С праздником Благовещения Пресвятой Девы Марии, дорогие подписчики!
С двунадесятым – одним из самых торжественных! - христианским праздником. Богородичным и Господским одновременно.
Церковь празднует Благовещение 25 марта, что есть 7 апреля по светскому календарю – ровно за 9 месяцев до Рождества Христова.
С праздником весны и радости! И ничего, что в этом году нас засыпает снегом – весна наступит непременно, и патриарх выпустит из клетки голубей, и они взмоют к небу и понесут по миру Благую весть о грядущем Рождении Спасителя!
Согласно священному Преданию, родители Девы Марии – Иоаким и Анна, для кого рождение дочери было великим чудом, дали обет посвятить свое дитя Богу[1]. И до 14 лет дева, названная Марией, жила при храме. Когда же ей исполнилось 14 лет, Она была обручена со старцем Иосифом, который должен был стать ее защитником.
Иосиф из Вифлеема по прямой линии происходил от царя Давида, но был беден, жил своим трудом в маленьком городке Назарете и, по некоторым версиям, по смерти жены воспитывал шестерых детей.
О том, что произошло с Девой Марией в доме Иосифа Обручника, рассказывает в своем Евангелии апостол Лука:
В шестой же месяц послан был ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, по имени Назарет, к деве, обрученной мужу по имени Иосиф, из дома Давидова; и имя девы – Мариам. И войдя к Ней, ангел сказал: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою! Она же была смущена этой речью и размышляла: что же это за приветствие? И сказал Ей ангел: не бойся, Мариам, ибо Ты обрела благодать у Бога. И вот, Ты зачнешь во чреве и родишь Сына и наречешь имя Ему: Иисус. Он будет велик, и Сыном Всевышнего будет назван, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его, и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца. Сказала же Мариам ангелу: как же будет это, раз Я мужа не знаю? И ответил Ей ангел: Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; потому и рождаемое Святое названо будет Сыном Божиим. И вот Елисавета, родственница Твоя, и та зачала сына[2] в старости своей, и этот месяц уже шестой для нее, которую называют неплодной, ибо у Бога не останется бессильным никакое слово. Сказала же Мариам: вот – раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее ангел. .(Лк., 1, 26-37)
Мы читаем Евангелие – такие привычные, давно знакомые слова.
Смотрим картины, фрески, мозаики с изображением события, свершившегося ровно за 9 месяцев до Рождества Христова, привычно радуемся приходу весны и – теперь снова, как много десятилетий назад – тому, как патриарх всея Руси выпускает в небо белых голубей – и не осознаем, что апостол Лука описывает чудо величайшей веры: невинная Дева лишь задает вопрос: как может Она, не знающая мужа, родить Сына и, выслушав ответ, кротко произнести: «вот – раба Господня; да будет Мне по слову твоему».
Трудно представить себе, что почувствовала девочка, выросшая в храме и не знавшая жизни, услышав такую весть.
Благовещение – весьма распространенный сюжет не только в иконописании, но и в мировой живописи. Многие западноевропейские, а позднее и русские художники пытались передать состояние Ее души. Но только иконописный образ позволяет понять: не девочка – Жена, готовая стать Матерью Господней, внимает Архангелу…
От домонгольских времен до нас дошли немногие иконы, чаще всего храмовые – большого размера, некогда стоявшие у стены или посреди храма.
Видные всем молящимся.
Понятные всем молящимся благодаря тому, что изображены на них крупные фигуры на золотом или светлом фоне.
Одна из самых прекрасных – “золотоволосая” большеформатная Устюжская икона Благовещение. Знаменитое Устюжское Благовещение (30 - 40-е годы XII в., ГТГ)[3] – одна из драгоценных домонгольских храмовых икон.
Образ ясно «читается» издалека, благодаря выразительным, из любой точки храма узнаваемым силуэтам на золотом фоне: архангел Гавриил возвещает Деве Марии Благую Весть – Ее грядущую судьбу. Именно силуэты – величественные, монументальные, мягко и плавно очерченные, создают впечатление торжественности, необыденности происходящего.
Кротко стоит Дева, склонив голову, а на груди Ее, видимый словно в темном зеркале, образ Младенца в медальоне – обнаженного и препоясанного по чреслам зеленоватой тканью. Одетая в темно-синий хитон и вишневого оттенка мафорий, украшенный золотой каймой и золотой бахромой, Она стоит на золотом подножии возле золотого же престола[4].
Прекрасен большеокий печальный архангел в хитоне золотистого цвета и светло-зеленом гиматии.
Предметный мир представлен предельно скупо.
Моток пряжи в левой руке Приснодевы и тонкая нить – в правой. По одной из версий, в момент явления Ангела Пречистая пряла пурпур для завесы Иерусалимского храма (апокрифическое Протоевангелие от Иакова). Но главный смысл этой детали глубок и многозначен: пряжа в руках Девы - это символ того, что из Ее крови будет сопрядена плоть Сына Божия. И еще того, что в руках Девы – нить судьбы человечества.
В верхней части иконы изображен синий полукруг с золотыми звездами – это знак Небес, где на красном престоле восседает Ветхий Денми[5]: от Его благословляющей десницы луч идет к лону Богоматери. Так обозначен догмат триединства – Святая Троица во всей полноте: Ветхий Денми – знак присутствия Бога Отца, луч – Бога Духа Святого, Эммануил в овале – Сын Божий[6].
Первоначальный фон иконы – благодатный свет – был золотой, как, вероятно, и не сохранившиеся нимбы архангела и Приснодевы. Не везде сохранился и ассист – разделка золотыми нитями – символ Всеприсутствия Божия. Серебряный нимб Эммануила, как предполагают, имеет более позднее происхождение.
К сожалению, верхний слой живописи на Лике Девы Марии оказался смытым. О том, сколь прекрасным Он был, свидетельствует лик архангела Гавриила с пышными, перевитыми золотым ассистом волосами[7]. Нетрудно заметить сходство лика Архангела в Устюжской иконе Благовещения с ликом «Ангела – Златые Власы» – образа, хранящегося в Русском музее.
Никакие утраты не нарушают главного: икона вызывает у того, кто предстоит ей, чувство всемирной – всеобщей – вселенской значимости происходящего. То чувство, которое безуспешно пытались вызвать многие живописцы, переполняя свои картины множеством предметов и символов. Немногим из авторов – таким, как Фра Беато Анжелико, молодой Леонардо да Винчи, наш Александр Иванов – удавалось приблизиться к воплощению полного детского доверия, и кроткой веры, и необъятной значимости происходящего...
Считается, что Устюжская икона происходит из Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде, откуда была вывезена Иоанном Грозным. Легенду о происхождении иконы из Устюга, согласно которой святой Прокопий Устюжский в 1290 году молился перед нею об отражении «тучи каменной» от города, составителями Каталога Третьяковской галереи отрицается: икона определена как работа русских мастеров, датируется 30 - 40-ми годами XII века и увязана с возведением Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде, заложенного в 1119 и освященного в 1130 -1140 (?) годах.
Однако где и кем на самом деле был написан образ, доподлинно неизвестно, и искусствоведы продолжают свою атрибуционную работу.
Нонна Яковлева
_____________________________________________
[1] Согласно апокрифическому Протоевангелию Иакова (XI век) у благочестивой четы из Иерусалима Иоакима и Анны долгое время не было детей, что считалось признаком немилости Божией. И однажды первосвященник в храме отказался принять принесенную им жертву, поскольку он «не создал потомства Израилю». Иоаким в горе удалился в пустыню, Анна же предалась молитве дома. Обоим им было видение ангела, который возвестил, что их молитва услышана, у них будет потомство, о котором будут говорить во всем мире. В великой радости Иоаким со своими стадами поспешил домой, чтобы обрадовать жену, она столь же поспешно отправилась мужу навстречу. Их встреча была переполнена любовью и радостью: «Знаю теперь, что Господь благословил меня: будучи вдовою, я теперь не вдова, будучи бесплодною, я теперь зачну! И Иоаким в тот день обрёл покой в своём доме».
[2] Речь идет о Иоанне Крестителе – Предтече, сыне священнослужителя Храма пророке Захарии и его жене Елизавете, которым за полгода до того ангел возвестил, что у них, давно потерявших надежду иметь детей, будет сын. Так что Иоанн, кто впоследствии будет крестить водою людей и кому должно будет окрестить Самого Спасителя, ровно на полгода старше Иисуса.
[3] По преданию, не подтверждаемому учеными, именно перед этой иконой молился святой Прокопий Устюжский о спасении города. – Государственная Третьяковская галерея. Древнерусское искусство X-начало XV века. Том 1. С.48.
[4] Гоcударственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Том 1. Древнерусское искусство X-начала XV века. М.: КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ, 1995, с. 47-50.
[5] Ветхий Денми - Христос был истолкован как образ Бога Отца, изображение Которого православной канонической традицией не допускается.
[6] Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Т.1. С.48
[7] Другие три «золотоволосые» иконы – это Спас Нерукотворный (ГТГ), Спас Златые власы (Музеи Московского Кремля) и Ангел Златые власы (ГРМ)