Через час Костян вернулся в особняк и рассказал всё как есть.
Завлаб отвёл его в сторонку: "Я на неделю отвалю. Надо в область смотаться, в Каргасок. Дружбан у меня старинный там. Порыбачим, в баньку сходим. Ты остаёшься на хозяйстве за главного. Без меня никаких активных действий не предпринимать, только охрана, наблюдение, выживание. Людей по местам сам распределяй.
- А с Ниной, как быть? Она в бой рвётся.
- Пусть тут, на базе сидит, не высовывается. Военному делу учи её, и чтобы никто её пальцем не посмел тронуть.
- Да не переживай ты, всё будет тип - топ.
- Да ещё, на жирный контейнер, на Пушкина который, двоих поставь. За домом элитным пусть наблюдают, там гад один кантуется, на Лексусе чёрном рассекает, номер, - А 007 ДБ. Короче, когда приехал, с кем приехал, когда уехал. Пусть всё запоминают и записывают.
- А кто это?
- Депутат из местных. Он закон о тунеядстве продавливает, чтобы, типа, бродяг и безработных закрывать, ну, принудиловка на производство, на стройки к бизнесменам задарма, как раньше, - химики батрачили на государство.
- Вот, падла зажиревшая!
- Он, к тому же, за либерастов жопу рвёт, Родину не любит, сволочь.
- Я понял. Соберём на него досье, а потом, что?
- Пугнём, гада, чтобы обосрался и не тявкал.
- Что ещё, командир?
- "Николашу - Нидворашу", надо бы на вшивость серьёзно проверить, какой - то он мутный.
- Ладно, я что - нибудь придумаю. Раз с бандосами не воюем, время есть.
- Всё, Костян, попилил я, пока ещё все спят, бедолаги. Совсем забыл; дай ещё парочку обойм и лимонку, на всякий случай.
- Правильно меркуешь, бережёного, как говорится, Бог бережёт!
Главарь банды протопал без приключений два квартала по ночному городу, заметил на углу таксофон и набрал нужный номер: "Я на площади Батенькова. Вышлите машину". Через десять минут подкатила незаметная, обшарпанная "Копейка", выпуска семьдесят четвёртого года. Бомж быстро открыл заднюю дверцу и довольный нырнул во внутрь. Водила зажал нос от вони, закашлялся, но сдержался от резких высказываний.
Неприметная машина свернула налево и шустро покатила в сторону бывшего кинотеатра Октябрь. На проспекте Кирова вонючий пассажир, шустро выскочил и направился к пятиэтажке. Набрав код домофона, он юркнул в подъезд и резво, подгоняемый собственным смрадным ароматом, вбежал на второй этаж. Все соседи ещё сладко спали, поэтому, не заметили, как он открыл дверь квартиры номер семь и скрылся в её недрах.
Завлаб, как угорелая кошка, вмиг скинул с себя, дурно пахнущие лохмотья и рванул в ванную. Горячая вода подарила давно забытое, ощущение блаженства, импортный шампунь полностью съел неприятные запахи и он ощутил себя почти, как в Раю. На протяжении долгого времени, в своей берлоге, он спал и видел этот день.
Когда ванна, наконец, наполнилась, бомж окунулся с головой, вынырнул и заметил, как вши сотнями идут ко дну в горячей воде, пуская пузыри. Он слил этот трупный первач и снова налил чистой воды, выпустил обильную мыльную пену и лёг в полной неге. Наслаждение от тепла, от приятных запахов, от чистоты вызвало в нём ощущение изменённого состояния сознания, почти, - транс, и он задремал. Спать в тёплой воде, - верх блаженства. Если кто - то не верит, то попробуйте: не мойтесь три месяца, а потом, опуститесь в мыльную, тёплую, божественную воду.
Через пятнадцать минут Завлаб разлепил глаза, вода в ванне остыла, к нему вернулось забытое ощущение чистоты, свежести и уюта. Он нехотя выбрался из блаженства и голый поплёлся на кухню, оставляя за собой мокрые следы; в предвкушении сладкого смака, открыл холодильник и достал настоящее немецкое пиво. Отсосав взахлёб три бутылки, Завлаб плюхнулся в чистую постель и моментально вырубился. В общем - то, ничего особенного, но для бродяги, - это неописуемый восторг. В окне показалась розовая заря, весело зачирикали утренние пташки, вдалеке послышался грохот первого трамвая, город отряхивался от тревожных сновидений.
Ближе к обеду в дверь настойчиво звонили. Привыкший к любым неожиданностям, натренированный воспринимать любой шорох, тут же очнулся, напялил полосатую пижаму и бойко зашаркал открывать дверь. Взглянув в глазок, он повернул ключ. На пороге маячили двое: невзрачный серый очкарик, похожий на бухгалтера и неприметный толстяк, ну, вылитый Винипух. Толстяк пожал хозяину квартиры руку, подмигнул и весело произнёс: "С прибытием из зазеркалья". Очкарик, в свою очередь, скороговоркой выпалил: "Привет, майор. Надеюсь, немного отдохнул?"
Владимир Петрович Иванов, позывной Завлаб, он же майор, внедрённый несколько лет назад в ряды бомжей, пригласил коллег в гостиную.
Толстяк тут же отправился на кухню готовить обед, а очкарик вальяжно развалился в кресле и спросил: "Ну, как служба?"
- Спасибо, товарищ полковник. Бывало и хуже. По сравнению с Анголой, здесь Рай; только вот, к вони никак не могу привыкнуть.
- Да это, Вова, мелочи, по - сравнению с Мировой революцией. Кстати, я документы подписал на присвоение тебе внеочередного звания, за успешную работу. Сведения, добываемые тобой, - бесценны, а устранение некоторых нежелательных элементов, - отличная работа!
- Устал я, товарищ полковник, иногда нервы конкретно сдают, лютым становлюсь.
- Потерпи ещё немного. Мы уже готовим тебе замену. Скажи лучше: твои подопечные не догадываются, что мы их в тёмную используем?
- Ни ухом, ни рылом! Считают меня вожаком и абсолютно уверены, что борются за справедливость в нашем городе.
- Прав оказался генерал, когда предложил контролировать не националистов и криминал, не скинхедов и ультрас, а бродяг и бомжей! Бомжи, - это сила! Причём, сила незаметная и чрезвычайно эффективная!
- Согласен с вами, товарищ полковник.
- Сколько у тебя на сегодняшний день бойцов невидимого фронта?
- Около двух тысяч штыков, и ряды постоянно растут. Нам бы стволов побольше, да посерьёзней.
- Волыны сами добывайте, так естественнее, и всё остальное, - тоже. От нас, - только информация, однако, твои бродяги больше меня знают, ведь, они целый день на улице: их никто в упор не видит, рыло от них воротят, не замечают, игнорируют, а они примечают всё, лучше любых агентов, лучше любой наружки.
- Вы правы, бродяги, - особые люди; всё видят, всё слышат и голыми руками их не возьмёшь. У меня вопрос: скинхедов и дальше давить, а то в конец распоясались?
- Дави, по мере необходимости. Мы - то думали, что они нам опорой станут, деньги в них вкладывали, лозунгами снабжали, а они гляди, что творят: евреев не любят, а в нашем городе почти вся интеллигенция, - евреи, кавказцев гнобят, бомжей убивают, а русские люди сердобольные, те категорически против этого.
- А с урками, что делать? У меня сложилось полное впечатление, что лихие девяностые вернулись, с ещё большей яростью.
- Погоди, Володя, с бандитами, тут пострашней враги нарисовались.
- Это кто?
- Журналюги независимые, навальные - касьяновы всякие, депутаты некоторые. Про ТВ - 2 слышал?
- А что ТВ - 2? Вроде, нормальный канал?
- Голову в полный рост подняли, везде негатив выискивают, против нынешней власти копают. Вот тебе список дюже любопытных с ТВ - 2, с адресами, попасти их надобно, поработать с ними.
- Сделаем.
- Ладно, Володя, айда перекусим, потом продолжим.
Румяная яичница с ветчиной, солёные хрустящие огурчики, селёдка с луком, винегрет, - вполне привычный обед для неприхотливых комитетчиков. Запотевшая бутылка водки лишь разбудила аппетит. Очкарик оглядел поляну и остался удовлетворён вкусным натюрмортом.
- Ну, капитан, у тебя золотые руки.
- Я, товарищ полковник, холостяк, поэтому, чтобы с голоду не умереть, кое чему уже научился.
- Я вот тоже уже пять лет, как один живу, а ни хрена готовить не умею.
- А жена, сын, где?
- В Лондоне они обосновались. У меня там двухэтажный дом, у жены прибыльный бизнес, сын в Университете штаны протирает. Всё, хорош болтать! К приёму пищи приступить! Капитан, банкуй.
Владимир Петрович сразу ощутил отличие качественной водки от пойла, которое приходилось лакать у костра в разрушенном особняке. Эта разница оказалась настолько большой, что он даже поперхнулся.
- Что, майор, отвык от настоящей выпивки?
- Да, товарищ полковник, немного есть.
- А ты, когда мочу всякую глотаешь, думай о своём счёте в банке; он уже за эти годы, - с пятью нулями, плюс бонусы за ликвидацию клиентов.
- Бонусы, это хорошо! Я, вот, хотел семь дней попросить за свой счёт; хочу на Кипр сгонять, в Средиземном море, косточки погреть. Вы, как?
- Добро. Только сделай всё тихо, без свидетелей.
- Ну, я не первый год в Конторе.
- Так, офицеры, выпьем за Родину, выпьем за Ста..., ой, выпьем и снова нальём.
Все дружно чокнулись, выдохнули и хлопнули за Россию, за царя.
Полковник хрустнул солёным огурцом, весело взглянул на майора: "А помнишь, Володя, как в Анголе спирт бананами закусывали, а потом, все обдристались?"
- Помню! А Чисамба, проводник, принял сотку на грудь и тут же в хлам. Мы его в итоге, по джунглям четыре часа, как куль с говном, таскали.
- Да, есть, что вспомнить. Капитан, ты наливаешь, или день потерян?
- Уже льётся и булькается, товарищ полковник.
Всех чекистов в начале карьеры учили правильно пить и не хмелеть. Поэтому, после литровой бутылки водки все были трезвее трезвого.
Толстый полез в холодильник за следующей порцией горячительного, а полковник обратился к Иванову: "Володя, а что это за история с детдомовкой Ниной? Из твоего последнего донесения я понял, что она озлобленная и может натворить дел. Что думаешь?"
- Не приспособлена она к бродячей жизни, товарищ полковник. К тому же, дерзкая не по годам, боюсь из под контроля выйдет. Посодействуйте, на счёт квартиры? Я бы её отпустил в мирную жизнь; жалко девчонку, нахлебалась по самые помидоры.
- Я покумекаю, что можно сделать.
- Да один ваш звонок и мэр ей хату выделит, а не своей очередной пассии.
- Угомонись ты! Сказал, порешаем этот вопрос. Между прочим, Володя, поставь глаза и уши за домом мэра. Есть мнение, что он на малолеток западает и дурь нюхает. Этих гнилых хозяев жизни надо на компромате держать, чтобы в нужный момент сговорчивыми оказались.
- Понял, я, товарищ полковник.
- Там в столе жучки найдёшь, на любой вкус. Попробуйте в доме у мэра установить. Сам понимаешь, нам нельзя, а вам бродягам всё можно.
- Мы попробуем!
- Вот с Кипра вернёшься и займись этим в первую очередь. Я давно спросить тебя, хотел: а чего ты постоянно на Кипр рвёшься? Там, наверное, сплошное райское наслаждение.
- Там живёт моя давнишняя подруга. Сколько лет прошло, а до сих пор к ней тянет.
- Ладно, проехали. Это твои заморочки.
- Товарищ полковник, у меня ещё вопрос.
- Излагай.
- Менты совсем, оборзели, Что с ними делать?
- Мочить, конечно, не надо, а вот унижать, вполне даже стоит. Они нам со времён Чурбанова, как кость в горле. Пусть знают своё место.
Допили вторую бутылку, покурили, всё обсудили. Очкарик и толстяк удалились, а Владимир Петрович позвонил в справочную Богашёвского аэропорта и заказал билет на завтра до Москвы с пересадкой на Никосию.
P.S. Любое совпадение имён и фактов считать вымыслом автора.