Доктор физико-математических наук, профессор кафедры теоретической физики и волновых процессов, Заслуженный работник высшей школы РФ, Заслуженный профессор ВолГУ Анатолий Иванович Иванов – гордость университета. Под его руководством защитились 15 аспирантов: пятеро из них работают в ВолГУ, другие трудятся в научно-исследовательских и академических институтах Волгограда, Москвы, Новосибирска. Некоторые ушли в IT технологии. И все ученики профессиональные программисты. А хороший программист, к тому же физик – это очень востребованная специальность. Этот материал об ученом, который передает студентам любовь к физике и уникальные знания, открывая увлекательный мир науки.
Ваш успех в математике начался со школьной скамьи?
Мне очень повезло, у меня были великолепные учителя по математике и физике. Закончив университет, я вспоминал о них и поражался, насколько они были грамотными. Любовь к математике зародилась после того, как учительница Валентина Гавриловна Иванова предложила поучаствовать в математической олимпиаде и принесла мне кучу своих очень полезных книг. Это повлияло на меня очень сильно, прочитанные книги открыли мне красоту математики.
А с каким предметом отношения не сложились?
Сначала учился в деревенской школе, а в 8 классе мы переехали в г. Сумы – я попал в очень хорошую школу. Там плохие отношения сложились с учительницей немецкого языка, я действительно ничего не знал. Она меня поспрашивала и поняла, что я совсем ноль в немецком, и до конца четверти больше меня не спрашивала, но дала напутствие – язык нужно учить каждый день. Я дал себе слово, что буду учить немецкий ежедневно в течение часа. И данное слово сдержал. В конце четверти учительница решила меня еще раз спросить… Слушая мои уверенные ответы на ее вопросы, она хмурилась все больше и больше. В конце беседы она сказала: «Ты негодяй, каких свет не видел, так искусно надо мной издевался на первом уроке». И поставила мне пять.
Кто привил любовь к физике?
Учитель физики Михаил Андреевич Матвеев. Он был великолепным человеком, учение шло с большим интересом. В 10 классе я на олимпиаде по физике в районе занял 1 место и на Республике – 3 место. И дальнейший выбор уже был предопределен.
Насколько легко Вам давалась физика и математика?
Многое давалось совсем легко. Когда я слушал лекции по математике и физике, было ощущение, что я это знал, но забыл и теперь мне об этом напомнили. А вот на последних курсах, когда пошли темы квантовой механики и электродинамики, уже не было такого ощущения.
Где прошли Ваши студенческие годы?
В Башкирском государственном университете. Я поступил на специальность «Физика». Моим наставником и Учителем был профессор Олег Александрович Пономарев, который очень подходил моему образу мышления. Он ничего не навязывал, задачи ставил очень просто: «Иди, разработай теорию...». Зато с ним можно было в любое время обсуждать научные проблемы.
Где Вы работали после окончания института?
Я пошел работать в институт химии АН СССР, где я проработал до 82 года. Там была прекрасная библиотека, работал очень хороший коллектив, я в него очень быстро вошел, почувствовал себя как дома. Было много научного общения, мы ездили в командировки на конференции, наши статьи печатали в престижных журналах.
Коснулся ли Вас «железный занавес» изоляции?
Нет. На советскую физическую науку «железный занавес» не распространялся. Наука не была изолирована от мировой. Все журналы по моей специальности были в свободном доступе. Лучшие мировые журналы на английском языке были и в нашей библиотеке. Я их с удовольствием читал, пролистывал статьи за былые годы. Однажды, читая статью, увидел, что задача решена неправильно. Решил правильно и отправил статью в журнал, ее опубликовали. Позже построил некую теорию и для иллюстрации использовал данные из статьи американского профессора, проиллюстрировал и опубликовал. Буквально через пару месяцев получил пакет – этот профессор прислал кучу своих оттисков по этой тематике. Это значит, что и наши труды читали. Взаимодействие было.
Как попали в ВолГУ?
В 1982 году я переехал в Волгоград. Мы с женой прочитали в «Учительской газете» объявление о приглашении кандидатов наук в университет, меня взяли, с тех пор 41 год я работаю в ВолГУ.
Стал ли университет вторым домом?
Здесь, безусловно, очень комфортно, коллектив ко мне прекрасно относится. Мне очень нравится работать в ВолГУ. Несмотря на то, что я уже мог бы спокойно лежать на диване, я продолжаю работать и получаю от этого удовольствие и, надеюсь, приношу пользу университету.
Что главное в развитии науки?
Общение. Мне повезло, что я попал в институт академии наук, и все мои друзья работают, в основном, в академических институтах. Я общаюсь с ними на конференциях, что позволяет развиваться, делиться знаниями, наработками и двигаться вперед. В советское время в академических институтах наука всегда была значительно выше, чем в университетах. Для развития науки важен обмен мнениями. Получить журнал с опозданием в два месяца, да еще когда и не с кем обсудить (в университетах по специальности всегда маленькие коллективы), конечно же, в таком случае развитие отстает. Тогда было понятие «провинциальная наука» с отрицательным подтекстом. А Уфа вроде и провинция была, но в академии наука была далеко не провинциальной.
А сейчас, благодаря новым средствам связи, ситуация кардинально изменилась. Мне удалось поездить по миру, познакомиться со многими выдающимися учеными, а с некоторыми и поработать. Для меня очень важно видеть, как человек реагирует, как глаза у него горят, когда какие-то научные темы обсуждаются.
Считаете себя позитивным человеком?
Да, считаю, но мое самочувствие и состояние духа определяется результативностью научной работы. Для меня наука стоит на первом месте и все остальное – второстепенно.
Вы согласны с утверждением, что в Советском Союзе была хорошая естественнонаучная и математическая школа?
Полностью. Личный опыт: в середине 90-х годов меня пригласили на Европейскую физико-химическую конференцию в Австрию. Я был один из России. Было очень много общения и люди сочувствовали нам и понимали, что мы переживаем трудные времена, подбадривали нас, интересовались нами. И как-то после ужина в ресторане сидели и общались, и один немецкий пожилой профессор, обращаясь ко мне, говорит: «Мы понимаем, что вам трудно, но, пожалуйста, сохраните свою математическую школу». Это говорил не математик, а химик! Математическая школа – это наше великое достояние! Мы должны его сохранить. Это для нас важно. Иначе мы не станем бурно развиваться, потому что научные разработки завязаны на математическом модулировании. И грамотные математики востребованы как никогда. Мода, конечно, идет на программистов, но, как говорят: «физик может стать программистом, а программист физиком – никогда». Это совершенно очевидная вещь.
Как к Вам приходит решение какой-нибудь физической головоломки?
Понимание физики у меня не словесное. Я задачу решаю – не получается, постоянно думаю о ней, и однажды просыпаюсь и знаю как ее решить, но не знаю, как решение сформулировать словами. Процесс словесной формулировки занимает много времени. Даю одну формулировку и вижу, что она неправильная, и этот процесс подбора точных слов занимает много времени.
Как Вы проводите досуг? Фильмы… Книги…
Когда я вижу, что показывают по телевизору, мне становится плохо. Я даже фильмы очень давно не смотрю, потому что, будучи студентом, я смотрел очень хорошие фильмы, светлые и добрые. То, что сейчас показывают – не заслуживает внимания и потраченного времени. Довольно сильное у меня в этом убеждение.
В 40 лет я выучил английский и 10 лет читал самые разнообразные книги на английском: Гарри Поттера, фантастику, романы Умберто Эко, английскую классику XIX века. Сейчас все время посвящаю науке. Весь день провожу за компьютером и пишу статьи, так как с 2009 года пошли большие гранты, свои исследования необходимо подкреплять публикациями в ведущих мировых научных журналах. С 2009 года я живу в режиме цейтнота. В конце ноября думаю: ну почему в месяце только 30 дней и в году только 12 месяцев? Приходится выкладываться на полную катушку. Это, безусловно, имеет положительный эффект – результативность растет и следующий грант получить уже гораздо проще.
В чем особенность фундаментальной науки?
Фундаментальная наука – это процесс познания окружающего мира, предвосхищающий возникновение новых технологий. Открытия в фундаментальной науке способны перевернуть мир. Например, в начале 19 века исследовали электромагнетизм, у ученых спрашивали: «Зачем это вам нужно?» На тот момент они отвечали: «Можно детскую игрушку придумать». Но именно открытия в области электромагнетизма привели к созданию технологий, без которых невозможно представить жизнь современной цивилизации. Вероятно, без них мы жили бы как в XVIII веке… Так и сейчас. Мы не можем дать точный прогноз, как практически будут применяться наши знания, во что выльются наши исследования.
Мы работаем в области фотохимии. Здесь ведутся исследования, направленные на создание различных молекулярных электронных и фотоэлектронных устройств на базе органических материалов. Возможно, на этом пути удастся создать технологии выращивания электронных устройств в «пробирке». Это позволило бы сделать их производство экологически чистым, и при этом эти устройства приобретут принципиально новые функциональные возможности. Непредсказуемость открытий и фантастические возможности, стоящие за ними, делают их поиск неимоверно увлекательным.
Ольга Редкозубова
Анатолий Иванович разработал модель, которая объясняет, почему и когда происходит нарушение симметрии молекул. Теперь эта модель принята во всём научном мире и носит название «модель Иванова». Возглавляемый А.И. Ивановым научный коллектив является мировым лидером в области теории сверхбыстрых фотохимических процессов.