Сегодня об аутизме говорят по всему миру. «Особенные» люди окружают нас здесь и там, но если не знать, порой и не скажешь, что ребёнок страдает от этого непростого диагноза. Просто непослушный. Просто затыкает уши, кричит, швыряет на пол вещи. Надо было лучше воспитывать. Это всё потому, что ваш ребёнок не ходил в садик. Это всё от несоблюдения режима дня. Это всё оттого, что вы ему постоянно потакаете…
Сколько мам сталкиваются с такими высокомудрыми «диагнозами» буквально каждый день! И коронное: «А вот в на-а-аше время!..»
Да, было время, когда «особенных» детей не считали за полноценных людей, запирали в квартирах, а то и в специнтернатах. Других, кто более приспособлен к жизни, насильно вели в обычную школу, потом переводили в школы седьмого и восьмого вида, называли умственно-отсталыми.
На самом деле ребёнок-аутист или, как мы с мамочками их ласково называем, аутёнок совсем не хочет верещать, истерить и привлекать к себе внимание. Это последнее, чего он на самом деле хочет. Он просто не может справиться с тем ужасом, который порою его одолевает от самых обычных вещей: от присутствия незнакомых людей, от необычного порядка вещей — аутист может выйти из себя, если на его обычном маршруте, скажем, ремонтируют асфальт и надо обойти, — от того, что кто-то произнёс триггерное для него слово (самое простое и невинное). Ещё ему могло п о к а з а т ь с я, что к нему как-то необычно отнеслись — слишком плохо или слишком хорошо. Помню, моя дочка рыдала от басни «Волк и Ягнёнок». Вы скажете, что здесь такого, многие дети от неё плачут. Да, но она рыдала, потому что в с п о м н и л а о ней на уроке английского языка, увидев в учебнике соответствующую картинку и рассказ, тоже о ягнёнке, но с хорошим концом. Иногда они совершенно не умеют смеяться и не понимают шуток, потому что все слова воспринимают сугубо буквально. В большинстве случаев у них проблема со считыванием эмоций.
А теперь представьте такого ребёнка в респектабельной, очень религиозной церкви. О, религиозные комментарии могут ранить почище светских! «Это на вас, наверное, проклятие». «Это надо из неё изгонять беса». И коронное: «О, это от того, что вы за неё мало молитесь. Вы, наверное, недуховные». Есть ещё такой вариант: «Бес, а ну выйди из неё!» Настя в ответ: «Тьфу-у-у!» Проповедник (утираясь): «О, это надо работать с родителями. А вы готовьтесь, если что, здесь без криков не обойтись». Слава Богу, ни одна из перечисленных реакций не относится непосредственно к церкви, куда я в данный момент хожу.
Что на самом деле произошло с моим ребёнком, вы можете в деталях узнать из этого небольшого видео. Оно было снято три года назад и с тех пор набрало 19+ тысяч просмотров. Мне доподлинно известен случай, когда после такого просмотра мамочка аутёнка пришла к Богу, к живому и настоящему, а не к нарисованному и бессильному, каким Его часто представляют. Он никогда не скажет, что наказал ребёнка за грехи родителей, никогда не упрекнёт, что «не так» молятся и тем более не скажет, что, мол, Он такой маленький, а проклятие такое большое, и ничего тут нельзя поделать.
Бог явился мне в лице красивой, высокой и стройной женщины, которая ни в чём не обвиняла и не строила схем, и точно знала, что нужно делать. Она вдумчиво и внимательно поговорила со мной, во всём её облике была спокойная уверенность в Боге и сила. Эту силу я учуяла ещё тогда, когда нашла в Интернете её рассказ о самой себе, о том, как она с помощью веры в Иисуса Христа преодолела смертельную болезнь, которая незадолго до нашей встречи ушла от неё без остатка. Меня всегда впечатляли люди, которые на собственном опыте знают, о чём говорят. Как сказано в фильме: «Ты, батюшка, покажи, а мы переймём». Ей было, что показать и что предъявить, ну а уж перенять — это была моя задача. И вот здесь пришло то, что в народе называют искрой; прилетело, зашипело и вспыхнуло. Я обеими руками вцепилась в веру этой женщины, которую многие из вас знают как пастора Ольгу, и, буквально как репку, пошла вытягивать Настю.
Представьте себе картину: лето, жара, летний палаточный лагерь. Народу — порядка шестидесяти-семидесяти человек. Всё это уже само по себе — ночной кошмар аутиста. Добавьте к этому яростное неприятие веры (всё-таки бес на самом деле здесь покопался, а может, и «благочестивые» молитвенные рыдания сердобольных доброжелателей сделали своё дело), отрицание авторитетов, ненависть и страх, и вы получите приблизительно то состояние, в котором была Настя. (Кстати, аутисты терпеть не могут, когда при них плачут). Мы перед этим на её языке как могли объяснили ей происходящее: это лагерь, местный пастырь — это начальник лагеря, другие пастыри — старшие вожатые. Поэтому их надо слушаться.
Ага! Не на такую напали! В общем, «поймали» мы её только на четвертый день. Не будешь же насильно скручивать немаленькую уже девочку и оглашать окрестности её криками: так и до полиции недалеко. Вообще-то, если что, Бог против насилия над личностью. Но как сделать это добровольно? В конце концов, пастырь Александр, — как вы уже догадались, речь именно о нём, — спросил: «Скажите, как вы это видите?». Вопрос резонный. Он легко вскрывает сущность веры человека и именно его «точку контакта» с Богом. Что же ответить? Да никак я это не видела!
Зато Бог это увидел вот как. Утром четвёртого дня Настя залезла в маленькую двухместную палатку и застегнулась на молнию изнутри. И настал момент истины. Когда за неё молились, она почему-то не расстегнулась и не убежала, а только сопела и каталась из стороны в сторону, не издав ни звука. Помню, я растерянно спросила пастыря: «А почему же она не кричит?», и он спокойно ответил, что это вовсе не обязательно, а мучивший её бес вышел прямо через выдох. Вот так легко и просто.
Я думала, такое только в сказках бывает. Через неделю, уже в родном городе, прямо посреди улицы Настя остановилась, начала меня обнимать и плакать от освобождения и любви. Ей предстоял ещё долгий путь, но метаморфоза была столь быстрой и столь убедительной, что это придало мне силы и веры молиться за неё ежедневно, повторяя вновь и вновь ту самую молитву, записанную мной на видео. Я выучила её наизусть, и это не потому, что я не умела сама молиться. Я хотела полностью переделать и перестроить свою риторику, получить то дерзновение и ту веру, которую увидела в своих новых друзьях. Мне важны были не формулы молитвы, а её дух, внутренняя сущность.
На фотографии вы видите один из счастливейших дней — день крещения Насти. По праву это делает пастырь моей церкви, который во всей этой истории в моем изложении (на видео) как бы за кулисами, но на самом деле он не год и не два положил на то, чтобы поднять Настю. Поверьте, это очень нелегко, когда во время воскресной службы кто-то вскрикивает и вылетает из помещения, заткнув уши, а потом улицу оглашают рыдания по какому-то ничтожному для других поводу. Иди потом, улаживай дела с соседями. Это человек, который реально был рядом все эти годы, на чьё плечо моя семья всегда могла опереться, кто защищал меня и Настю и создавал для нее комфортные условия, кто еженедельно организовывал молитвы за неё. Так что, это и его триумф в Господе тоже.
Знаете, часто говорят, что нужно всю славу отдавать Богу, что люди здесь не при чём. Иногда звучит религиозненько. Слова есть, а благодарностью и не пахнет. Никто же не думает всерьёз, что люди сводят с небес на землю такие чудеса по собственной инициативе и собственной силой. Конечно, вся слава Богу, и наши благодарные сердца без остатка принадлежат Ему. Но как же Бог радуется, когда мы чтим Его верных и послушных, бесконечно любимых детей!
На этой торжественной ноте позвольте еще раз напомнить: не осуждайте беспричинно орущих детей, действующих вам на нервы. Лучше помолитесь за них тихонечко — и кто знает, не спасёте ли вы человека...
