По устоявшейся «легенде» периодическая система химических элементов, опубликованная Менделеевым в 1869 году, была открыта ученым во сне. Коллега Менделеева по Санкт-Петербургскому университету профессор Иностранцев часто пересказывал ее своим студентам, которым очень импонировала мысль о том, что для совершения великого открытия достаточно всего лишь поглубже заснуть.
У самого Менделеева ничего кроме усмешки эта история не вызывала. Но как говорится, «нет дыма без огня». В самом конце 1874 года Иностранцев вместе с Менделеевым, по приглашению орловского помещика Анциферова посещают орловскую землю. Богатырский сон Менделеева настолько впечатлил Иностранцева, что впоследствии была запущена в оборот эта история.
Действующие лица:
Менделеев Дмитрий Иванович: русский ученый, энциклопедист, химик, физикохимик, физик, метролог, экономист, технолог, геолог, метеоролог, нефтяник, педагог, воздухоплаватель, приборостроитель.
Иностранцев Александр Александрович: учёный-геолог, петрограф, палеонтолог.
Анциферов Петр Николаевич: орловский помещик, однокашник Николая Лескова по орловской гимназии.
Далее текст по «Воспоминания» А.А. Иностранцев СПб, Петербургское востоковедение,1998 г.:
«Расскажу еще об одной экспертизе и главным образом потому, что в ней мне пришлось принять участие совместно с незабвенным нашим знаменитым химиком Д. И. Менделеевым. Дело было так: как-то, когда я был у себя в геологическом кабинете, приходит ко мне служитель от Д. И. и приносит от него записку в сопровождении нескольких образцов руд. В этой записке Д. И. просил меня сообщить, будут ли присланные им образцы шпатовым железняком или нет? Сделав сейчас же пробу, я убедился, что присланные образцы — сферосидерит, и сейчас же написал ответ. Чрез полчаса пришел ко мне в кабинет Д. И. и привел с собою г. Анциферова, которого и рекомендовал мне как владельца этой руды, и прибавил, что г, Анциферов обещал пожертвовать значительную сумму денег Русскому физико-химическому обществу, если последнее признает его находку важною для промышленности. На одном из ближайших заседаний Русского физико-химического общества Д. И. в присутствии г. Анциферова сообщил об этой находке и об обещании [Анциферова], а присутствующие химики быстро разобрали образцы руды для подробного анализа. При этом было решено просить Д. И. совместно с геологом осмотреть это рудное месторождение. Общество просило меня принять в этой поездке участие в качестве эксперта-геолога и сделать это, если возможно, скорее. Это заседание было в конце ноября или в начале декабря, хорошо не помню; но помню, что Анциферов заявил, что в этом году в Орловской губернии зима бесснежная и осмотр оврагов и балок вполне возможен и что он поставил много рабочих для их очистки. Так как наступили рождественские каникулы и мы были более или менее свободны, то и решили с Д. И. предпринять поездку в Зиновьево, имение Анциферова. ….Мы почти всю дорогу разговаривали и совершенно незаметно ее проехали…. Сам Анциферов встретил нас в усадьбе и накормил хотя и поздним, но прекрасным обедом, после которого мы довольно скоро разошлись на ночлег. Мне была отведена комната рядом с комнатой Д. И., и мы, по обоюдному согласию, имея мало времени для осмотра, сговорились встать в 6 утра и начать экскурсию. Я просил Анциферова к этому времени приготовить легкие кошевки в одну лошадь, рассчитывая в них осмотреть дно оврага, на котором был снег. В 6 утра меня разбудили и был подан самовар; заварив чай, я стал будить Д. И., но, несмотря на все мои старания, он оставался глухим. Отвечая мне: «Сейчас, сейчас», он затем поворачивался на другой бок и засыпал. Провозившись с этим процессом до 7 часов утра, я решил выехать один из Зиновьева по Дубровинскому оврагу, где, по рассказам, лучше всего в его склонах было обнажено залегание руды. Осмотр этого оврага продолжался до 12 ч. дня, когда я выехал к Дубровинскому погосту. Холодный и голодный, я приказал вести меня к местному священнику, с которым я познакомился, и обратился к его супруге с просьбою меня накормить, что она любезно и исполнила. Назад я возвращался по другому оврагу, где также была обнаружена руда. Это возвращение продолжалось до сумерек, и около 6 — 7 ч вечера я приехал в Зиновьево. Под конец последней поездки пошел снег, и когда я вошел в переднюю, довольно шумливо отряхиваясь, из комнаты быстро выскочил Анциферов, замахал руками и просил не шуметь, так как Д. И. еще спит — он не вставал с моего отъезда, т. е. проспал около 20 часов. Я знал, что Д. И. иногда целые ночи проводит за чтением или писанием, а когда чем-нибудь особенно увлечен, то не спит подряд и несколько ночей; знал, что он после этого тут же, в рабочем кабинете, не раздеваясь, сваливается на диван и спит чуть ли не целые сутки. В рабочий кабинет Д. И. был прямой ход из лаборатории, а мне как секретарю факультета неоднократно надо было повидать Д. И. и с ним поговорить. В период сна Д. И. охранял особый служитель, состоящий при Д. И., который в обыкновенное, благодушное настроение профессора назывался Алексей Петрович, но когда профессор был не в духе, то просто Алешка. Заявление Анциферова меня нисколько не удивило, и я с таким же шумом вошел и в комнату, где спал Д. И., так как раздался его оклик: «Где спички и кто шумит?» На мой ответ, что я возвратился с экскурсии, Д. И. был очень сам удивлен продолжительностью своего сна и стал мне выговаривать довольно раздраженно, отчего не разбудили его? Здесь вмешался Анциферов, и дело уладилось. Оказалось, что нас ожидали с обедом, за которым я и рассказал Д. И., что я видел и что завтра покажу и Д. И. то, что более достойно осмотра. Имея очень мало времени и стремясь попасть домой к встрече Нового года в своем семействе, мы каждый день осматривали ближайшие окрестности Зиновьева, а по вечерам Д. И. обыкновенно заводил речь о практическом применении этой руды и об экномическом положении края, а в особенности о топливе. Окончив осмотр этих месторождений, мы дня за три-четыре до наступления Нового года решили возвращаться домой. Нам подали тот же возок, опять с четверкою лошадей, и мы рассчитывали приехать в Орел часа за два-три до прихода скорого поезда. Так как почти все время господствовал сильный ветер, сдувавший впавший снег, то на дороге гололедица была еще более значительная. Тем не менее мы ехали без приключений, хотя и опоздали на целый час на скорый поезд. Было досадно, но делать было нечего, надо было ждать до раннего утра другого, более тихого поезда. Поужинав в буфете, мы с Д. И. расположились в комнате 1-го класса на короткий ночлег. Д. И. скоро заснул; мне что-то не спалось, и только что я задремал, как услыхал на станции сильный шум: люди бегали, хлопая дверями; раздавались многочисленные голоса и т. д. Я встал, чтобы узнать, что такое, и услышал, что скорый поезд, на который мы опоздали, чрез две станции от г. Орла потерпел сильное крушение, что было много убитых и раненых и что отправлен уже санитарный поезд с рабочими для очистки пути. Проснулся от этого шума и Д. И., которому я сообщил об этом известии, и радовался, что хоть мы избегли подобной участи. Наш поезд, в силу этого крушения, также был задержан часов на пять, и когда проезжали мимо места крушения очень медленно, так как путь еще не был вполне очищен, то увидали действительно страшную картину. Некоторые из вагонов были поставлены почти вертикально, полуразбитые другие лежали на боку, и в одном месте видно было тело человека, сплющенного между двумя вагонами. Наиболее пострадали вагоны 1-го и 2-го классов. Сама судьба, в виде гололедицы, нам покровительствовала и спасла для России самого знаменитого химика, которому в силу этого со временем представилась возможность сделать для науки еще целый ряд крупнейших научных открытий. Почти накануне наступления Нового года мы были уже в своих семьях».
PS. В 2019 году Орловская Походная группировка посещала Зиновьево, в рамках Лесковских походов. Жители деревни из уст в уста передают историю легендарного Менделеевского сна.
PS.PS. Менделеев три раза выдвигался на Нобелевскую премию, но увы.
PS. Менделеев не был членом Российской Академии Наук.
PS.PS. «Во искуплении грехов», сейчас в приемной президиума Российской Академии Наук в Москве повесили портрет Менделеева, работы Репина 1907 г.
Д. Федорищев