В больнице, в которой я работала бухгалтером по расчёту заработной платы, было много замечательных личностей.
Одна из них – сестра-хозяйка, Валентина Анатольевна.
Познакомившись с ней поближе, я сделала несколько выводов, которые с моими предыдущими понятиями никак не уживались.
Я ведь как думала: положительный человек – это тот, который не курит, не пьет, не ругается матом, в кулачные передряги не попадает, других не осуждает, и прочее.
Так вот, Валентина Анатольевна под эти характеристики не попадала.
Она выпивала, курила, могла завернуть таким трёхэтажным матом, что штукатурка с больничного потолка осыпалась.
Один раз она отмутузила на остановке хама за брошенный мимо урны мусор. Отказался поднять, нагрубил.
Потом пожалел об этом.
Валентина Анатольевна громко возмущалась, если считала кого-то неправым.
Переключалась мгновенно, по щелчку, даже если только что шутила.
При этом, она была женщиной-очагом, душой больницы, собирающей воедино нас всех.
Её любили больные, медработники и мы, бухгалтеры.
Дня без нашей "маленькой начальницы" не представляли.
Она была такой громкой, что подозрительная тишина на этажах сразу настораживала!
Валентина Анатольевна презирала ленивцев, как вид человека-приспособленца.
Не понимала неопрятности.
У неё была короткая стрижка, золотые серьги и плотная фигура.
Презрительное лицо с опущенными книзу уголками рта поначалу отпугивало. Но, узнав её поближе, хотелось постучаться в её душу.
И места там хватало всем.
… Работала, нет, пахала Валентина Анатольевна на две ставки: в отделении новорожденных и в родильном.
Тянула нагрузку такую, которую человек на двадцать лет моложе осилил бы с трудом.
Откуда столько здоровья, недоумевали мы?
Ведь, когда человек трудится в таком ритме, кажется, что он не взвалит больше, чем потянет.
Валентина Анатольевна говорила:
– Вот, стукнет шестьдесят, брошу работу. А пока поскрипим....
Причину этому мы узнали позже.
Дочь Валентины Анатольевны бросил муж и пока перебивался случайными заработками.
Аня осталась одна с тремя детьми.
Двое старших учились в школе, а младший двухлетка ещё не получил место в детском саду.
Валентина Анатольевна считала своим долгом помочь Ане.
За начислением своей зарплаты Валентина Анатольевна следила зорче горного орла.
Придёт в бухгалтерию, и начинает у меня интересоваться:
– Чего грустим, Олечка?
– Валентина Анатольевна, когда грустить? Зарплату начисляю, причём, вам!
– Мне? В сию секунду? Вот это я хорошо зашла!
– Нюх привёл, – смеюсь я.
– А мне проценты за Беловкину дали? За подработку в буфете?
– Нет приказа ещё...
– Чевой?? А за родильное, как сестре-хозяйке, дали?
– Дали пятнадцать процентов.
– А я на двадцать писала! Сейчас я в кадрах покажу, где пингвины спариваются! В прошлый раз она мне тоже не сделала вовремя приказ! Вот же, бестолковщина! Я бы так больных обслуживала, как она – здоровых! – и уходила разбираться.
Крики стояли такие, что от пищеблока разбегались в стороны бродячие собаки!
И она победно приносила мне приказы, смахивая волосы со взмокшего лба.
… Один раз пришла Валентина Анатольевна в бухгалтерию с больной рукой, которую не могла поднять выше груди.
– Вы по зарплате спросить, Валентина Анатольевна? – заговорила я.
– Нет, передохнуть. Рука болит.
– А что с вами? Хондроз?
– Какой хондроз, Олечка? Я их штамповала, штамповала, штам…
– … кого?
– Ну ты чего? Пелёнки! Штамп отделения, чёрненький такой, ставила...
– И руку надорвали?
– Так, ладно бы по делу. Всё без толку!
– Почему?
– Ну ты и недалёкая! Потому что, я штамповала ситец! Си-тец!
– А что надо было?
Валентина Анатольевна одарила меня таким взглядом, словно таких глупцов, как я, в жизни не видела.
– Бяяязь! Она долговечнее.
– Аа! Понятно.
– Мартышкин труд. Расползутся эти пелёнки после нескольких стирок!
… Мы и представить себе не могли, что она может уволиться.
Больница станет уже не той.
Сорок лет составлял рабочий стаж Валентины Анатольевны. Да-да!
Восемнадцатилетней девчонкой пришла она на должность кастелянши, да так и осталась верной своему предприятию.
– Я знаю, ты вяжешь, – внезапно обратилась она ко мне, когда я насчитывала работникам аванс.
– Вяжу. А кто вам сказал?
– А мне кофточку свяжешь на заказ? – пропустила она вопрос мимо ушей.
Я задумалась. Будет ли у меня время вечерами?
– А чем вас измерить?
Она достала из кармана сантиметр для измерения роста новорожденных, в шайбочке.
– Дарю!
И стоИт, не уходит.
Отложила я табели, вздохнула, заперла кабинет изнутри.
Ну не могла я отказать этой женщине! Хотелось сделать для неё что-то хорошее.
Пока я снимала мерки, случайно выяснила, что у Валентины Анатольевны нет левой груди...
Одна рука из-за этого была тоньше.
– Нарушился лимфоотток, – пояснила она. – Поэтому рукава надо связать индивидуально, чтобы заметно не было.
Сердце моё разрывалось от жалости.
Вот тебе и несгибаемый работник! Да она же отдает гораздо больше, чем может себе это позволить!
– А давно вы перенесли операцию?
– Шесть лет уже. Знают единицы, и ты не болтай. На медосмотре обнаружила, вовремя.
... Мы определились по узору, цвету и фасону, и она ушла работать в отделение.
Через неделю была примерка кофточки, пока без рукавов.
Довольная Валентина Анатольевна разоткровенничалась, что забыла уже, когда покупала вещи лично для себя.
Почти весь её заработок уходил на семью дочери.
– Валентина Анатольевна! У вас же рука! Вы бы хоть на полторы ставки перешли, – сказала я. – Поберегли бы себя...
– Нет, – отрезала она. – Пока в силах, поработаю.
… В какой-то момент она сбавила нагрузку, и зарплата тут же прилично снизилась.
Аня позвонила маме и плачет, денег нет! Алименты запаздывают, детей в школу не собрать.
Валентина Анатольевна набрала кредитов в быстрых займах... Выручила Аню.
Один раз она пришла ко мне заказывать белый шарфик, и гордо рассказала следующее.
– Скоро заживем, как люди! Я с долгами рассчитаюсь, – улыбнулась она.
– Новости есть?
– Аня познакомилась с мужчиной, и трое детей его не напугали! У них любовь, Аня хочет к нему переехать.
Он всю жизнь мечтал о большой и дружной семье, но не сложилось.
У него домик в пригороде, с хозяйством. Там нехватка медиков, Аню в местный фельдшерский пункт берут с руками и ногами.
Радости не было предела!
Я завалила сестру-хозяйку вопросами о планах Ани.
Квартиру она продаст, закроет ипотеку и положит оставшиеся деньги на накопительный счёт.
Наконец-то у дочери всё пошло на лад! А что ещё матери надо?
Уехала Аня. С места звонила и писала, что у неё всё так хорошо, что стыдно людям признаться! На Виталия не нарадуется!
Звала маму.
– Тут малина, клубника! Приезжай! Мы тебя все ждём!
Написала Валентина Анатольевна заявление. – Хватит! Наработалась. Еду к Аньке.
Квартиру она выставила на продажу. Покупатели нашлись быстро, с нашей же больницы.
... Проводили Валентину Анатольевну с почестями. Многие плакали.
"Не плачьте! Куплю домик на старость. Поддержите меня лучше не слезой, а добрыми словами!"
... Валентина Анатольевна вскоре обжилась на новом месте… и, что вы себе думаете?
Вышла в местную поликлинику на работу! Сестрой-хозяйкой!
"Ну не могу я дома сидеть!"
И тут мы поняли.
Она неугомонна в принципе! Презирает болезни и ничегонеделанье.
Любит быть полезной, чтобы всё вокруг неё крутилось и жило.
Именно так привыкла жить наша "маленькая начальница".
************************************
Младшенькая в беде, надо выручать
Друзья, если вам понравился рассказ, ставьте лайки и пишите отзывы. Подписывайтесь на канал, чтобы ничего не пропустить!
Ждём всех!
У нас тут душевно.
С теплом, Ольга.