Недавнее интервью певицы Динары Алжан, в котором она рассказывает о недолгом периоде в своей жизни, когда являлась токал Болата Назарбаева, вновь вернуло в фокус общественного внимания проблему многоженства и института младших жён в Казахстане. Специально для Orda.kz журналист и публицист Мади Мамбетов написал колонку о том, какую роль играет токал в обществе, и почему надо менять отношение к этому явлению
В Казахстане многоженство является практикой нелегальной, но не наказуемой и почти откровенно признаваемой. На политическом олимпе, среди крупных бизнесменов наличие вторых и более семей у богатых и влиятельных мужчин уже не просто секрет Полишинеля, это, в общем-то, уже не секрет. В новостях, в дорогих магазинах, на светских раутах можно увидеть жену «такого-то» или «сякого-то», и не одну, да и чуть ли не одновременно. Собственно, пример подавал сам бывший президент Назарбаев и члены его семьи.
У его младшего брата вообще потрясающая воображение матримониальная история, когда он одновременно был официально женат на трёх женщинах, одна другой моложе. Собственно, Болат Назарбаев, кажется, является чуть ли не единственным гражданином Казахстана, который реально и легально практиковал то, о чём мечтают многие мужчины – многоженство. Причём именно в том виде, как его трактовала советская юстиция: когда мужчина официально в ЗАГСе регистрирует браки с разными женщинами, не разводясь с предыдущими жёнами. За такие трюки в советском законодательстве, правда, была статья в Уголовном кодексе, грозящая двоеженцам тюрьмой и исправительными работами.
Советская власть вообще прилагала массу усилий, чтобы искоренить многоженство, особенно в странах с преимущественно мусульманским населением. Не сказать, чтобы преуспела. В Казахстане это сделать тем более сложно, потому что у нас институт многобрачия передается как традиция сразу по двум историческим линиям: ислам, в котором разрешено брать несколько жен, и степные кочевнические традиции, тоже позволявшие многоженство. Любой условный бастык, желая взять себе токал, может сослаться что на пример Пророка, что на Чингисхана.
В наши дни многобрачие оформляется в мечети, когда после обряда «неке» женщина может считать себя женой мужчины. Проблема в том, что для светской юстиции такие обряды ничтожны и женщина, а также рожденные ею дети, оказываются в легальном лимбе – что в распределении наследства участвовать им сложно, что требовать других гарантий, которые полагаются жене и детям «законным».
Казахстан, надо сказать, это единственная страна в центральноазиатском регионе, декриминализовавшая многожёнство. Это случилось ещё в далеком 1998 году и звучало как первая ступень в легализации полигинии. Первая попытка, помнится, была предпринята еще в 2001 году, но несмотря на повторные поползновения на протяжении всех последующих лет, всерьёз в парламенте этот вопрос так и не рассматривался. Во многом потому, что несмотря на разные мечтания политических мужей, широкой общественной поддержкой эта идея не пользуется.
Почему? Потому что многожёнство – это не только и не столько про ликвидацию проблем «одиноких сердец», как с нарочитой наивностью предполагал депутат Жуматай Алиев, и не про решение демографической ситуации в стране, о чём твердят другие депутаты, из года в год предлагающие узаконить многоженство. Это про социальное неравенство и расслоение общества по классам, про привилегии богатых и влиятельных, поскольку совершенно очевидно, что вторую (третью, какую угодно по счету) жену могут позволить себе только богатые и влиятельные мужчины. И так было всегда.