеком, перевоспитавшим кота-убийцу в ассистента терапевта.
— Татьяна Вадимовна, как ты дошла до лечения собакой?
— Канистерапия — направление, в центре которого находится контакт человека и собаки, удивительное и заново открываемое современным реабилитационно-психологическим сообществом. Почему заново? Потому что мы с псами не первую тысячу лет живём бок о бок, помогаем друг другу решать жизненные задачи и делаем друг друга счастливее. Но с точки зрения науки и системного изучения, наш контакт рассматривается на новом более абстрактном и одновременно прикладном уровне.
Знаешь, есть такие точки в жизни человека, которые хочешь не хочешь, а пройти придётся. У меня не было шансов обойти канистерапию стороной. Потому что я люблю псов очень и хочу, чтобы другие люди их тоже полюбили и зауважали.
До собак в моей жизни были птицы, лошади и всё ещё остаётся кот. Со всеми животными, ориентированными на человека, можно совместно делать что-то, творить и созидать. А диких животных надо уважать в их непричастности к нашей жизни и в их отдельности, сохраняя, по возможности, естественную среду обитания. Как и в любом сотрудничестве, залог успеха — это внимательное отношение друг к другу и принятие индивидуальных различий. Умеете их учитывать и быть вежливыми — всё! Вы безупречны!
— Отчего не “кабинет” или “центр”, а “лаборатория”?
— Слово “лаборатория” произошло от латинского labōrātōrium и laborārе — работать, стараться, страдать. Нашу «Лабораторию канистерапии» мы точно выстрадали…
И за слово это в самом переносном его значении я боролась долго. Мне было важно сохранить идею «формирующего эксперимента» по Л.С. Выготскому – безопасное пространство, где есть место свободе и спонтанности, где дети и собаки могут сами изобретать новые способы взаимодействия под чутким взглядом направляющих специалистов. Это очень важно, чтобы мы — канистерапевты — оставались соавторами и проводниками, но не становились училками и надзирателями, утягивающими в свои представления о «правильном мироустройстве».
Я хотела создать максимально горизонтальную структуру, в которой может развиваться каждый участник: пробовать себя в разных ролях и ипостасях, находя что-то своё, самобытное. Для таких экспериментах точно нужна лаборатория. И мы её создали.
— Но есть Canis.Academy. Что это?
— Проект “академия” — более понятный и стройный. Там мы учим тому, что удалось апробировать, проверить на себе. Делиться знаниями к нам приходят специалисты психологи и реабилитологи. Делиться знаниями — наша вторая наша задача. Делиться знаниями к нам приходят специалисты, специализирующиеся на работе с людьми, имеющими синдром Дауна, расстройства аутистического спектра или трудности адаптации, а также с их родственниками и ближайшим окружением.
Поэтому моё руководство проектом условно — это скорее овчарочья работа. Я собираю очень крутых существ и зову их попастись на “русском поле экспериментов”. А гавкаю я в формате супервизии. Супервизорские и интервизорские встречи — обязательное условие экологичной и здоровой работы в сфере помогающих профессий.
В процессе любой визии специалист должен быть замечен, в хорошем смысле оценен и поддержан. Этим мы и занимаемся регулярно. Взгляд со стороны помогает понять наших подопечных, открыть новое и не запускать разрушительные процессе в себе и в канистерапевтической паре.
— Какая ты?
— Господи, какая я? Наверное, я смелая и тревожная одновременно, очень чувствительная и трепетно относящаяся ко всему живому и нежная с производными сознания. Я очень строга с собой и это моя точка роста и большой внутренней работы. При этом я стараюсь заботиться о коллегах, сколько бы шерсти и ног у них ни было.
Большую часть жизни я прожила у себя в голове и многое потеряла из-за этого, оттого особенно хочется теперь сосуществовать с миром в гармонии и делиться этим опытом с другими.
— И всё-таки о коте-убийце. Ведь последнее время ты практикуешь фелинотерапию. Как тебе удалось сделать из Ричарда терапевтического кота?
— С Ричардом фон Апельсином мы познакомились на реабилитационных интенсивах для особенных детей в 2015 году. Долго приглядывались друг к другу и где-то с 2017 года стали работать над коррекцией поведения. Он бывал агрессивен и пуглив, боялся поездок и нападал на мужчин, буквально вскрывая вены на руках.
У каждого его поступка были причины. Мы работали с ними. Я наблюдала, вместе с его хозяином, выстраивала новую среду и систему отношений, в которой потребности и интересы кота учитывались.
Сейчас кот помогает людям. Ричард участвует в онлайн сессиях, видит клиента, что создаёт атмосферу особого взаимодействия. Ему 13 лет, и я надеюсь, что впереди у нас много интересного. Например, совместное участие в майской конференции по партнёству в Жуковском.
Расспросил Рубен Макаров, управляющий администратор Canis Academy