Ева чуть не отбросила телефон. Прочитав приглашение от матери, Ева думала лишь о том, что ненавидит эту старую ведьму. Нет, это не метафора и не сочный эпитет, это правда. Сколько Ева себя помнила, ее мать постоянно занималась колдовством. А как это еще назвать? Ева помнила запах сухих трав, висевших повсюду пучками. Она однажды чуть не разбила хрустальный шар матери, за что потом сидела в подвале в полной темноте.
А странные карты, мало похожие на игральные, и еще эти жуткие шаги?
Ева всегда боялась ночи, потому что тогда кто-то начинал вышагивать, так тихо и незаметно, на грани слышимости. Сначала Ева думала, что это ветер, или старый дом трещит. Но дом не может трещать, как шаги, думала она, прячась наивно под одеяло и трясясь от страха.
И ладно бы мать была просто ведьмой, но ведь она издевалась над ней. Ева вспомнила их последнюю встречу, когда сказала, что нашла себе парня. Ее мать решительно отвергла его. Даже не познакомившись поближе, думала Ева, вытирая слезы, и под конец она все же сбежала.
И для чего?
Чтобы спустя столько лет получить приглашение на ужин. Ева была уверена, что не пойдет. Но ее обида, копившаяся столько лет, должна была выплеснуться. И Ева решилась. Она пойдет и все скажет глядя в лицо матери. Все, что накипело на душе за это время.
Дом ничуть не изменился, только стал меньше, старее и печальнее что ли. От этой мысли Ева поежилась, прогоняя мурашки. Но она заставила себя шагнуть за калитку, которая никогда не закрывалась, да и кого может бояться ведьма?
В доме не горел свет. Это было очень странно, Ева даже почувствовала, как ей становится тревожно. Шаг за шагом она приближалась к столовой, где они всегда ужинали, обычно зажигая только свечи, потому что мать Евы ненавидела электричество. В этот раз здесь тоже горела свеча, одна-единственная, освещавшая стол и пару стульев. На столе стоял торт, рядом бокалы, бутылка.
И тишина. Ева остро пожалела, что решилась сюда пойти, но заставила себя продолжать.
Она не может отступиться, пока не посмотрит в глаза матери, которую боялась всю свою жизнь, и не выскажет все. А самое главное – она хочет знать ответ, почему та издевалась над ней.
Мать сидела за столом. Странно бледная, она нарезала торт и даже не пыталась улыбнуться, не поднимала головы, только механически резала.
Положив кусочек на тарелку Евы, ведьма, наконец, подняла голову. И посмотрела на дочь черными провалами глаз.
– Знаешь, я поступала неправильно, – сказала она, положив Еве еще один кусочек торта. – Я признаю это, но я всегда тебя любила.
Ева вздрогнула, чуть не закричав, она не те слова ожидала услышать, она боялась, что после этого окажется, что все ее проблемы были дешевкой. А она не могла с этим смириться.
– Прости, твоя мама была не права, – ведьма снова опустила голову, вилка выпала из ее руки. – Но твоя мама старалась, как могла. К тому же этот твой бойфренд был наркоманом.
Ева прикрыла рот ладонью…
Она сама узнала об этом, но гораздо, гораздо позже, и жалела, что не послушала тогда мать. Только вот сейчас поздно о чем-то сожалеть, думала она, глядя на пустое место перед столом.
На стуле осталась лишь горсть сухих лепестков.