В начале 2000-х годов мне пришлось наблюдать один из самых необычных случаев в моей практике, и о нём я хочу сегодня рассказать читателям.
В реанимационный зал привезли на каталке пациента без признаков сознания. По словам сопровождающего, потеря сознания наступила примерно 7-10 минут назад – пациент упал в магазине, откуда и был доставлен на собственном автомобиле в нашу больницу. Естественно, во время транспортировки реанимационные мероприятия не проводились – сопровождающий был один, и он вынужден был вести автомобиль.
Я сразу интубировал трахею, обеспечив доступ воздуха к лёгким, начал аппаратную вентиляцию, закрытый массаж сердца, введение в подключичную вену лекарственных препаратов, необходимых для восстановления сердечной деятельности. Первые минут 10 признаков эффективности реанимационных мероприятий не было. Кожа пациента оставалась бледно-синюшной, на кардиомониторе регистрировалась стойкая асистолия. Но вскоре на кардиомониторе появились первые признаки сердечной деятельности, кожа немного порозовела, и больной сделал слабую попытку вдоха. Это меня немного обнадёжило, и я с энтузиазмом продолжил реанимацию – стало ясно, что есть за что бороться. Через несколько минут на мониторе уже регистрировался устойчивый ритм, сопровождающийся наличием пульса. Это хороший признак, означающий, что сердце не просто генерирует электрические импульсы, но и качает кровь. Закрытый массаж сердца был прекращён, и буквально минут через двадцать пациент начал эффективно самостоятельно дышать, что позволило его отключить от аппарата искусственного дыхания.
На ЭКГ определялись признаки острого инфаркта миокарда, но стентирование в нашей больнице тогда ещё не осуществлялось, и пациент лечился консервативно.
Несмотря на такую отчётливую положительную динамику, я не стал обнадёживать родственника – всё-таки длительная гипоксия мозга не даёт поводов для оптимизма. С другой стороны относительно молодой возраст (пациенту было 57 лет) позволял осторожно надеяться на лучшее.
Всё же, как ни странно, через несколько часов пациент пришёл в сознание, и даже смог назвать своё имя.
В общей сложности он провёл в нашей реанимации двадцать один день. Всё это время интеллект и память постепенно восстанавливались, пациент начал ходить по коридору, хорошо узнавал родственников, беседовал с ними, но быстро истощался – после нескольких минут разговора он замолкал, и неподвижно смотрел в одну точку, либо просто засыпал. Всё же мы видели ежедневную более или менее положительную динамику.
После обязательного на тот момент 3-недельного пребывания в больнице он был переведён в отделение реабилитации, где довольно длительно лечился, что в итоге привело к практически полному восстановлению. Ровно через год он приехал в нашу реанимацию, чтобы поблагодарить персонал, оказавший ему помощь.
Пока пациент находился у нас на лечении, я пытался выяснить у его зятя (именно он привёз больного к нам), сколько всё-таки времени тот находился без сознания. Мы начали считать. Заболевание началось с того, что в универсаме, куда они вдвоём поехали за продуктами, больной потерял сознание. Случилось это совершенно внезапно. «Я услышал, что разбилась стеклянная банка»,- вспоминал зять пациента. Обернулся, и увидел тестя лежащим на полу, а рядом лежала разбитая банка с огурцами. Он с трудом дотащил его до выхода из магазина, затем вместе с вызвавшимся помочь охранником положили его в машину. Сразу завести её не удалось – был мороз. Это ещё потеря минуты или двух. Потом примерно около километра до больницы, куда не сразу удалось попасть – пока охранник не понял что ситуация срочная, он не хотел поднимать шлагбаум для въезда частной машины. Потом перекладывание из машины на каталку, потом бегом в реанимацию… Никак не получается меньше семи минут, а то и все десять.
И всё это время пациент не дышал, а сердце не сокращалось!
Обычно после такой длительной клинической смерти не идёт речь не то, что о выздоровлении – даже немного продлить жизнь не удаётся. То, что пациент остался жив, и практически не утратил интеллект и память иначе, чем чудом назвать нельзя.
Именно этого пациента я вспомнил, когда в конце января пересматривал фильм о Высоцком «Спасибо, что живой». Я понимаю, что фильм художественный, и достоверности от него ждать не приходится. Но сцена клинической смерти показана настолько безграмотно и неправдоподобно, что не выдержит никакой критики.
Если бы и удалось в такой ситуации восстановить кровообращение внутрисердечным уколом, то после 5-7-минутной клинической смерти пациент не пришёл бы в себя так быстро, а интеллект пострадал бы катастрофически. Кроме того, лечащий врач Высоцкого А. Федотов показан просто карикатурно, что не соответствует истине. Это был достаточно грамотный специалист, ответственно относившийся к своей работе.
Подписывайтесь на меня в Телеграм, там я иногда публикую материалы, которых нет в Дзене.t.me/kardiologKrulev
