– Сиди здесь, пока я не скажу! – успел бросить мне Стас – и буквально в то же мгновение оказался снаружи шкафа. Хлоп! – дверцы за его спиной закрылись. Я снова оказалась в темноте.
Я приготовилась к тому, чтобы сидеть долго, умирать от ужаса, истово молиться, робко поглядывать в щёлку, но... мои чаяния не сбылись. Всё, что я успела услышать – это звук нескольких глухих ударов, звон разбитого стекла, ну и, разумеется, мат в знакомом исполнении Алексея. А потом... Потом звук падения чего-то большого и грузного – словно мешок с зерном сверзился с какого-нибудь возвышения. Следом на секунду воцарилась тишина.
– Всё, иди сюда, – послышался до ужаса спокойный голос Стаса.
Сердце моё затрепетало было от радости – он жив и победил! – но тут же, как только я представила, каким образом это произошло, у меня мурашки побежали по спине. Неужели...
Я робко приоткрыла одну из створок, выглянула наружу, осмотрелась, не замечая в общем-то никаких изменений. Может быть, всё обошлось? Давай, дар, подскажи, никто ведь не погиб?.. Но неизвестно как появившееся у меня шестое чувство работать на это раз отказалось. А вот тишина, да ещё спокойствие, прозвучавшее в голосе Стаса внушали настоящий ужас. И раз сам он жив, можно предположить, что все остальные... О, нет!
Я пулей вылетела из шкафа и замерла посреди комнаты, осматриваясь и не замечая пока ничего необычного. Хотя, свет здесь был тусклый, я могла и не увидеть, что произошло.
– Стас, ты где? – позвала я. Мне не ответили, и тогда я осторожно, крадучись добралась до дверного проёма, а потом... заглянула в соседнее помещение. – О, нет! – вырвалось у меня непроизвольно.
Прямо посередине комнаты, в позе звезды распростёрся один из верных псов Алексея. На лице его я увидела кровь и... что ещё я должна была подумать? Разумеется, я решила, что передо мной труп. А потому завизжала, даже не успев толком подумать.
– Тихо ты! – раздалось у меня за спиной, а в следующий миг сильная рука зажала мне рот. – Успокойся! – произнёс за спиной голос Стаса, – Живой он, не ори! Без сознания просто.
Но, глухая к голосу разума, я всё равно сопротивлялась и пыталась кричать.
– Успокойся, – повторил Стас. – На твой крик сейчас кто-нибудь пожалует, и тогда нам не сдобровать. Тише, тише...
Не сразу, но я притихла, и тогда Стас, наконец, отпустил меня.
– А Алексей где? – первое, что я спросила, всё ещё тяжело дыша.
– Успел сбежать, урод, жалко... – ответил мне Стас, оглядываясь по сторонам. – И нам тоже пора отсюда валить. – он подхватил лежащий на диване чей-то пиджак.
– В окно полезем? – совершенно перестав от ужаса соображать, спросила я.
– Ага, а потом перепрыгнем на нижний этаж и да здравствует свобода, – угрюмо буркнул он, протягивая мне пиджак. – Надевай.
Оглушённая своим страхом, я приняла его слова за чистую монету – да и мало ли что могло уже быть правдой, а что ложью в эту жуткую ночь? – и послушно, даже смиренно поплелась к балкону.
– Да ты дура, что ли? – рявкнул Стас, и я остановилась. Паника, да ещё и приправленная обидой и ревностью, до такой степени завладела мной, что я готова была удариться в долгий рёв, вот просто сесть на пол прямо здесь и выть до полного обессиливания. Этого мне, кстати, и хотелось: поплакать и пожалеть себя. Я уже даже начала всхлипывать, но он вдруг схватил меня за плечи и с силой тряхнул. – А ну, сейчас же успокойся! Потом будешь реветь! – зло прошипел он. – Быстро надевай и погнали отсюда.
Шмыгая носом, но как ни странно, немного взяв себя в руки, я взяла у Стаса предложенный мне предмет одежды и начала надевать, всё же позволив себе спросить:
– Зачем?
– Чтобы браслеты твои гламурные никто не увидел, – хмуро произнёс Стас, бегло заглянув в зеркало и поправив встрёпанные волосы. – Готова? – повернулся он ко мне.
– Да, – буркнула я.
Паника в моей душе немного поутихла, зато на первый план вышли ревность и обида, и особенно обидным было то, что мне самой и в голову бы не пришло, что браслеты от наручников с обрывками цепи на моих запястьях увидят все, и их следует спрятать. Ну да, я ж не фифа, к которым Стас привык! Откуда мне знать, что к чему?
– Пошли, – он схватил меня за руку и потащил за собой, не забыв при этом подхватить мои туфли.
– Давай мне! – успела попросить я, на что он лишь бросил:
– Потом обуешь. Нам быстро надо.
Не успели мы добежать до лифта, как меня осенило:
– Подожди, Стас! А как же парень? Ты сказал, что он живой! – затараторила я, упираясь и не желая идти дальше.
– Ну, живой, – согласился он, продолжая тащить меня за собой. – Так ему тогда надо помочь!
– Зачем? – холодно спросил Стас.
– Как – зачем? Он же в крови весь! Он может умереть, если ему не помочь! Давай вернёмся! – чуть ли не прокричала я, пытаясь вырвать руку.
Внезапно Стас остановился, хватка на моей руке ослабла, и я, высвободившись таки, чуть было не шлёпнулась на задницу, едва удержав равновесие. От того, что Стас так запросто выпустил мою руку, я слегка оторопела.
– Ты что? – не поняла я.
– Хочешь помочь – иди, – произнёс он, – но сначала подумай, кого тебе жальче: его или нас обоих?
Прозвучало это так безжалостно, что я на миг замерла. А потом со вздохом снова взялась за его руку.
– Пошли, – уронила я.
Стас ничего не ответил. Но сжавшая в следующий момен мою ладонь рука словно бы потеплела. Я вздохнула. Он же прав... Он всегда прав. Надо спасать себя и его. Так я и делаю.
Господи, прости меня!
Двери лифта для обслуги, который, надо сказать, значительно отличался оформлением и чистотой от своего собрата, предназначенного для постояльцев, отворились, и Стас тут же осторожно выглянул в коридор, преградив мне путь одной рукой.
– Чисто. Пошли, – глухо проговорил он и снова схватил меня за руку.
Я больше не пыталась сопротивляться, просто споро шла за ним и не спрашивала, почему это он решил, что правильно будет спуститься на один этаж по лестнице, а затем всё же воспользоваться лифтом. Моё состояние было таково... хм, такое даже описать невозможно. Дикий ужас, ревность, обида, полное отсутствие какой бы то ни было уверенности в том, что нам удасться выбраться живыми из переделки, в которую мы угодили дали такой сплав, что... я была словно не я, и как будто смотрела на нас обоих со стороны, словно это был фильм жанра экшн, и представить, что же будет с героями дальше было невозможно, а потому... скорее всего, интересно.
Сознание тем не менее, отмечало, что цифры на дверях номеров по обоим сторонам коридора начинаются на тройку, следовательно, этаж был третий. Почему мы вдруг оказались именно на этом этаже, а не внизу, я не представляла даже близко, но продолжала покорно идти за Стасом, который, не сбавляя темп, бегло поглядывал на мелькающие двери. А рука его становилась всё горячее, что мне совсем не казалось. Я просто словно не осознавала этого сквозь завесу своего нереального состояния.
А потом... даже не знаю, почувствовала я это или услышала... позади, со стороны лестницы, послышались шаги, вернее даже, громкий топот, и то, что это по наши души не вызвало бы сомнения ни у кого.
Стас на миг обернулся, встретился со мной глазами.
– Быстрее! – бросил он еле слышно. Я преданно кивнула, и мы перешли на бег... А вот куда мы бежали... я не спрашивала об этом ни его, ни себя. Я просто бежала, стремясь в противоположный конец гостиничного коридора, по-звериному чуя, что, повернув за угол и выскочив на другую лестницу, мы спасёмся.
Внезапно открывшаяся дверь одного из номеров изменила всё от и до, — я даже не представляла ничего подобного. Как и того, что произошло далее.
Стас резко остановился — я чуть было не врезалась в него. На лице его, которое я видела только в профиль, привычное жёсткое выражение внезапно сменилось невероятно тёплой и благостной, редкой для этого человека и совершенно неуместной в данный момент улыбкой.
Ту, что намеревалась выйти из номера в коридор, я где-то недавно видела, хотя и не смогла бы сходу вспомнить, где именно. А вот Стас кажется хорошо её знал...
— Витка! — вдруг выдохнул он и встал перед ней как вкопанный.
Худенькая высокая молодая женщина, одетая в чёрное облегающее вечернее платье, с вычурной вечерней причёской и клатчем в наманикюренных пальчиках, в целом не красивая, но очень ухоженная и эффектная, тоже на миг замерла.
— Стасик... — вырвалось у неё.
Мгновенье она растерянно озиралась, а потом схватила Стаса за руку и буквально затащила в свой номер. Ну а я последовала за ним, потому что руку его так и не выпустила.
А дальше... дальше имел место эпизод подобный тому, который любой человек, рождённый в СССР мог бы припомнить из фильма про гордемаринов: "Софья! — Алёшенька! — Софья! — Алёшенька!"
Ха, даже не представляла, что Стас способен на такие сантименты.
— Витка! — повторял он и прижимал к себе худенькую женщину так крепко, что удивительно было, как она до сих не переломилась.
— Стасик! — всхлипывая, шептала та и обнимала его в ответ.
А я не понимала пока, что происходит, вот вообще не понимала, но попыталась расшифровать происходящее.
Женщина пару раз посмотрела на меня, и я вспомнила, где видела её: на сцене, часа два назад — она участвовала в благотворительном концерте. Только одета и причёсана была иначе. Это она пела так тронувшую меня песню... Это с неё началось всё то, что нарушило и перевернуло с ног на голову всё.
Витка. Виолетта Заславская, конечно, я слышала про неё. Это не слишком известная певица, — такие, что называется, поют в свободное от семейной жизни время, выдают один хит за всё время и мусолят его всю жизнь. И почему так? Голос приятный, могла бы стать супермегазвездой, да видимо, не сильно это ей надо.
Помнится, коллеги мои балдели от той единственной песни про хорошую верную жену, которой так прекрасно живётся с супругом в "милом уютном мирке", — о да, ни одного корпоратива не обходилось без того, чтоб поддатые дамы не спели эту песню хором, перекрикивая певицу! А больше-то в её исполнении так никто ничего и не слышал, да и жёлтой прессе нечего было сказать, потому что дама, кажется, даже живёт не в России, по злачным местам не ходит, пиариться не стремится, а именно примерной женой и матерью целой кучи детей и является.
Виолетта Заславская... не думала, что познакомлюсь когда-нибудь! Вот бы Маринка с Юлькой от зависти померли! Что ж, буду жива, расскажу им когда-нибудь...
А Стас с ней так горячо обнимается, потому что она...
— Познакомься, Надь, — вдруг взволнованно произнёс Стас, — это Вита, моя сестра.
В голове у меня всё сложилось: ну конечно! Я кивнула той, что теперь, присев на диван, вытирала размазавшуюся по лицу косметику. Она кивнула в ответ.
Стас тоже присел рядом с сестрой, и вот тут я увидела, насколько они похожи. Как вот это удивительно всегда: она женщина, а он мужчина; она явно сильно его старше, наверное, ровесница мне или что-то в этом роде, что за тридцать ей, то однозначно — очень старшая его сестра. И она ухоженная, лощёная, а он за месяцы лишений хоть и сильно возмужал, но облик его стал намного проще и безыскуснее. И тем не менее, нельзя не замечать, что это дети одних родителей, очень похожие друг на друга дети: это практически одно лицо, особенно сейчас, когда оба в плену таких сильных эмоций, и ни она не изображает диву, ни он супергероя. Сейчас это просто брат и сестра, очень любящие друг друга, давно не видевшиеся и так внезапно встретившиеся. Да, а максимальная искренность — это оказывается, так здорово, так красиво, так неповторимо... Я запомню этот момент встречи родных, по-настоящему близких людей, навсегда запомню.
Если после всего этого останусь жива.
Виолетта опомнилась самой первой из всех, поднялась с дивана, нахмурилась, посмотрела на Стаса, потом на меня, снова перевела взгляд на него.
— Так, — начала она. — Как я понимаю, у вас всё плохо, за вами охотятся. Верно?
Стас лишь кивнул в ответ, устало так кивнул, почти растерянно. Впервые я увидела это воочию: осточертело ему всё это, хочется уже спокойно отдохнуть от всего... И снова это никак не может получиться. А кому позволено всё знать без прикрас? Ну конечно же родному человеку, его сестре, от неё не нужно, да и не получится скрыть, как всё действительно плохо. Да и взрослая она для него, старшая, та, что, наверное, в детстве вместо матери с ним оставалась, когда та просила, на руках его крошечного носила, слёзки вытирала, когда он малышом горько о чём-нибудь плакал... Сложно такое преодолеть даже по прошествии лет, хочется, наверное, довериться как в детстве, понадеяться, что помогут... Наверное. Откуда мне такое знать? Это же я у всех всегда была та самая старшая и надёжная.
— Плохо, плохо, — со вздохом покачал головой Стас. — Не то слово как... Сейчас отдохнём чуть-чуть и уйдём, Вит, мы не будем тебя подставлять, а то тут такое начнётся...
— Ну, меня вы подставить не можете, мне тут ничего не сделают, побоятся, — оборвала его Виолетта. — А вот отпустить я вас просто так не могу: сами знаете, что вас ждёт тогда, — она машинально кивнула на дверь.
— Ну, так а что же делать? — спросил Стас. В голосе его прозвучали нотки обречённости. — Вечно здесь не просидишь. Да и придут сюда сейчас, как пить дать, придут, это до них ещё не дошло, где нас искать, видно, программу концерта ещё не видели...
Виолетта снова остановила его, подняв вверх указательный палец правой руки. Лицо её вдруг приобрело невероятно самодовольное выражение.
— Подожди! Так меня нет в программе! — заявила она и холодно хохотнула.
— А как же...
— На сцену как попала? Да одна мамзель тут звёздной болезнью внезапно заразилась, отказалась петь бесплатно, нужно было кем-то перерыв занять. Админы концерта попросили меня, — улыбнулась сестра Стаса. — Ну, согласилась, почему нет-то? Давно хотелось спеть чего-нибудь нормальное, и самой, а не под фанеру, а то мне мой единственный "хит", — она слегка скривила губы на этом слове, — уже давно поперёк глотки.
Она так обезоруживающе улыбалась, была такая спокойная, что мне вдруг стало странно легко. Я даже глубоко вздохнуть сумела.
— Вы нам поможете, Виолетта? — полуутвердительно произнесла я.
— Во всяком случае, очень постараюсь, очень, — заверила она. Помолчала, приложив палец к ярко накрашенным губам и, слегка нахмурившись, продолжала. — Стас, сейчас я дам тебе ключ от другого номера, он на шестом этаже, иди туда и просто жди, я пришлю туда стилиста...
— Кого? — брезгливо скривился Стас.
— Стилиста, — с нотками металла в голосе повторила Виолетта. — Она сделает из тебя писанного красавца.
Он вскинулся было, но быстро опомнился, кивнул сестре.
— Главное, слушайся её, хорошо? А сейчас раздевайся, быстро! — он нахмурился, но снова быстро всё понял, в два счёта скинул джинсы и футболку, оставшись в трусах. Виолетта не удержалась: оглядела его и, оставшись довольной, показала известный жест одобрения — большой палец вверх.
А я почему-то вспомнила Серёгу... Когда ему было лет четырнадцать, он как-то внезапно, за пару летних месяцев изменился, превратившись из мальчика в юношу, и, увидев его однажды раздетым до пояса, я вдруг испытала странное и непривычное чувство гордости за него: вырос мой маленький братик, совсем вырос, вон какие плечи, какие мыщцы... Наверное, и тут на моих глазах произошло нечто подобное!
Я поспешила отвернуться. Старшая сестра — это как... как будто младшая мама, ей можно так смотреть на своего брата, можно восхищаться его мужественной красотой.
Виолетта тем временем сбегала в комнату и притащила какой-то балахон, длинный, голубовато-белый, похожий на ночную рубашку, но отчего-то мне вдруг показалось, что стоит такая "рубашка" целую кучу деньжищ.
— Надевай, — бросила женщина брату, и тот подчинился. Послышался треск.
— Не налазит, рвётся! — с тенью отчаяния сообщил Стас.
— Хрен с ним, главное, ног не будет видно. — Миг — и она уже протягивала ему белый гостиничный халат. — Накидывай сверху! — командовала она. — Теперь бери полотенце и голову обмотай, как будто только из душа... Да не так... Дай сама сделаю!
Она быстро справилась, снова нырнула в ванную и вынырнула с каким-то розовым тюбиком.
— Лицо намажь, да погуще, — велела она и метнулась к бару.
Стас послушался, выдавил из тюбика на руку некую субстанцию, брезгливо её осмотрел, понюхал... А потом, путаясь в балахоне, подошёл к зеркалу в прихожей, нанёс на лицо то, что выдавил... и на глазах начал становиться похожим на главного героя фильма "Аватар". Углы моих губ против воли поползли к ушам, и я снова поспешила отвернуться.
Виолетта, тоже отогнав мгновенно набежавшую ухмылку, подошла к нему и уже стояла напротив. Она протягивала ему бутылку, два изящных фужера и ключ-карту от нужного номера.
— Теперь бери это и иди, — велела она. — Тапки только обуй и подол подбери. — она ногой подвинула к нему стоящие у дивана гостиничные тапочки. Улыбки на её лице не осталось и тени.
— А с Надей что? — наконец спросил Стас.
Всё произошло так быстро, что он и слова ещё не успел сказать.
— Ей я займусь сама, — пообещала Виолетта и снова протянула Стасу то, что держала в руках. Потом осторожно открыла входную дверь, выглянула в коридор:
— Никого нет, выходи, — велела она. Потом ещё на миг обняла брата и легонько подтолкнула в коридор. — Жди стилиста, она сама войдет, у неё тоже ключ... Осторожно только, пожалуйста!..
Не поворачиваясь, но держа спину нереально прямо, Виолетта прошла от двери до плазменного телеэкрана, рядом с которым на тумбочке лежал её телефон, взяла его в руки, поводила по экрану. Затем, всё так же, не поворачиваясь, по-английски поговорила с кем-то и, наконец, обернулась. Глаза её снова были влажными.
— Извините, — проговорила она. Помолчала, не глядя на меня, и продолжала: — Сейчас вызову горничную, переоденем вас в её униформу, и тогда... тогда всё остальное.
_____________________________________________________________________________________
Читать сначала
Продолжение
_____________________________________________________________________________________
Спасибо, что прочли! Буду признательна за лайк и подписку!